— А что делать, если все остальные выйдут одновременно?
— Надеюсь, они поступят иначе.
— И все же?
— Тогда возьмите всех.
Розмари Барр спросила:
— А болезнь Паркинсона лечится?
— От нее невозможно излечиться, и ее нельзя предотвратить, — ответил Ричер. — Однако развитие болезни можно замедлить. Существуют лекарства. Также помогает физиотерапия. И сон. Симптомы исчезают, когда человек спит.
— Может быть, Барр именно по этой причине просил снотворное. Он пытался спастись.
— Снотворным не следует злоупотреблять. Полезнее больше общаться с другими людьми.
— Мне нужно съездить в больницу, — сказала Розмари.
— Объясните все Джеймсу, — попросил Ричер. — Расскажите, что произошло в пятницу на самом деле.
Она кивнула, встала и покинула офис. Минуту спустя Ричер услышал, как отъехала ее машина.
Франклин отправился в кухню, чтобы сварить кофе. Ричер и Хелен Родин остались в офисе вдвоем. Ричер пересел на стул, который занимала Розмари Барр. Хелен отошла к окну и, стоя спиной к комнате, выглянула на улицу. Она была одета так же, как Розмари Барр. Черная рубашка, черная юбка, черные лакированные туфли. Однако Хелен не выглядела как вдова. Скорее она напоминала женщину из Нью-Йорка или Парижа. У нее были высокие каблуки, а стройные загорелые ноги притягивали взгляд.
— Эти типы, о которых мы говорили, — русские, — заметила она.
Ричер молчал.
— Мой отец — американец, — продолжала она.
— Американец по имени Алексей Алексеевич, — сказал Ричер.
— Наша семья приехала сюда еще до Первой мировой войны. Тут не может быть никакой связи. Ну подумайте сами! Эти люди, о которых идет речь, — настоящие отбросы Советов.
— Чем ваш отец занимался до того, как стал окружным прокурором?
— Он был помощником окружного прокурора.
— А еще раньше?
— Он всегда там работал.
— Расскажите мне о том, как в его офисе подают кофе.
— А это тут при чем?
— У него фарфоровые чашки и серебряный поднос. Округ не стал бы их покупать.
— И что с того?
— Расскажите мне о его костюмах.
— О костюмах?
— В понедельник на нем был костюм стоимостью в тысячу долларов.
— У него вкус к дорогим вещам.
— А он может себе их позволить?
— Я не хочу об этом говорить.
— Еще один вопрос.
Хелен молчала.
— Он давил на вас, когда вы согласились взять на себя защиту Джеймса Барра?
Хелен не стала отвечать сразу, посмотрела сначала налево, потом направо. И повернулась лицом к Ричеру.
— Он сказал, что поражение может оказаться победой.
— Тревожился о вашей карьере?
— Я так подумала. Я и сейчас так считаю. Он честный человек.
Ричер кивнул.
— Существует пятидесятипроцентная вероятность, что вы правы.
Франклин вернулся с кофе, налитым в три разные фаянсовые чашки, две из которых были щербатыми. Чашки он принес на пробковом подносе вместе с открытым пакетом молока, желтой сахарницей и одной ложкой из штампованной стали. Он поставил поднос на письменный стол, и Хелен Родин посмотрела на него так, словно Франклин поддержал Ричера: «Вот как должны подавать кофе в офисе».
— Дэвид Чепмен знал ваше имя в понедельник, — сказала она. — Первый адвокат Джеймса Барра. Он знал о вас еще с субботы.
— Однако он даже не подозревал, что я здесь появлюсь, — ответил Ричер. — К тому же едва ли ему кто-то обо мне рассказал.
— Я тоже знал ваше имя, — заметил Франклин. — Может быть, я также в этом замешан.
— Но вам было известно, почему я сюда приехал, — сказал Ричер. — Вы не стали бы устраивать мне ловушки. Вы бы настаивали на моей явке в суд, прислали бы повестку.
Наступила тишина.
— Я ошибся относительно Джеба Оливера, — заговорил Ричер. — Он не продает наркотики. В его сарае ничего не оказалось, за исключением старого грузовика.
— Я рада, что вы способны ошибаться, — сухо заметила Хелен.
— Джеб Оливер — не русский, — сказал Франклин.
— Типичный американец, — сказал Ричер.
— Значит, эти типы могут работать и с американцами. Вот что я хотел сказать. Возможно, за всем стоит Эмерсон. Вовсе не обязательно, что виноват окружной прокурор.
— Вероятность пятьдесят процентов, — сказал Ричер. — Пока я никого не обвиняю.
— Если вы вообще правы.
— Плохие парни слишком быстро оказались у меня на хвосте.
— И это совсем не похоже ни на Эмерсона, ни на окружного прокурора, а я их хорошо знаю.
— Вы можете назвать его имя вслух, — сказала Хелен. — Его зовут Алекс Родин.
— Не думаю, что он один из них, — не сдавался Франклин.
— Мне нужно вернуться на работу, — сказала Хелен.
— Вы меня подбросите? — спросил Ричер. — К автостраде.
— Нет, — резко ответила Хелен. — Не хочу.
Она взяла сумочку и портфель и в гордом одиночестве покинула офис.
Ричер стоял и внимал шуму улицы. Он услышал, как открылась и закрылась дверца машины. Заработал двигатель. Авто уехало. Он сделал пару глотков кофе и сказал:
— Похоже, я ее огорчил.
Франклин кивнул.
— Так и есть.
— У плохих парней есть свой человек внутри. Очевидный факт. Нам стоит это обсудить.
— Полицейский — более вероятная кандидатура, чем окружной прокурор.
— Я не согласен. Полицейский может наложить руку только на те дела, которые ведет сам. А прокурор контролирует все.
— Я бы и сам предпочел такой вариант. Я был полицейским.
— Как и я, — сказал Ричер.
— Должен сказать, что Алекс Родин не доводит до суда многие дела. Люди говорят, что это осторожность, но возможны и другие причины.
— Было бы неплохо покопаться в делах, которые он закрыл.
— У меня и без того хватает работы.
Ричер кивнул. Поставил свою чашку и встал.
— Начните с Олайн Арчер, — сказал он. — С жертвы. Сейчас она очень важна.
Потом он подошел к окну и выглянул на улицу. Ничего не увидел, попрощался с Франклином, прошел по коридору и оказался на крыльце.
Ричер немного постоял на верхней ступеньке и потянулся. Было тепло. Он повел плечами, размял руки, сделал глубокий вдох. Целый день он провел за рулем или сидя на стуле. Ему надоело прятаться. И сейчас было приятно стоять под открытым небом, в свете дня, у всех на виду, и ничего не делать. На стоянке осталась только одна машина — черный «шевроле». На улице было тихо. Ричер посмотрел направо. На шоссе, ведущем с юга на север, стало больше машин. Слева особого движения не наблюдалось. Он решил, что ему следует направиться на запад. Однако идти придется довольно далеко, поскольку где-то рядом должен находиться полицейский участок. Нужно его обойти. А потом он двинется на север от центра города. Там располагался заповедник. Именно там Ричер чувствовал себя лучше всего.
Он начал спускаться по ступенькам, и, когда оказался на тротуаре, в пятнадцати футах у него за спиной послышались шаги. Ричер подался в сторону. Тонкая подошва наступила на гравий. Тихо. Затем донеслось знакомое клацанье затвора. Потом голос:
— Стой на месте.
Американский акцент. Легкий, но различимый. «Откуда-то с севера», — подумал Ричер и замер. Он стоял неподвижно и смотрел прямо перед собой, на кирпичную стену здания на противоположной стороне улицы.
— Отойди вправо, — приказал голос.
Ричер сделал длинный, неспешный шаг вправо.
— А теперь очень медленно повернись.
Ричер выполнил приказ и слегка развел руки в стороны, повернув их ладонями вверх. Увидел маленькую фигурку в пятнадцати футах от него. Это был тот самый тип, за которым он наблюдал прошлой ночью из тени. Рост не больше пяти футов четырех дюймов, вес менее ста тридцати фунтов, худощавый, бледный, с короткими черными волосами, торчащими в разные стороны. Ченко. Или Чарли. В правой руке он сжимал обрез с пистолетной рукоятью. В левой у него был какой-то черный предмет.
— Лови, — сказал Чарли, неожиданно бросив Ричеру этот предмет.
Ричер смотрел, как он, кувыркаясь, летит прямо к нему, и его подсознание сказало: «Это не граната». И Ричер поймал его. Двумя руками. Это была туфля. Женская туфля из лакированной кожи, черная, с каблуком. Казалось, она все еще хранила тепло.
— А теперь бросай обратно, — велел Чарли. — Как я.
Ричер успел подумать: «Чья?»
Он посмотрел на туфлю. Низкий каблук. Розмари Барр?
— Бросай обратно, — повторил Чарли. — Медленно и аккуратно.
«Оценивай и делай выводы». Ричер не был вооружен. Он держал в руке туфлю. Не камень, не булыжник. Туфля была легкой и обладала плохой аэродинамикой. Она не сможет причинить никакого вреда. Покувыркается в воздухе, и Чарли ее легко отобьет.
— Бросай обратно.
Ричер не двигался. Он мог оторвать каблук и швырнуть, как дротик. Как метательный снаряд. Но Чарли пристрелит его, пока он будет замахиваться. Бандит стоял в пятнадцати футах, он слегка согнул колени и смотрел не моргая, направив оружие на Ричера. Рука Чарли не дрожала. Слишком близко, чтобы промахнуться, слишком далеко, чтобы до него добраться.
