— те много набрали, и легка их ноша была. Кто меньше освоил — те меньше и набрали. Некоторые же и один-два еле несли, но упорство их похвально было. Разошлись все, лишь Ясна с Яробоем остались, да Неленя всё над Лисуней кружила, игралась.
— Что ж, красавица моя? Осталось нам одно дело сделать — Малька вызволить. Идём к Маре.
Уселись они на корни и отправились в царство ледяное, где Малёк в неволе томился. Неленя тоже за ними следом отправилась. Уж ей-то сия дорога знакома.
— Здравствуй, Мара-Смерть! — поклонилась Ясна владычице тьмы. — Отпусти брата моего Малька. За меня он в неволе остался. Мне и ответ держать. Коли хочешь, я за него тут останусь или службу какую сослужу.
— Меня возьми, — вдруг выступил вперёд Яробой, — но только вместе с Ясной. Без неё я никуда. И даже тебе нас разлучить не удастся!
— Меня возьми! — выплыла Неленя. — Я и так почти тут, а дочку мою новые родители вырастят.
— Эк вы друг за дружку-то? — произнесла Мара. — Похвально! Только кто вам сказал, что навсегда он тут? Срока он не уточнил, а положенное отслужил уже. Забирайте, коли сам пойдёт! Вон он.
Выбежал Малёк, к сестре на шею бросился!
— Ну что, шалопут? Тут останешься или обратно в Явь пойдёшь? — спросила Мара.
— Благодарю тебя, Мара, за науку твою, что тут освоил, — отвечал Малёк. — Только к тебе я всё равно вернусь в свой срок, а пока место моё там, с людьми.
— По нраву ты мне пришёлся, сорванец. Коли ещё дело какое будет, так знаешь как найти меня, только кобылицу мою сильно не гоняй. Ступайте все!
Вот они снова на дубовых корнях. Вот и Малёк встрепенулся да задрожал весь с ног до головы от холода. Кинулись Яробой с Ясной его растирать да разогревать, потом накормили хорошенько, а тот и вовсе в себя пришёл. Собрались они уходить, но тут войско княжье подошло да Дуб окружило! Встал Яробой с мечом в руке, закрыл собой всех, но Малёк не выдержал — рядом встал: «А я что, не мужского рода что ли?»
— Ай, как много у дуба защитников! — посмеялся князь. — Да каких! Один вояка, так гриднем и не ставший. Щенок, до отрока не доросший! Девка да дитё малое!
— А ты взять попробуй, — спокойно возразил Яробой. — А мы поглядим, посмеёмся.
— Эй, стража храмовая! Приведите их, да осторожно, девку не помните! Я её рабыней сделаю. Будет наложницей моей!
Кинулась стража храмовая, аж все сто человек! Рассмеялся им в лицо Яробой:
— Не вам, пропойцам, со мною справиться! — И топнул ногою, аж земля подпрыгнула! Попадали стражники как колоды, да оружие со страху побросав, так на карачках и удрали.
Разозлился князь!
— А ну, воевода! Твой человек? Так пусть твои люди его и возьмут!
Вывел воевода своих людей, против Яробоя поставил.
— Нешто своих бить будешь, Яробой? — крикнул воевода. — Али не я тебя воспитывал? Али не я тебя биться учил? А может, не побратимы тебя в бою прикрывали?
— Ты воспитывал, ты учил, за что благодарен я тебе, воевода. Только в рабство мне дороги нет! Путь мой ныне в другую сторону идёт. А потому дайте нам уйти по-хорошему.
— Слышал ты, что князь сказал! Так что не обессудь. Вперёд! — крикнул своим воинам воевода
Изготовился Яробой, да Малёк вперёд вышел:
— Не кипятись, дядька Яробой! Негоже тебе с побратимами, хоть и бывшими, биться. Дай я с ними потолкую. Зря я что ли у Мары учился?
Набрал он снега в руку, да и кинул в строй железный! Упал снежок, никому вреда не причинив. Рассмеялась дружина воеводина. Да вдруг железо ржаветь начало, кожа расползаться, ткани рваться да расходиться! Осыпалось всё оружие и одежда с них прахом на землю, оставив кметей нагишом посреди поляны стоять. Попятились они да за остальной строй спрятались.
Рассвирепел князь, хотел конницу пустить, да Неленя над конями пролетела, те от ужаса и разбежались в разные стороны, всадников с себя сбросив.
Поднял князь руку, чтобы всё войско бросить, а у Дуба Ясна вперёд вышла, но отец Мигобий к нему подошёл:
— Дозволь слово молвить, княже? Не стоит пленить их. Пусть себе идут. Они тебе ещё хорошую службу сослужат. А я вот что скажу. Знаешь ли ти, что служители сломанного древа всех, кто их веру принял, своими вассалами и данниками считают? Говорили тебе о том?
— Да как же может быть такое? Я же их победил и дань наложил!
— Ти их оружием победиль, а они тебя фокусами да подлогами. Тебе дань дадут, а потом во сто крат больше с храмов получат. Коли дальше пойдёшь в вере их, так против собственного народа войну начнёшь. Даже если победишь в той войне, то ослабнет княжество твоё так, что любой его запросто возьмёт. Тут другое придумать нужно. Отделиться от великого хранителя коры сломанного древа и смешать их знания со знаниями Дуба. Тогда и народ примет, и ты с новой религией будешь.
— А ты ту религию возглавишь. Ох, и хитёр ты, отец Мигобий! Хитё-ор. Но похоже, прав. Тем более что сломанное древо у нас вот тут, а не где-то там, в заморской стране будет. Чем не святыня, каких вовек не было? — Поднял руку и крикнул: — Отпустите их!
Расступилось войско княжеское. Вышли Яробой с ватажкой своей и скрылись в лесу, будто и не было их.
Надрубили воины княжьи Дуб да сломали его. А князь провозгласил его Дубом, от грехов людских подломившимся. Отца Мигобия главой новой веры назначил, от главного центра её отделив. Стал отец Мигобий старую веру под новую ладить. Прежде всего, за письменность взялся. Ну, глупо говорить, что всемогущий Бог человеческое письмо не разберёт. Значит надо совместить богову грамоту и местную, чтобы народ мог просвещённые книги на свой язык переводить да мудрости учиться. И так его эта работа захватила, что и про писанину отца Патона он забыл вовсе, а как вспомнил, так и увидел, что нет тех записей на месте. Кинулся искать, да сказали ему, что видели, как отец Николий в его покои наведывался, пока он в отлучке был. Надо сказать, что отец Николий люто возненавидел и отца Мигобия, его законное место занявшего да ересь плодящего, и князя, и весь люд, за то что не собираются они под Великим Хранителем ходить да жертвовать на сломанное древо. Поэтому и вредил всем, кому как мог. Но долго такое длиться не может, поэтому пришлось благочестивому отцу Николию задирать полы
