— Это все? Вам больше нечего сказать суду?
— Я все скажу тому, кто спас мне жизнь!
— Вы преувеличиваете, ваша рана не была смертельной.
— Если бы вы не поднялись ко мне, жизнь бы вытекла из меня вместе с кровью.
Семакгюс, поймав вопросительный взгляд Николя, кивнул, подтверждая слова индейца.
— Что ж, я вас слушаю.
— Человек камня спас меня, и я скажу ему, что духи позволили мне увидеть, как убили Элоди…
Сартин заерзал в кресле и к величайшему разочарованию Николя прервал речь индейца.
— Господин комиссар, извольте не отклоняться от основной цели нашего заседания. Продолжайте.
Наганда сел. Николя взял флакон двумя пальцами и показал его всем собравшимся, наблюдая за тем, как изменялись лица подозреваемых: не мигая, они следили за его рукой.
— Кому из вас знаком этот флакон?
Жан Гален и Шарлотта, старшая сестра, подняли руки. Кого спрашивать в первую очередь? Догадываясь, что сын Галена, пожелавший высказаться первым, станет рассказывать о своем визите к аптекарю, Николя решил начать с Шарлотты.
— Мадемуазель, что вы хотите нам сказать?
— Если говорить откровенно, господин комиссар, во всем виновата моя сестра Камилла. У нее часто болит голова, и она очень плохо спит. Она заказывает свои настойки у аптекаря, который разливает их в одинаковые флаконы.
— Совершенно верно, господин комиссар, — подала голос младшая сестра. — Я сплю плохо, и употребляю флердоранжевую воду, чтобы поскорей заснуть.
— Могу я вам напомнить, что эту воду можно приобрести в любой бакалейной лавке. Почему вы обращались именно к аптекарю?
— По привычке; к тому же его лекарство более действенное, а бакалейщики жульничают и все разбавляют. Так, однажды…
Николя перебил ее:
— Давно вы приобрели эту настойку?
— Примерно три недели назад, а, может, и больше. Я даю молоко кошке и одновременно наливаю ложечку себе в чашку… ну, и еще ложку… но не каждый вечер.
— В последние дни вы не заказывали себе новый пузырек настойки?
Младшая сестра задумалась, и в бой вновь ринулась Шарлотта.
— Разумеется, да, Камилла! Решительно, из-за всех этих потрясений ты просто голову потеряла! Жан отправился за флаконом к нашему соседу, мэтру Клерамбуру. У настойки оказался превосходный вкус, и ты захотела, чтобы я тоже ее принимала.
Оторопевшая Камилла смотрела на сестру, не зная, что сказать.
— Ну, если ты утверждаешь… Но право, я не знаю… а впрочем, какое это имеет значение?
Николя повернулся к Жану Галену.
— Сударь, вы подтверждаете слова вашей тетки?
— Полностью. По просьбе теток я отправился к аптекарю и купил флакон лауданума.
— Вы говорите, ваших теток? Но которой из них?
— Не знаю.
— Как вы можете этого не знать?
— Просьбу мне передала кухарка; впрочем, флакон я тоже отдал ей.
Наконец-то, подумал Николя, вот он, новый недостающий факт, сообщенный подозреваемым совершенно добровольно. Мари Шафуро, почтенная матрона, из тех, о ком говорят, что она живой в рай попадет, скрыла свою роль в деле.
Николя повернулся к кухарке.
— Он ничего не перепутал, Мари? Почему ты мне об этом не сказала? Помнится, мы долго обсуждали, откуда взялся флакон. Кто поручил вам купить опасное лекарство, именуемое лауданум?
— Ежели тут кто хочет, чтобы я обманула доверие моих хозяев, пусть на меня не рассчитывают, — проворчала кухарка.
— Дурной ответ, Мари Шафуро. Так кто же, Камилла или Шарлотта Гален?
— В кухне лежала записка.
— А где сейчас находится эта записка?
— Я бросила ее в очаг, и от нее остался только пепел.
Дознание затягивалось, опутывая его участников хитросплетениями свидетельских показаний; подозрение в убийстве висело над каждым свидетелем, и все они изо всех сил старались замедлить ход правосудия. Отойдя от скамей свидетелей, Николя воззрился на манекены и улики: исписанные листочки бумаги, мелкие предметы, одежда, платье, корсаж и корсет. Внезапно ему показалось странным, что нет туфель Элоди Гален. В это время он заметил, как парик Сартина начал угрожающе крениться то вправо, то влево, что у владельца сего украшения являлось признаком величайшего раздражения. Николя отвел взгляд от парика и вновь сосредоточился на уликах.
И тут все встало на свои места. Он ясно увидел путь, ведущий к истине — если только не произошло невероятного совпадения и речь не идет о двух сходных случаях. В памяти вовремя всплыли слова, некогда услышанные из уст свидетеля, и все сомнения развеялись окончательно. Он понял: ему предстоит совершить рискованный шаг, но именно этот шаг поставит точку в расследовании. Разумеется, он поступает как игрок, но отступать ему некуда. Обернувшись, Николя отыскал взглядом Бурдо и, подозвав его к себе, что-то прошептал ему на ухо; инспектор кивнул в знак согласия и вышел из зала заседания. Теперь, пока он не вернется, ему придется занимать публику, иначе говоря, продолжать допрос свидетелей, постепенно сужая круг вопросов, чтобы не вызвать у них ненужных подозрений. Размышления Николя прервал начальник полиции.
— Господин комиссар, доколе вы будете испытывать наше терпение столь долгими паузами? Не кажется ли вам, что наше сегодняшнее дознание продвигается на удивление вяло, а вы слишком часто отвлекаетесь? Я прерываю допрос на несколько минут, ибо мы с судьей по уголовным делам желаем немедленно говорить с вами в моем кабинете.
И оба магистрата направились к двери, расположенной в глубине зала, откуда крошечный коридор вел в кабинет Сартина; Николя последовал за ними. Едва ступив в кабинет, генерал-лейтенант принялся лихорадочно шагать взад и вперед; находившись вволю, он остановился и, с трудом сдерживая гнев, резким холодным тоном обратился к Николя.
— Вам мало, господин комиссар, что вы заставляете нас выслушивать бесплодные рассуждения и прочие несуразные речи, вы еще вытащили какой-то флакон, какого-то индейца, который, похоже, сам не понимает, что говорит… Каждый подозреваемый должен быть либо виновен, либо не виновен. А у вас дело распадается на множество разрозненных фактов, а ясности нет до сих пор. К чему вы нас подводите?
— Да, — подхватил судья по уголовным делам, — куда вы нас ведете? Я считал вас, сударь, более находчивым. Вы меня разочаровываете. Отступив от заведенного порядка, мы всегда рискуем провалить дело, И мне весьма жаль, что обстоятельства и оказанное на меня давление побудили меня…
Сартин раздраженно прервал его.
— Господин Тестар дю Ли хочет сказать, что либо вы в ближайший час завершаете расследование, либо мы отправляем всех ваших подозреваемых за решетку и проводим дознание обычным путем, согласно установленной и, возможно, более действенной процедуре.
— Господа, — ответил Николя, — сейчас я уверен, что доведу дело до конца.
Сартин взглянул на него немного мягче.
— Принимая во внимание ваши прошлые заслуги, хотелось бы вам верить. Вернемся в зал.
XII
РАЗВЯЗКА
Даже боги уступают дорогу неожиданности.
Еврипид
Чрезвычайное заседание продолжилось. Николя направился к скамьям подозреваемых, отметив по ходу, что Бурдо еще не явился.
— Мне хотелось бы еще раз уточнить, чем занимались в ту ночь некоторые из членов семьи Гален, — заявил он, остановившись напротив Камиллы и Шарлотты.
— Итак, вы подтверждаете, — начал он, обращаясь к Камилле, — что в ночь с 30 мая на 31 вы не выходили из дома?
— Ну, конечно, господин комиссар, только вот кошка…
— Кошка меня не интересует. Меня интересуете вы, а также совершенные два убийства.
От волнения маленькое бледное личико, казалось, сморщилось еще больше. Камилла поискала взором старшую сестру; Шарлотта со своего места сверлила ее взглядом. Николя заглянул в черную записную книжечку.
— Вы обе заявили мне, что когда ваша племянница собралась на праздник, вы помогли ей одеться, хотя и…
Обе сестры закивали с поразительным единодушием.
— …хотя считали, что она выбрала слишком светлое платье!
— Нам так показалось, — произнесла Камилла.
— Но почему в результате вы отпустили ее одну?
— Нет, не одну, — заявила Шарлотта. — Ее сопровождала бедняжка Мьетта.
— Весьма печально, — заметил Николя, — ибо состояние несчастной девушки не позволяет ей подтвердить ваши слова.
Он шагнул в сторону приказчика.
— Господин Дорсак, мне требуется ваша помощь. Пресловутый карточный долг, из-за которого вам пришлось отдать в заклад вещи… Полагаю, вы получили расписку? Таково правило.
— Я не знаю… да… конечно…
— Хорошо. Кому вы ее вручили?
— Я не помню…
— Нет, помните, прекрасно помните. Волею обстоятельств эта расписка попала ко мне в руки. Ее передали лицу, кое, опровергая ваши заявления, поручило вам отнести эти вещи на улицу Фобур-дю-Тампль и отдать их старьевщику. Скажите ли вы мне, наконец, имя этого лица, или вы хотите, чтобы палач получил от вас ответ во время обычной процедуры допроса, которому подвергают лиц, обвиняемых в убийстве?
