Все закивали, но молча. Всё равно лучше Йенса сказать было нельзя.
Снаружи разгулялся настоящий буран, но в нашей пещере было тепло и достаточно уютно, только время от времени нервно содрогался полог, когда вихри били прямо в него. Ярко и жарко полыхал очаг, мы только что закончили ужинать и обдумывали вышеуказанную проблему. Не все, впрочем — кое-кто просто спал, а Димка и Олег Крыгин играли в шахматы. Да и я, если честно, не очень участвовал в этом важном разговоре, потому что Танюшка взялась делать мне массаж (я не просил, честно!). По-моему, она сама от этого тащилась, но за себя могу сказать, что в разговоре я участвовал только нечленораздельными репликами, находясь на тоненькой грани между сном и бодрствованием, но не сваливаясь ни туда, ни сюда.
— Может быть, нам не стоит вмешиваться? — предложила Ленка Чередниченко, но неуверенно — она сидела, прислонившись к Сергею, и изящно позёвывала.
— Да во что вмешиваться? — хмыкнул Мило. — Мы ведь даже не знаем, где, кто и чем таким занимается… Если бы узнать… А что, — глаза у серба загорелись, — может, провести разведку?!
— Вот, вот, вот, поехали, — пробормотала Ленка, устраиваясь удобнее, — разведку боем… Олег, ты чего молчишь?!
— Я не молчу, — мне понадобилось сделать усилие, чтобы прийти в себя, — я говорю… Можно разведку, конечно. Надо только подумать, куда и как, — и я снова бесстыдно нацелился впасть в бессознательное состояние, но Танюшка неожиданно привела меня в чувство точным ударом сгибом пальца под рёбра. — У-у!!! — взвыл я. — Ты чего?!
— Прими участие в совете, князь, — она повторила тычок.
— Тань, больно! — я сердито накинул куртку. — Ладно, какой совет, о чём?! Сейчас всё по своим местам расставим. Усилием воли.
Поднялся страшный хохот. Наконец прорезался Андрей:
— Он не слышал просто ни фига!
— Всё я слышал! — возмутился я. — Ладно, я сказал. Воевать будем обязательно. Когда найдём врага, — я тряхнул головой, отбрасывая остатки дурмана и включился в проблему полностью. — Вообще-то, ребята и девчонки, — я подсел к огню поближе, — я вот что хочу сказать. Не знаю, как вы — а мне, если честно, морально тошно сидеть спокойно, пока кто-то развлекается, издеваясь над людьми. Я всех предупреждал, что со мной легко не будет, что я собираюсь восстанавливать по дороге справедливость — ради развлечения и морального удовлетворения… Сергей, — я кивнул ему, — поведёшь разведку?
— Конечно, — легко согласился он. — Кто со мной?
— Я!!! — взревел дикий дружный хор.
— Отставить!!! — перекрыл их воплем я. — Сергей, не разлагай массы… Потом решим, кому идти. Когда буран кончится…
…— …слёзы — горе,
Горя — море, — мурлыкал Басс, -
Счастье — тихий ручеёк,
Убегающий в песок… — он выдохнул, приглушил струны. Ингрид, прильнувшая к его спине, тоже вздохнула. — Раде, подыграй.
Македонец охотно достал самодельную свирель, продул её. Линде, улыбнувшись Видову, вытащила глиняную дудочку, поднесла к губам. Басс пощёлкал струнами, подкрутил колки. -
Белая гвардия, белый снег,Белая музыка революций,Белая женщина, белый свет,Белого платья скорей коснуться…
Я вскинул голову и замер. Печальной была музыка, и слова, падавшие холодными снежинками, не таяли в свете костра. Негромко, тоненько вступила на разные голоса свирель Раде — македонец играл, прикрыв глаза, а через миг другим тоном вплелась дудочка задумчиво глядящей в пламя Линде…
— …белые пальцы играют аккорд —Нам не простят безрассудного дара…Бьются в решётку твоих воротПять океанов земного шара…
Я посмотрел на Раде — мне вдруг почудилось, что он заплакал. Но это совсем по-человечески зарыдала его свирель…
— Когда ты вернёшься —Всё будет иначе,и нам бы найтидруг друга…Когда ты вернёшься —Всё будет иначе —А я не женаи дажене подруга…
Там ещё что-то было, но я уже не слышал слов.
Скади
Незыблема твердыня Камелота,Британия становится сильней.Но что за неотступная заботаТебя не выпускает из когтей?Ах, все, от бедняка до кавалера,Все знают, в чём печали той вина:Прекрасна королева Гвиневера,Прекрасна, но Артуру не верна.
Сильны и многочисленны отряда,Что за тобой идут на саксов в бой.Но кто стоит с тобой так часто рядом,Кто взглядом не встречается с тобой?Цвет рыцарства, герой, краса турниров,Твой давний друг, уже почти что брат…Но королева любит Бедуира,И вряд ли кто-то в этом виноват.
Ты уезжаешь в дальние походы,Ты закрывать глаза на всё готов,Ты им обоим подарил свободу,Ведь это называется «любовь».Ты грешен, несмотря на святость целей,Так для чего же быть ещё грешней?Скажи теперь, о предсказатель Мерлин,Ответь мне, о пророк придворный Мерлин,Поведай мне, о ясновидец Мерлин —Кто на земле несчастней королей?
* * *
Больше всего на свете Сергей любил именно такие моменты. Впереди — интересный путь, рядом — друзья, ничего не тянет за душу. Он временами размышлял, почему всё-таки с такой лёгкостью ушёл обратно к Олегу. Конечно, в первую очередь — потому что Олег был друг… нет — Друг. Но ещё и потому, что, если честно, всегда предпочитал выполнять, а не командовать. И испытывал гордость за то, что выполняет точно и умело — ведь недаром именно его Олег отправил в разведку.
Андрей и Арией так же уверенно, как и он сам, шагали в снегоступах по быстро тающему снегу между деревьев, ловко перебираясь через валежины или подныривая под них. Снег скоро потает совсем, тогда надо будет идти пешком.
Небольшой отряд третьи сутки искал следы людей. Выпавший во время недавнего урагана снег сильно затруднял поиски, полностью скрыв следы. Правду сказать, Сергей подумал бы, что тут вообще не может быть людей, если б не видел труп своими глазами.
Мальчишки почти всё время молчали — разговаривать им было сейчас особо незачем, дело своё они знали хорошо и накручивали не очень спеша километры, всматриваясь с верхушек скал и холмов в окрестности. Живности вокруг было полно. Людей — нет.
Про себя Сергей решил, что они покрутятся ещё два дня, исключая сегодняшний, а потом вернутся и будут думать. Он ещё раз проверил эту мысль, присев возле кипящей во впадине воды родничка. Зачерпнул ледяную прозрачность, отпил, посмотрел по сторонам.
