Или все–таки не случилось? Вспомним, что чудо есть нарушение закона природы, а закон природы есть истинное универсальное обобщение определенного типа[42]. Однако, коль скоро наше «преступающее закон» событие случилось, данное универсальное обобщение уже не является универсальным. Уже произошло, по меньшей мере, одно событие — воскресение Христа, которое не подчиняется этому общему принципу. А значит, отсюда мы должны заключить: единственное, что может сделать наше якобы «противоречащее закону» событие, — это не нарушишь закон, а продемонстрировать его ложность. Если тело, остававшееся мертвым три дня, возвращается к жизни, то утверждение «надежным и неизменным опытом установлено, что человеческие тела, бывшие мертвыми три дня, остаются мертвыми навечно» попросту перестает быть истинным. Из всего этого следует, что так называемые чудеса не способны совершать то, что полагается совершать чудесам, а именно — нарушать или преступать законы. А значит, согласно данному доказательству, чудес быть не может. Представим эту аргументацию в более упорядоченном виде.
7.21. Чудеса суть нарушения законов природы.
7.22. Законы суть истинные универсальные обобщения.
7.23. Если происходит событие, противоречащее той общей модели, которую описывает закон, то данный закон не истинен, но ложен.
7.24. Следовательно, любое событие, по видимости нарушающее закон, на самом деле лишь доказывает его ложность.
7.25. Следовательно, такая вещь, как нарушающее закон событие, в действительности невозможна.
7.26. Следовательно, такая вещь, как чудо, в действительности невозможна.
Аргументация эта, прямо скажем, выглядит подозрительно. И мы можем себе представить, как кто–нибудь, выведенный из терпения подобными рассуждениями, отреагирует на них — и вполне разумно — следующим образом: «Да мне все равно, что там говорят ваши философы! Если кто–то был мертвым три дня, а потом взял и воскрес, значит, произошло чудо — и точка!»
Действительно, в этом доказательстве есть нечто сомнительное — и это нечто, в свою очередь, открывает нам нечто фундаментально важное в самом нашем представлении о законах и чудесах. До сих пор мы исходили из предположения, что законы следует мыслить в терминах постоянства, правильности и регулярности, а в чудесах нужно видеть нарушение этой регулярности. И если мы останемся при прежнем мнении, то нам придется принять данную аргументацию вместе с вытекающим из нее выводом.
Однако дальнейшее размышление об этом доказательстве должно продемонстрировать нам, что существует более основательное понимание чудес, нежели представление о них как о нарушении законов природы. Более адекватное понятие о чудесах можно сформулировать примерно так: чудо есть событие, (перво)причиной которого является Бог и которое невозможно истолковать одними лишь естественными силами и способностями естественных субстанций. При таком их понимании чудеса уже не нарушают законов природы, но скорее означают события, не поддающиеся объяснению одними лишь силами природы. Если мертвые тела возвращаются к жизни, то это — чудо, ибо составляющие труп молекулы лишены способности порождать жизнь. Если вода в одно мгновение становится вином, то это — чудо, ибо молекулы воды сами по себе не могут превратиться в вино.
Подобная интерпретация чудес не нова. По сути, именно такое определение чуда мы находим в трудах великих философов–теистов Фомы Аквинского и Готфрида Лейбница. Если же мы примем эту дефиницию чуда, то вышеизложенное доказательство рухнет, так как обе его ключевые посылки окажутся ложными. Посылка 7.21 ошибочна, поскольку чудеса не подразумевают какого–либо нарушения законов природы. Законы сообщают нам о том, как ведут себя естественные вещи — что они могут сделать благодаря собственным силам и способностям. Если же имеет место событие, превышающее их силы и способности, то ни один закон этим не нарушается, — происходит нечто, стоящее превыше любых законов. Посылка 7.22 также неверна, поскольку законы — это не истинные универсальные обобщения, но истинные описания того, что является возможным для естественных субстанций.
7.2.3. Заключение: чудеса и наука
Так что же могут поведать нам о чудесах наука или эмпирические данные? Тут мы можем почувствовать искушение ответить: ничего! Но такой ответ был бы слишком поспешным. Наука способна показать, что определенные события, некогда принимавшиеся нами за чудеса, — события, которые мы когда–то считали превосходящими силы и возможности естественных субстанций, — чудесами отнюдь не являются. Возможно, в свое время мы усматривали чудо в громе и молнии. Наука доказала, что это не так. Возможно, другие люди когда–то считали чудом вулканы и метеоры. Наука доказала, что это не так. Следовательно, слово науки имеет здесь вес постольку, поскольку наука способна доказать: то, что мы считали чудесным, таковым не является.
Но и наука имеет свои границы. Во–первых, она не в силах доказать нам, что некое событие есть чудо. Прежде чем сделать такой вывод, нам следует прийти к твердому заключению, что это событие необъяснимо и едва ли когда–либо будет объяснено с научных позиций; кроме того, мы должны быть уверены, что косвенные данные указывают здесь на божественную причину. Во–вторых, наука не вправе нам заявить, что чудеса невозможны, ведь единственное, о чем может поведать нам наука, — это то, что могут совершить естественные вещи благодаря своим естественным силам и способностям. О прочем же наука должна хранить молчание.
7.3. Отношения между наукой и религией в наше время
Хотя иные и стремятся доказать, будто научная практика подрывает разумность веры в любые чудеса, подобные утверждения являются преувеличением. Существуют, однако, другие ситуации, открывающие более широкий простор для разнообразных контактов между наукой и религией, причем в одних случаях мы, похоже, видим враждебное противостояние между ними, тогда как в других — взаимную поддержку. Рассмотрим эти примеры по очереди.
7.3.1. Наука бросает вызов религии
Когда люди задумываются об отношениях науки и религии, большинство из них вспоминает первым делом о баталиях вокруг эволюции, которые кипят на политической арене, в судах и в медиа. Со времени процесса Скоупса (начало XX века) тема эволюции остается предметом яростных публичных дебатов, особенно в Америке. Лица, склонные к буквальному толкованию первых глав библейской книги Бытие, утверждают, что последняя содержит учение о том, что вселенная — в виде, весьма близком нынешнему ее состоянию, т.е. со всеми звездами, планетами, различными типами известных нам живых существ — была сотворена за шесть 24–часовых промежутков времени примерно 6–10 тысяч лет тому назад. Эта картина разительно противоречит представлениям космологов, геологов и биологов, утверждающих, что, согласно эмпирическим данным, возраст вселенной составляет около 14 миллиардов лет, возраст Земли — примерно треть указанного, а жизнь на Земле существует чуть менее 4 миллиардов лет. Кроме того, согласно самым авторитетным из научных теорий, различные типы живых существ, имеющиеся в нашем мире, не были специально и по отдельности сотворены, но произошли от общего предка благодаря процессам биологических изменений и естественного отбора, продолжавшимся многие триллионы поколений.
Чтобы этот конфликт мог возникнуть, защитники тезиса о «молодости вселенной» должны сделать несколько решающих допущений. Во–первых, они должны предполагать, что библейское откровение не ошибается в своих утверждениях о том, из чего состоит естественный мир и что в нем происходит. Во–вторых, они должны считать, что соответствующий библейский рассказ действительно содержит такого рода утверждения. Критики же доказывают, что оба эти положения, по меньшей мере, сомнительны.
Какую бы позицию ни занимали мы по этим двум вопросам, те из верующих, кто усматривает противоречие между доктринами откровения и теорией эволюции, сталкиваются с серьезным вызовом. Хотя мы и не намерены отвечать на этот вызов здесь, изложенное в разделе 7.1.3 дает нам, по крайней мере, правило для поиска подобного ответа. В этом смысле эволюционный вызов способен послужить одним из примеров того, каким образом религия могла бы отвечать на возражения со стороны науки.
Во–первых, верующий должен понять, что слово «эволюция» часто употребляется для обозначения разных научных позиций. Как считает Алвин Плантинга, данный термин, в самом широком своем смысле, охватывает пять отличных друг от друга положений.
(Т1) Тезис о древности Земли. Возраст вселенной и Земли составляет многие миллиарды лет.
(Т2) Тезис о прогрессе. Жизнь развивалась во времени, от простых одноклеточных до сложных многоклеточных организмов.
