— А что, с этим охотятся? — он крутил в руках перевязь.
— Руки подними, — я шагнул к нему. — Да поднимай, ты что? — он как-то мялся и жался. — И запоминай, как всё это носить… Да чего ты шарахаешься?!
— Я не шарахаюсь… — пробормотал американец. — Только я это… в общем, мне девчонки нравятся…
— А мне иногда не очень, — признался я. — Вредные, крикливые и с амбициями… А ты это к чему? — я приладил перевязь, полюбовался.
— Ну, как же, она же… Елена сказала…
— Еленой её называть жирно, Ленка она и есть Ленка, — поправил я. — Ну и что?
— Ну, она сказала, что ты вроде бы… нет, я ничего против не имею, но сам я натурал…
— Ничего не понимаю, — признался я. — Ты по-английски говори! Ладно, по дороге объяснишься. Пошли. Да пошли же, чего ты мнёшься?!
Если честно, американец вызывал у меня недоумение, и я правда временами не понимал его слов — казалось, он говорит одно, думает другое, а имеет в виду третье. Но на этот раз смысле его невнятного бормотания дошёл до меня, когда и мы дошли — до леса.
— Ты что имел в виду? — уточнил я. — Что я пидарас?
— Э… ну… — он споткнулся о корень. — Ну, та девчонка сказала же…
— Она тебе ещё и не такое скажет, — объяснил я. — Стиль шуток в нашей тёплой компании такой… Пидарасов у нас нет. Атмосфера не та. Не выживают. Одинокие есть… одиноких девушек, кстати, нет. Ну так вот, я — нормальный. В этом отношении, — поправился я после некоторого раздумья.
— Ну… голубые, они, вообще-то, тоже нормальные… — начал Юджин, но я отмахнулся:
— Нет.
— Ну вообще-то… — начал он снова, на что я вновь его прервал:
— Не вижу ничего нормального в том, чтобы трахать особь одного с собой пола в то место, из которого срут. Возражение?… Нет?… Тогда теперь тихо. Смотри, слушай и нюхай.
Кажется, он хотел ещё что-то спросить, но моя спина ярко продемонстрировала новичку, что лучше помолчать. В конце концов, подумал я, этот Юджин не более и не менее странный, чем все мы. У каждого свои закидоны, и любой поначалу ничего толком не умеет. Обтешется, научится, станет не хуже остальных, а то и лучше многих…
— Ты говоришь, никогда не охотился? — не поворачиваясь, спросил я.
— Никогда… — подтвердил Юджин. — Рыбу ловил…
— Рыбу? — уточнил я. — Удочку сам сделать сможешь?
— Ну… в принципе, да, только крючок… хотя, и крючок смогу, из акации…
— Отлично. Я тебе покажу рыбное место, и вечером отчитаешься уловом — вот и первое задание, — объяснил я.
* * *
— Олег, иди к нам! — заорал кто-то. Я махнул в ответ рукой, но остался сидеть, положив на колено блокнот. Если честно, мне хотелось присоединиться к нашим, затеявшим на поляне беготню — я толком не могу понять, во что они играют, однако на расстоянии выглядело интересно.
Я вздохнул. Князь есть князь, дура есть лекс[3], а за меня этого никто делать не станет… Чёрт побери, мне, в конце концов, четырнадцать лет! Мне охота и побегать, и попрыгать, и вообще…
«Это ещё посмотреть, какие тебе четырнадцать,» — заметил я сам себе, берясь за карандаш. Но работать у меня так и не получилось начать, потому что кто-то подошёл ко мне и остановился рядом.
Я поднял голову. Это был Юджин, и лицо американца выглядело насмешливо-недовольным. Ничего не говоря, он присел рядом и, набрав в горсть камешков-галек, начал бросать их в валун неподалёку, то и дело промахиваясь.
— Что такой скучный? — осведомился я, откладывая блокнот почти с облегчением. Юджин дёрнул плечами, скорчил гримасу:
— Потому что скучно, — бросил он, стараясь попасть в основание кустика, выросшего в трещине камня. Камешки летели мимо. Упорно.
— Скучно? — я подобрал пёструю гальку со сверкающими вкраплениями кварца, подбросил на ладони. — Вон, иди. Они, по-моему, в догонялки играют.
— В догонялки! — фыркнул Юджин. — Мне шестнадцать, а не шесть!
— Это заметно, — согласился я и движением кисти бросил камешек.
Кустик подскочил и завалился в сторону, срезанный у основания. Юджин досадливо фыркнул, высыпал гальку под ноги и агрессивно продолжал:
— Скучища тут! Так посидишь, посидишь и думаешь, что уж лучше б убили поскорей!
— Угу, — равнодушно кивнул я. — Есть такая тенденция… Скучно. Ну так изобретай что-нибудь. Занятие, в смысле.
— Да что тут можно изобрести?! — возмутился американец. — Живём, как в средние века!
— Точно, — с удовольствием подтвердил я. — Даже хуже. Как при первобытнообщинном строе. Слышал про такой?
— Слыша! Ну и что скажешь, это хорошо, что ли?!
— Скажу, что это поправимо, были бы руки, ноги и голова, — пожал я плечами.
— Нет, ну вот ты умный парень… — продолжал агрессию Юджин.
— Спасибо, — усмехнулся я, потягиваясь. Мне было немного скучно, немного смешно, а главное — я видел его насквозь и стопроцентно знал, что он сейчас скажет. Это было бы утомительно, если бы в парне не просматривались хорошие задатки, забитые эгоизмом, разбалованностью и пресыщенностью.
— Здоровенные парни и девчонки, — говорил он, — носятся друг за другом, — он махнул рукой в сторону поляны, — как младшеклассники на большой переменке — и рады до уссачки! В догонялки играют!
— Компьютер, конечно, лучше, — заметил я. Юджин, не различив подвоха, энергично кивнул:
— Лучше!
— Да вот беда — нету их тут, — развёл я руками. — А что до догонялок… — я встал, наклонился к земле, шлёпнув по ней ладонями. Распрямился и предложил: — Пошли, сыграешь со мной в жмурки.
Лицо у мальчишки было такое, словно я объявил себя вторым воплощением Гитлера.
— Пойдём, пойдём, — я хлопнул его по плечу. — Развеемся, а то мне тоже что-то скучновато стало…
…Увидев, что мы с Юджином идём к ним, наши прекратили беготню и замолчали. Без особых предисловий я махнул рукой:
— А ну-к — очистить плацдарм! Я с Юджином в жмурки играть буду!
— Оппа, — сказал кто-то, и почти все уставились на американцы с нехорошим весёлым интересом.
— Молодой-то какой… — понёсся шепоток.
— Ага, был…
— Янки, ну ты попал…
— Жаль, дитё ещё совсем…
— Ничего, Олег его не сильно покалечит… через недельку и встанет, глядишь…
Юджин растерянно улыбался. Кто-то уже накладывал мне на глаза повязку — обычную головную. Басс разъяснял Юджину:
— Тут всё просто… Вот, за пределы поляны выходить нельзя, а тут можно бегать, приседать, на месте стоять — главное, чтобы за минуту Олег тебя не осалил… ну, вон, палкой не коснулся. Продержишься — выиграл.
— И всего-то?! — голос Юджина был удивлённым, и я его понимал — поляна была большой. — Это даже нечестно как-то…
