Форма входа
Книга онлайн » Старинная литература » Европейская старинная литература » Гусман де Альфараче. Часть первая - Матео Алеман
Читем онлайн Гусман де Альфараче. Часть первая - Матео Алеман
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Редко мы уходили с пустыми руками. А самая дрянная пара башмаков, потрепанная шляпа, ветхая рубашка стоили не меньше полуреала. Кто подавал, тому эти вещи были не нужны, а мы на них наживались. Истинно золотая россыпь в горах Потоси́![183] На всякую вещь находились покупатели, которые тут же выкладывали на стол монеты, блестящие и звонкие, как ангельские голоса.
Бродя по дорогам, мы вели за собой осликов, чтобы в ненастную погоду садиться верхом и перебираться через ручьи. А как заметим важную персону, начинаем канючить еще издали, чтобы персона имела время достать деньги для подаяния; ведь если начнешь просить, лишь когда поравняешься, тебе ничего не дадут, чтоб не задерживаться. Но мы все это рассчитывали наперед и редко терпели неудачу.
Иногда, завидев путников на дороге, мы — коль позволяли время и обстоятельства — принимались хромать, корчить рожи, взваливали один другого на закорки, перекашивали рты, выворачивали веки наружу, прикидывались немыми, хромыми, слепыми, хватались за костыли, хоть были резвее лани, подвязывали ноги бинтами, укрепленными на шее, а руки обматывали лохмотьями. Такие уловки приносили верный заработок, особливо как станешь приговаривать: «Дай вам бог счастливого пути и благополучной встречи с вашей любезной!» Это называлось у нас «стрелять наудачу», потому что, устраивая такие забавы в безлюдных местах, мы, бывало, собирали немалые деньги, а иногда — в обрез на дорожные расходы.
Первейшая же наша утеха была в том, что без нас не обходилось ни одно празднество, и всюду мы занимали лучшие места, на всех пирушках были непременными гостями. За десять улиц чуяли, где идет веселье. Своих домов у нас не было, но все дома были наши — мало ли в Риме подъездов во дворцах кардиналов, послов и других важных господ! А на самый худой конец приютишься в портике храма, и оттуда уж никто тебя не выгонит. Собственности мы не имели, но всем владели. Некоторым из нищих даже принадлежали башенки в заброшенных замках, полуразрушенные строения, жалкие лачуги, где и укрывались наши. Ведь не всякому по вкусу жить бродягой, ночевать под корягой. Но я был молод, здоров — где застанет ночь, там и встречаю следующий день. И хотя порой приходилось туго, молодость брала свое, и я был убежден, что живу отлично.
ГЛАВА IV,
с которой Гусман де Альфараче рассказывает о встрече с одним кабальеро и о привилегиях нищей братии
Сострадание к ближнему — верный знак предназначенного нам спасения. Кто скорбит о чужом горе, как о своем собственном, творит дело милосердия, искупающее все грехи, ибо где милосердие, там господь. Все на свете живет милосердием и без него погибает. Пророческий дар, постижение сокровенного, богословская ученость, сама вера нерушимая — ничто без милосердия. Любя ближнего как самого себя, я приношу угоднейшую небесам жертву во храме бога живого. И поистине великой награды достоин тот, кто сокрушается о погибели брата своего не менее, чем радуется собственному спасению.
Милосердие — высшая цель всякого наставления. Будь милосерден, и господь будет милостив к тебе в день последнего суда. Сами по себе мы ничего заслужить не можем, милосердие небесами даруется, и посему должны мы в слезах молить о ниспослании нам его и всеми делами к нему стремиться, умягчая божественной сей влагой заскорузлые души наши и черствые сердца. Ибо падший и раскаявшийся не будет отвергнут, но господь осенит его своей дланью и одарит сверх заслуг. И хотя богатство часто порождает гордыню и тем опасно для своего владельца, ибо поощряет пороки и умаляет добродетели, оно, сей самовластный повелитель и вероломный слуга, обладает свойством сахара, который в горячих кушаньях горячит, а в холодных — освежает. Сочетаясь с милосердием, богатство становится путем к райскому блаженству. И лишь тот милосерден и воистину богат, кто, отдав богатство, разделит с бедняком его участь по заветам Христовым.
Однажды сидел я в подъезде у одного кардинала, укутавшись с головой в большой бурый плащ, на котором красовалось столько заплат, одна поверх другой, что местами ткань была в три слоя и нельзя было уже разобрать, какого цвета сам плащ. Одна его пола, толстая, как доска, защищала от непогоды не хуже шерстяного одеяла — тепло, не дует, дождь не мочит, холод не берет и, пожалуй, стрела не пробьет.
Так вот, пришел к кардиналу с визитом некий кабальеро. Судя по его виду и по сопровождавшей его свите, то был человек знатный. Заметив меня, он подумал, что я болен лихорадкой. А я просто прикорнул там с вечера, потому что стояла зима с холодными ветрами и я ждал, пока взойдет солнце и потеплеет. Кабальеро остановился, окликнул меня. Высунув из-под плаща голову и увидев рядом незнакомого мне господина, да такого важного, я со страху даже в лице переменился. Доброму кабальеро показалось, что я дрожу, и он сказал:
— Укройся, сын мой, сиди спокойно!
Затем достал из своих карманов все, что там было, реалов тринадцать с половиной, и отдал мне; я взял деньги, потрясенный щедростью и видом моего благодетеля, который удалялся, возведя очи к небу.
Верно, в эту минуту он говорил себе: «Да восславят господа души праведные и все чины ангельские, а мы, люди, жестокосерды и на сие не способны. Ведь вот я не из лучшего теста создан, и кровь в моих жилах, возможно, не чище, чем у этого бедняка, а я эту ночь спал в постели, он же на земле; я одет, он наг; я богат, он беден; я здоров, он болен; я в почете, он отвержен. Ты, создатель, мог дать ему то, что дал мне, мог поменять нас местами, но тебе угодно, чтобы было так. Почему и для чего, о том ты ведаешь. Спаси меня, боже, кровью своею! В тебе — истинное мое богатство, ибо без тебя я сир и наг».
Да, сей человек ведал, как приумножить свои таланты;[184] он думал не о том, кому дает, но ради кого дает; взглянув на меня и на себя, он отдал все, что у него было, щедрой рукой и от чистого сердца. Подобные ему приобретали себе с нашей помощью место в раю, а мы теряли его, во зло употребив их доброту; жадные, мы вымогали без нужды, урывали у тех, кто доподлинно жил в нужде; погрязшие в пороке, мы присваивали чужое добро.
Были мы всегда сыты и пьяны, ходили гоголем. Вольготной этой жизни любой вельможа мог позавидовать. Почету, правда, мало, зато спокойней, веселей, беззаботней и на две привилегии больше, чем у всех вельмож и других знатнейших римлян. Первая привилегия — просить без ущерба для чести, ибо для человека, впавшего в нужду, нет горшего зла, чем просить помощи, пусть у родного брата; дорого платит он за подачку, но дающий ценит ее еще дороже. На мой взгляд, в жизни бедняка худшее, но, увы, неизбежное зло в том, что приходится просить, а не у всякого спина гнется.
Могу тебе сказать, по какой причине столь тяжко и горько просить. Человек — совершеннейшее из живых существ, наделенное разумом и бессмертной душой; он — подобие бога, ибо всевышний, создавая его под сенью святой троицы[185], сказал: «Сотворим человека по образу нашему и по подобию нашему» (я мог бы раскрыть тебе смысл сих слов, но здесь не место). И был человек сотворен с таким нравом, что все мы жаждем уподобиться богу, стать, как он, всемогущ, и жажда эта вечно томит нас и гложет.
Мы видим, что бог создал все на свете. Вот и нам хочется того же. Но мы не можем создавать из ничего, как всесильный господь, а потому создаем из того, что нам подвластно, стремясь сохранить и приумножить сотворенное господом: животных в поле, рыб в воде, растения в земле, — всякую живую тварь там, где ей назначено жить. Господь увидел творения рук своих и остался доволен, ибо руки его благодатны и всемогущи. Возрадовался он, любуясь на дела свои.
То же самое точь-в-точь и с нами. Нам хочется творить, вернее, подражать творцу. Как нравится мне курочка, которую я вскормил, ягненок, подрастающий в моем хлеву, дерево, взращенное в моем саду, цветок, распустившийся в моем цветнике! Как мне приятно смотреть на них! Все, что не мною выкормлено, сделано или посажено, я безжалостно уничтожу, сломаю, вытопчу, даже если оно прекрасно; зато дело моих рук, творение моего ума, детище моих трудов, пусть оно и не прекрасно, всегда мне любо и дорого.
С дерева моего соседа или приятеля я оборву все цветы и плоды, ни листочка, ни ветки не оставлю, а то и ствол срублю. Но если червячок точит мое дерево или птица его клюет, у меня душа разрывается — ведь это мое! Короче сказать, всем любы их творения. В этой любви я, человек, уподобляюсь создателю своему, от него ее унаследовал.
Такова же суть прочих наших поступков. Богу свойственно давать, но отнюдь не просить, разве что для нас же самих; прося о чем-то у нас, он не о себе заботится: тому, кто радеет о нуждающихся и насыщает голодных, нужда неведома. Он всем владеет и всех наделяет. Достояние свое он раздает и расточает щедрей, чем ты раздавал бы воду морскую, и не твоему убожеству тягаться с милосердием божьим.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Гусман де Альфараче. Часть первая - Матео Алеман бесплатно.
Похожие на Гусман де Альфараче. Часть первая - Матео Алеман книги
- Кавалер ордена бережливцев - Франсиско де Кеведо - Европейская старинная литература
- Песнь о Роланде - Средневековая литература - Европейская старинная литература