class="p1">— И что вы в нем находите, — пробормотал он. — Ступай, Розалин, пока Арман не хватился.
Иден был прав. Задерживаться дальше опасно. Я заперла его камеру, убрала артефакт, отвезла тележку на кухню и будто случайно забыла вернуть кухаркам ключ-артефакт от восьмого и девятого уровней. Они так забегались, что ни о чем не спросили. А завтра… Возможно, моя помощь понадобится и завтра. Нужно каким-то образом оставить ключ себе, потому что брать Шелли на нижние уровни я больше не хотела.
А вот как отвлечь Армана… На этот счет у меня пока не было никаких идей. Может, стоит попросить Николь и других духов? Они могли бы устроить небольшой шум в другой части Атерраса, пока мы уйдем.
Я думала об этом, поднимаясь на седьмой верхний. И уж точно не ожидала, что мне перегородит дорогу Стела.
— Ты издохнешь! — истерично рассмеялась супруга Армана. — Слышишь? Я все расскажу мужу, и он сотрет тебя в порошок.
— Если бы ты могла, уже рассказала бы, — вдруг поняла я. — А раз молчишь, значит, не имеешь возможности приблизиться к Арману. Так что прочь с дороги! Ты всего лишь дух, прочь!
И вдруг я ощутила волну магии, которая будто разошлась волнами от тела. Стела подернулась дымкой и растаяла, а я замерла на ступеньках, тяжело дыша. Вот это да! Мгновение спустя рядом со мной очутился Брист.
— Здравствуй, мальчик, — улыбнулась я, потрепав пса по холке. — Тебя прислал Арман?
Пес рыкнул и зашагал впереди меня. С такой стражей никакие духи не страшны! А Арман, видимо, ощутил мою магию, так что придется объясниться.
Глава 32
Арман ждал у лестницы. За маской нельзя было угадать, о чем он думает, что чувствует. Мне начала мешать эта ткань! Я слишком привыкла видеть лицо любимого мужчины, чтобы теперь довольствоваться маской.
— Ты использовала магию.
Голос Армана звучал строго. Но я вроде бы не обещала ее не использовать.
— Да, пришлось, — ответила тихо.
— Почему?
— Духи не дают прохода. Точнее, один конкретный дух.
Арман ждал, что я скажу дальше. Даже не шевелился, будто превратившись в статую.
— Давай поговорим в гостиной. — Я нарушила затянувшееся молчание.
— Хорошо.
Он протянул мне руку и увлек на свою половину. Здесь все еще было светло, но гораздо меньше, чем в момент пробуждения Армана. Тюрьма снова затягивала окошки, оставляя внутренние помещения без света. Интересно, что будет, если оставить источник без питания? Если Атеррас лишится пищи в виде узников?
— Ты так смотришь на стены, будто мысленно разбираешь их, — усмехнулся Арман.
— Может, так и есть. — Я обернулась к нему.
— Духи, — напомнил тюремщик.
— Стела. Ей не нравится, что мы вместе. И она мне угрожает, раз даже толкнула.
Я тут же пожалела, что призналась. В глазах Армана будто погас свет. Но он должен знать! Хотя бы это.
— Неудивительно, — ответил он после недолгого молчания. — Я запретил ей появляться на глаза мне и Шелли, вот она и воспользовалась лазейкой. Увы, смерть не сделала мою супругу прежней. Она все еще безумна и готова на все, чтобы причинить боль живым. Особенно нам. Не беспокойся, Рози. Она больше к тебе не приблизится.
— Спасибо.
Я шагнула к Арману, обняла его и сама потянулась за поцелуем. Этот призрак не встанет между нами! Стела мертва, а ее муж и сын живы. И будут жить! Губы Армана коснулись моих, стало тепло и легко, будто вокруг не Атеррас, а мы в нем не узники.
— Я люблю тебя, — прошептала своему наваждению.
— И я тебя, — тихо ответил Арман. — Только…
— Что? — Я отстранилась на миг, но Арман удержал. Он осторожно обнимал меня за талию, будто боялся сломать.
— Ты должна помнить, Рози. Как только год твоего пребывания в Атеррасе подойдет к концу, ты тут же покинешь тюрьму. И я сделал глупость, когда позволил тебе привязаться ко мне.
— Можно подумать, я тебя спрашивала! Арман…
— Год, Розалин. Не больше. А если почувствую, что с тобой не все в порядке, то и меньше. Поэтому решай сама. Если ты скажешь, чтобы больше к тебе не приближался, я пойму. Даю слово.
Я молчала. Что ему скажешь? Что, скорее всего, времени у нас намного меньше? Или, наоборот, больше, если Арман согласится на мой план и позволит забрать Шелли в соседний городок. Должен быть выход! Его не может не быть.
— Поздно отступать, — улыбнулась я. — Надо было думать раньше, а теперь я уже тебя люблю. И придется тебе смириться с моим присутствием.
Арман прижал меня к себе так внезапно, будто боялся отпустить, и несколько минут мы стояли, крепко обнявшись, пока в дверях не появился один хитрый нос.
— Шелли, — первой заметила я. — Шелл, подглядывать нехорошо!
— Я пришел к Бристу, — бодро солгал шалун. — Хотел поиграть с ним, а тут вы.
Брист коротко тявкнул. Видимо, тоже не очень поверил Шелли, а я рассмеялась. Арман тоже улыбался. Он выпустил меня из объятий и подхватил на руки сына.
— Врать тоже нехорошо, — сказал Арман. — А тебе пора ложиться спать. Час поздний. Идем, я тебя уложу.
Шелли не стал возражать. Арман отнес его в спальню, убедился, что сын лег. Я села у кровати с книгой и еще долго читала Мишелю сказки, но слушал меня не только он. У кровати лежал Брист, в кресле сидел Арман, а у стены я различила Николь, державшую за руку маленькую девочку, и какого-то призрачного парня. Может, это отец малышки? Или просто друг Николь? Духи перестали меня пугать. Я поняла, что среди них, как и среди людей, есть хорошие и плохие, добрые и злые. И не стоит всех равнять. Нужно просто принять, что они есть.
Наконец Шелли задремал. Арман протянул мне руку и помог подняться. Мы дошли до дверей моей спальни.
— Спокойной ночи, — как-то неуверенно произнес тюремщик, а я улыбнулась. Да, вчера с магией Иден точно перестарался, а сегодня Армана обуревали сомнения в правильности того, что мы делаем. Только у меня сомнений не осталось. Завтра все решится, и эту ночь я хочу провести с любимым человеком. Поэтому шагнула к нему, обняла и ответила:
— Спокойной ночи.
А затем сама поцеловала. Арман толкнул дверь и увлек меня в комнату, а затем коснулся замка.
— От любопытных, — пояснил он мне, продолжая целовать.
И я чувствовала себя на вершине блаженства. Сегодня все было не так: без ненужной спешки, без стремления доказать друг другу, что мы имеем право быть вместе. Поцелуи, ласки, тепло, разливающееся внутри. Я чувствовала себя желанной и счастливой. Исчезло стеснение,
