– Он пришел бы.
– Как же он придет, когда идем с ускорением? Ну-ка выключи на время…
Капитан ворвался в пост, на ходу затягивая замки на куртке. Он взглянул на экран, на людей. Все понял.
– Дураки, – сказал он. – Дерьмо!
– Ладно, – буркнул штурман. – Теперь уже не стоит.
Капитан Устюг знал, что всегда стоит. Он на миг прикрыл глаза. Потом обвел взглядом приборы.
– Инженер, почему не на своем месте? Мигом! – И скомандовал: – Всю тягу, сколько есть!
Светило закрывало весь экран.
Капитан увеличил тягу до предела. Скорость стремительно росла.
Машина мчалась к пылающей звезде. Луговой сначала глядел, не понимая, потом закрыл глаза: ослаб, передав ответственность, да и звезда была ужасна. Капитан напряженно смотрел на интегратор.
– Обшивка начинает протекать, – предупредил Рудик уже из своего поста.
– Уже недолго.
– Ты что придумал?
– Неясно? Специалист! Как с энергией?
– Норма.
– Заряд батарей?
– Приняли до полного.
Вода клокотала уже совсем рядом – клокотала и шипела, точно обрушиваясь на раскаленные камни.
– Батареи! – крикнул капитан.
– Есть батареи!
– Даю!
Он почувствовал, как дрожь прошла по кораблю.
– Полную!
Светило было уже не рядом – оно было со всех сторон.
Капитан крикнул:
– Все шесть разом! Иначе не успеть…
Грохот. Лязг. Скрип металла. Пламя за бортами. Клочья пламени мешаются с клочьями тьмы. Стремительно растет температура. Сейчас не до нее: некогда. Сработают ли батареи? Ослабленные, поношенные…
Клочья вихрились на экранах. Потом наступила тишина. Погасли угрожающе мерцавшие табло.
За бортом, судя по экранам, была черная глубина. Капитан вгляделся в нее и почувствовал, как начинает кружиться голова.
– Рудик… – вяло позвал он.
– Тут. – Ответ пришел не сразу.
– Выскочили…
– Батареям плохо. Секунды, может быть, минуты им жить.
Головокружения как не бывало. Батареи сдадут – значит корабль снова вынырнет в нормальном пространстве. А там – звезда. Тут, в сопространстве, ее нет. Но стоит выскочить обратно…
Есть один выход. Может быть, есть. Этого никто никогда не пробовал. Но им поминутно приходится делать что-то, чего до них не делал никто.
Включить двигатели в сопространстве. Неизвестно, правда, как отнесется к этому сопространство. Но выбирать не из чего. Альтернативой любому рискованному действию было – сейчас, сию минуту, вынырнуть если и не в центре светила, то в опасной близости от него, вспыхнуть, сгореть, разложиться на атомы, превратиться в раскаленный газ…
– Рудик, как машины?
– В полном!
– Луговой, общее направление? Каким было принципиальное направление, когда ты вынырнул около звезды? Штурман!
– В общем… стояли в направлении Солнечной…
– Даю тягу!
Капитан решительно вытянул руку.
Батареи сдали не через минуту, а почти полчаса спустя. Но сдали основательно. Ослабленный металл, нарушенная изоляция не выдержали – пластины, одна за другой, стали деформироваться и замыкаться. Вспыхнули мощные разряды. Количество их росло быстро, как при цепной реакции. Еще несколько секунд – и начало бы плавиться все вокруг, загорелся бы сам металл обшивки…
Батареи пришлось катапультировать. Это произошло уже в обычном пространстве: едва замкнулись первые пластины, как отдача батарей упала настолько, что сопространство вытолкнуло корабль, как вода – надутый мяч. Шесть блоков батарей, шесть огненных тел прорезало тьму, рассыпалось на множество огней и осталось где-то в стороне.
– Фейерверк, – сказал Луговой.
– Вышли, – сказал капитан. – Нет звезды. Значит, живем пока.
Звезды и в самом деле не было. А что было?
Они ждали, что, как обычно, кто-то словно сдернет с экранов темную пелену, и разом вспыхнут точки светил. Но черное покрывало по-прежнему застилало экран.
Они долго вглядывались в пустоту. Потом капитан сказал:
– Нет, наше пространство это точно. Только где мы?
Он с инженером направился в обсерваторию. Луговой включил «Сигму». Теперь изображение пустоты поступало непосредственно в машину, память которой была обширней, а логика – совершенней человеческой.
Идентифицировать видимую картину компьютер отказался. Штурман сообщил об этом в обсерваторию. Капитан и инженер переглянулись и пожали плечами. Капитан снова приник к большому искателю. Потом отодвинулся.
– Ну-ка, погляди. Видишь? Дай увеличение… Переведи на экран.
Инженер склонился над пультом. На одном из экранов появилась светлая точка. Она росла. Видны стали яркие изогнутые струи и темные прожилки между ними.
– Неужели М-31?
– Нет, – сказал капитан. – Туманность Андромеды – вот она, – он указал в противоположную сторону.
– А эта?
– Наверное, Галактика с большой буквы. Наша.
– Как нас сюда вынесло?
Капитан Устюг пожал плечами. Они посидели молча.
– Так, – промолвил затем капитан. – Что весело – я бы не сказал.
– Зато теперь видно, – откликнулся инженер, – что наша – тоже спиральная туманность. Раньше я как-то сомневался.
– Ну, поехали, что ли, – сказал капитан.
– Куда?
– Все равно. Хоть к нашей. Толку никакого, но веселее. Все-таки дом перед глазами.
До дома было полмиллиона световых лет. Батареи догорели в пространстве, и уйти отсюда было невозможно. Здесь найдут они свой конец. Были бы хоть звезды за бортом – но и их не стало.
Глава тринадцатая
Нарев холодно, презрительно бросил:
– Найдите мужество признаться!
Луговой молчал. Какое признание было им нужно? В том, что на этот раз теория вероятности подвела? Или что звезда оказалась никаким не антисветилом? А может быть, следовало просить извинения за то, что люди не сгорели, а – всему вопреки – остались в живых? Чего хотел Нарев? Тот самый Нарев, который помог Луговому (если уж называть вещи их именами) выступить против капитана; да что помог – просто толкнул на это! Предательство – иначе не назовешь…
А Нареву сейчас было не до этики. Он встретил отчужденный, даже брезгливый взгляд Милы; так глядят на людей, в которых безнадежно разочаровались. Поймав этот взгляд, Нарев утратил способность рассуждать трезво. Он обвинил бы сейчас кого угодно и в чем угодно, лишь бы отвести упрек от себя. А его всегдашнее стремление оспаривать, реформировать, отказывать в доверии одним и наделять им других, лишь помогало ему обвинять от души. Повод для этого был: корабль, против ожиданий, оказался в дремучей пустоте, батареи сгорели, и ступить на Землю отныне можно было разве что во сне. На такое завершение своих проектов Нарев не рассчитывал; тем больше было поводов возмущаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
