до малейших мелочей.
— А «Негодяй» опять уже дуется в карты, — начал он подходя. — Я полагал, что вам будет интересно знать — он выиграл только что пятьдесят два фунта. Я убежден, что его когда-нибудь застрелят! Понятно, что проигрывает «Овца»!
— А вы все, большие, сильные и справедливые люди, допускаете это! — воскликнула Джесси возмущенно. — Мне, право, стыдно за вас. Отчего вы ничего не сделаете, господин викарий?
— Поверьте мне, дорогая мисс Голдинг, что все окончится благополучно, обещаю вам это!
— То же самое говорят у нас, когда казнят судом Линча в Кентукки!
— Но почему вы так ненавидите этого человека, мисс Голдинг? — спросил Бэнтам.
— Потому, что это так принято!
— А между тем вы никогда не обмолвились с ним и парой слов!
— Очень может быть, что если бы я с ним поговорила, то перестала бы ненавидеть его. Он положительно не выходит у меня из головы, я даже вижу его во сне, когда мне вообще что-нибудь снится!
— Так он вам снится! Как это интересно, я никогда не знал никого, кому бы я снился!
— Вы недостаточно скверны!
Викарий рассмеялся этому ответу.
— Вы должны совершить для этого какое-нибудь преступление, мистер Бэнтам!
— Это именно то, что я старался сделать в течение всей своей жизни!
— Да, но вам это никогда не удастся! — сказала Джесси. — У вас нет надлежащей закваски. Взгляните на «Негодяя». Ведь когда он проходит мимо, невольно содрогаешься, так и чувствуется, что за ним скрывается такая страшная вещь, от которой у вас волосы на голове встанут дыбом!
Мистер Бэнтам многозначительно покачал головой.
— Когда мы сойдем на берег в Ливерпуле, вы обо всем узнаете! — сказал он таинственно.
— Так, значит, это правда, что над ним что-то тяготеет? Все говорят, что это так…
— Время покажет! — все так же таинственно сказал Бэнтам и снова пошел следить за игрой.
II
ВЕЛИКИЙ СЛУЧАЙ
«Негодяй» поместился возле углового столика в курительной комнате на верхней палубе парохода, а Хуберт Лэдло, «Овца», сел против него на край качалки; остальные же два партнера были хорошо известны на всех пароходах компании «Красная звезда». Это были Ричард Маркс, известнейший игрок в покер, и Бертран Седжвик, его пособник и союзник в мошенничестве и плутовстве. Если люди, с одной стороны, удивлялись, что такие игроки-специалисты садились играть с «Негодяем», то, с другой стороны, они были почти уверены, что трое из игроков преследуют одну и ту же общую цель. На пароходе ходило множество слухов относительно безрассудств и громадного состояния бледнолицего, веснушчатого юноши, которого «Негодяй» сумел перетащить в свою каюту. Но в одном все были уверены: новые друзья этого юноши оберут его до ниточки, и когда они придут в Ливерпуль, то у бедняги не останется ни гроша даже на то, чтобы купить себе билет до Лондона.
Некоторые решались предостерегать молодого человека, но он всем неизменно отвечал:
— Я знаю, что делаю! Мюрри Вест — прекрасный человек! Я ему безусловно доверяю!
Мюрри Вест было то имя, под которым путешествовал тот, кого прозвали «Негодяй». Настоящее же имя этого человека было известно, вероятно, одному Богу. Тем не менее он умел внушать доверие, и «Овца», очевидно, с полной готовностью предоставлял этим ловким господам стричь себя, вследствие чего даже все доброжелатели решили предоставить его судьбе. Те люди, которые случайно обменивались несколькими словами с Вестом, не могли отказать ему в уме, такте и умении держать себя, не могли не сознаться, что в разговоре он весьма интересен и, судя по всему, был настоящий джентльмен. В настоящее же время его смелость и риск в картежной игре удивляли всех. Такого рода мнение о нем не способствовало возможности уединения, которого так желали игроки, так как временами вокруг стола собиралась целая толпа зрителей, следивших с живым интересом за игрой. Только благодаря упорной настойчивости «Негодяя» игра продолжалась в курительной комнате, куда мог во всякое время войти каждый, кто желал.
— Я люблю иметь руки развязанными, — говорил Вест, — здесь просторно, а в моей каюте тесно! Кроме того, я люблю видеть руки своих партнеров!
— Это обидное замечание! — упрекнул его еврей Маркс, но не дал даже себе труда извиниться.
— Я, во всяком случае, не беру своих слов обратно. Если вы желаете играть, прикажите подать карты, если же не хотите, то идите себе с Богом и пойте гимны, для меня безразлично!
И каждый раз кончалось тем, что игроки приказывали подать карты, а потом в своей каюте жаловались друг другу, что связались со змеей и что, пожалуй, намеченная жертва уйдет у них из рук.
— Мне ни разу не удалось вчера сдать те карты, что были у меня в кармане брюк, так как этот человек одарен зоркостью ястреба, и вам постоянно кажется, что его пальцы готовы вас схватить за горло. Сколько же он выиграл вчера у этой английской вафли? Добрую кучу денег, надо полагать!
— Пятьсот пятьдесят фунтов, я сам отсчитывал. Ведь это же наши деньги! Провались он совсем! Пусть я утону, если не пырну его когда-нибудь ножом в бок! Этот пароход не даст нам ни гроша заработать до тех пор, пока он будет тут!..
— Ну, посмотрим, что будет сегодня! Я просто заплачу, если сегодня будет не легче, чем вчера. Просто обидно подумать, какой славный доход мы могли бы иметь с этой вафли, если бы Мюрри Вест остался на берегу!
В таком расположении духа оба игрока спустились в курительную комнату, где застали Лэдло-вафлю, и присели к столу в надежде, что на сей раз он всецело попадет в их руки и что никто не будет оспаривать у них добычу. Но радость их оказалась преждевременной, так как едва успели они приказать подать карты, как «Негодяй» вошел и занял свое обычное место.
Ричард Маркс поднял глаза на
