— Красная цена тебе — полтинник в базарный день. В отечественной валюте, — уточнил Альгерис. Лицо женщины вытянулось. Она ухватилась за ручку.
— На ходу прыгать будешь? — осведомился Альгерис.
— У меня «крыша» есть, — захныкала женщина.
— Наверное, такая же ветхая, как и ты, — отреагировал мужчина. И добавил: — Я заплачу тебе сто пятьдесят. Баксов. А теперь слушай.
Машина остановилась около концертного зала «Октябрьский». Женщина внимательно выслушала, что от нее требуется.
— А аванс? — набравшись смелости, спросила дама.
— Аванс на фабриках дают. Многостаночницам. А ты — бублик всепогодный.
Путана, отлично знавшая все нюансы многочисленных наименований женщин своей творческой профессии, обиделась было на крайне неприличное в их кругу слово «бублик», но, вспомнив об обещанной награде, решила не оскорбляться и открыла дверцу.
— Ну я пошла, — улыбнулась она.
— И без глупостей, — предупредил ее Альгерис таким голосом, что улыбка сползла с ярко накрашенных губ. — Хвост приведешь, достану и на куски порежу.
— Ага, — от страха согласилась женщина и шустро направилась к гостинице.
Альгерис ждал ее около получаса. Наконец пахнущее дешевыми духами тело плюхнулось рядом.
— Все узнала, — сообщила женщина. — Ты, это, баксы-то давай, а то обманешь.
— Я не государство, честных тружеников не обманываю, — ответил Альгерис. — Докладывай!
— Значит, номер у него пятьсот тридцатый. Это на предпоследнем этаже. Рядом — с одной стороны баба из Омска, командировочная. Послезавтра уезжает. Сорок пять лет. — Путана назвала имя и отчество женщины. — С другой — мужик из Мурманска. Моряк. — Последовали паспортные данные мужчины. — Окна во двор выходят. Все, давай деньги.
Альгерис не торопясь достал из бумажника две купюры. Прежде чем отдать их женщине, еще раз предупредил:
— Слово вякнешь кому…
— Что я, сумасшедшая? — торопливо ответила женщина и, схватив бумажки, выскочила из машины жуткого мужика. Машина тронулась с места, быстро набрала скорость и исчезла из вида.
В восемнадцать тридцать около того же концертного зала «Октябрьский» опять возникла темно-синяя «вольво». Уже начала собираться публика к вечернему концерту, и машина не привлекла к себе внимания в ряду других автомобилей, паркующихся на широкой площадке.
Из машины вышел Альгерис с букетом роз. Он прошел метров пятьсот, оказавшись около гостиницы с одноименным названием, и вошел внутрь.
— Куда вы, мужчина? — окликнула его дежурная.
— Я в пятьсот двадцать девятый, — очаровательно улыбаясь, ответил Альгерис.
— Постойте, сейчас я позвоню в номер, — суровым голосом произнесла дежурная.
Альгерис подошел к стойке, продолжая улыбаться. Женщина набирала номер, глядя при этом на щиток с ключами.
— Господи, что я звоню-то? — сказала она, опуская трубку. — Нет никого в пятьсот двадцать девятом. Вон ключи висят.
— Как же так? — огорчился мужчина.
— А вы что, договаривались?
— Нет. — Мужчина застенчиво улыбнулся. — Я, так сказать, сюрпризом. Светлана Яковлевна уезжает послезавтра, вот… я хотел… на прощание… — робко говорил мужчина, указывая на букет и краснея как школьник.
— Да ведь она в театр сегодня ушла, — вспомнила дежурная. — Предупреждала, что вернется поздно. Что же вы не позвонили ей? — смягчившись, спросила дежурная. Мужчина лишь беспомощно пожал плечами.
— Я завтра приду, — сказал он. — Только вы не говорите ей, что я был здесь, — умоляющим голосом попросил он. — Вдруг она не захочет этой встречи. Женщины так непредсказуемы, особенно порядочные. А мне так важно с ней увидеться! Я так много сказать ей должен! — Мужчина умоляюще воздел руки.
— Да ладно, не скажу, — удивилась дежурная такому накалу чувств.
— Благодарю вас. Мужчина грустно, но обаятельно улыбнулся и протянул женщине букет.
— Примите, пожалуйста, — застенчиво попросил он. — Не нести же мне их обратно.
«Ну да, то-то жена удивилась бы. На всю жизнь», — подумала опытная в таких делах дежурная и, понимающе усмехнувшись, взяла пунцовые розы. Мужчина вышел на улицу.
«Надо же, мужик с виду-то интересный, хоть и малахольный. А баба из пятьсот двадцать девятого — ни кожи ни рожи. Чудны дела твои, Господи!» — еще раз удивилась дежурная, но тут же уставилась в телевизор. Начинался очередной сериал.
Растерянное, смущенное выражение лица мужчины сменилось хмурой неподвижной маской, едва он отошел от гостиницы. Альгерис вернулся в машину и поехал к себе.
Накладка! Но всего не предусмотришь. Особенно когда операция планируется прямо по ходу дела. А ведь он звонил в номер этой бабы перед выездом. Она сняла трубку. Кто же знал, что черт ее в театр понесет! Что ж, придется перенести намеченное дело на завтра. Завтра последний день пребывания бабы из Омска в Питере. Значит, надо любыми путями на нее выйти. С утра она, конечно, упрется по магазинам. А вечером должна быть в номере. Самолет в Омск улетает послезавтра утром, это он узнал через справочное. Четкого плана действий у него не было — Альгерис всегда полагался на свое необычайное обаяние, парализующее всех женщин, да и многих мужчин. И на быструю реакцию, позволяющую моделировать ситуацию в зависимости от конкретных обстоятельств. Впрочем, две домашние заготовки, как говорят в КВН, были. Можно было соблазнить даму. Не в буквальном смысле, а так, плетя всякие кружева типа: увидел случайно на улице, потрясен, вы так похожи на мою умершую жену и прочее, прочее. В том, что баба клюнет, Альгерис не сомневался: интересный мужчина, букет роз, душещипательная история. Далее шампанское с клофелином, и баба отрубается. После этого можно дождаться ночи, проникнуть в номер Турецкого, отомкнув дверь. Далее опять по обстоятельствам. Если предполагать, что следак будет пьян (а кто же из них не снимает по вечерам напряжение?), то сон его должен быть достаточно крепок. Можно вырубить ударом, затем вколоть клофелин и вытащить каким-то образом из гостиницы. Каким, пока не ясно. Второй вариант: убедить даму вызвать Турецкого из гостиницы. Под каким предлогом? Скажем, так: он, Альгерис, друг детства вышеупомянутого субъекта. У них назначена встреча, но он, Альгерис, хочет устроить сюрприз. Сам он будет ждать другана внизу, в машине, а женщина должна попросить Турецкого донести до ожидающего ее у гостиницы автомобиля тяжелую сумку. А внизу — радость внезапной встречи субъекта с другом Колькой. Или Васькой. Бабам можно любую лапшу на уши навешать. Главное — быть убедительным, войти в образ. В любом случае Турецкого следует изъять из обращения, то есть похитить, именно из гостиницы. И именно вечером, когда он вернется после неутомимой борьбы с преступностью (и бесполезной, усмехнулся Альгерис). Весь день он наверняка находится в обществе братской питерской милиции. Да и к гостинице на машине, конечно, привозят. Так что светиться около «Октябрьской» смысла не имело. Следовало подъехать вечером следующего дня. Значит, завтрашнее утро он посвятит досмотру лаборатории.
Перед отъездом из дома Нино Сергей попросил Альгериса зайти в лабораторию. Раз уж он будет в Питере. Следовало проверить, сворачиваются ли работы. Альгерис, презиравший мужа Нино, тем не менее согласился. Эмоции эмоциями, а дело делом. Продолжение работ по изготовлению наркотика может обернуться бедой для всех них. Лабораторию могут накрыть.
Турецкий в Питер приехал не на Исаакий любоваться. Видимо, по этому делу и прикатил. И хотя место нахождения лаборатории за один-два дня не вычислить — Висницкий все же далеко не дурак, — тем не менее все тайное рано или поздно становится явным. Наместник Сергея Висницкого в Питере, фактический начальник лаборатории, жаден до денег, как и большинство людишек. И, воспользовавшись моментом, когда хозяин не требует товар, может начать гнать его в свою пользу. То есть продавать уже для себя.
Продумав весь следующий день, Альгерис рано лег спать. Нино он не звонил. Позвонит, когда будет чем порадовать.
Альгерис хорошо выспался. Плотно позавтракал. Просмотрел арсенал оружия, спрятанного под двойным дном встроенного стенного шкафа. Там были два пистолета-пулемета: ПП-90 и «Кедр». Несколько пистолетов ТТ и ПМ. И красавица «беретта». Альгерис любовно взял в руки «беретту». Одна из последних моделей — «беретта 92Ф». Она стоила им бешеных денег, но в данном случае было за что платить. Изящная, компактная, пятнадцатизарядная «игрушка», с 9-миллиметровым патроном, с поражением цели на расстоянии пятьдесят — семьдесят метров. С возможностью ведения полуавтоматического огня. Осечки исключены. И при этом легко прячется в кармане куртки или за поясом. Альгерис извлек пистолет из тайника, проверил его и спрятал до времени обратно.
Он быстро шагал по территории больницы. Возле серого корпуса следовало повернуть направо и через пятьдесят метров — лаборатория в расположенном у самой ограды больницы трехэтажном особнячке. Альгерис скорыми шагами сокращал расстояние до цели и вдруг, словно споткнувшись, замер. Прямо на него шел Александр Борисович Турецкий, собственной персоной.
