class="p1">Хранимый им «Талант» украли.
Помчались с вестью к Росомахе, она тогда в ночной рубахе
До неба, крикнув, подскочила, им клюквы два ведра вручила.
Готовая перевернуть страницу, помчалась открывать границу.
Потом вернулась, отдышалась, все в голове перемешалось.
Лошадника в дом позвала, медаль с «Талантом» отдала,
Но про семью, про все, что было, так ничего не объяснила.
Лошадник парень был не тонкий…
Отдал свою медаль теленку…
Глава 20
И только немного эмоции поутихли, как скоро опять все заволновались: Лошадь пришла. Она несла в зубах Тушу. Та свернулась клубочком и дремала, ее в пасти Лошади растрясло по дороге. Все вдруг про Удава вспомнили. Ему же кошку несли.
А Лошадь, отфыркиваясь, выплюнула Тушу и по-хозяйски обвела взглядом дворец, решая, на какой половине жить будет.
Но потом об Удаве снова забыли, потому что Королева приехала. Максимильян с Томми отправились чемоданы во дворец затаскивать, пока она со своими многочисленными отпрысками разбиралась.
Сначала Королева обняла всех детей. По очереди. Хорошая к ней уже попривыкла и, хотя еще стеснялась, но говорить «Вы» перестала. А когда речь зашла о фамильных драгоценностях, которые, переходя по женской линии, ей достанутся, то все преграды рухнули, и мать с дочерью будто не расставались вовсе.
Лошадник поначалу тоже робел. Он все на свои сапоги нечищеные смотрел. Он уже с утра верхом какие только тропы не объездил, где уж было время обувь почистить. И за Григория у него сердце тревожилось: тот пребывал в состоянии «дружба навек» с Маркизом, и они уже два вазона у крыльца расколошматили. А кроме Григория, у него еще двести коров паслись по соседству, с утра не доенных. Но тут уже Королева досказать не дала, гордилась, что сын не бездельником вырос, обещала к стаду еще столько же бычков добавить. Лошадник при этих словах просветлел невольно… Он же к ней ближе всех был, пока рос, и между ними много тепла было.
Гораздо сложнее Королеве было с Чивасом. Тот сам был как бычок, бодался, пятился и к ласке был не приучен. Но у Королевы была железная воля: она схватила его черную голову, притянула к себе и со всей своей материнской нежностью в макушку поцеловала. Чивас постоял так, к ней в грудь уткнувшись, а потом его накрыло чувствами, повело, разнежило, и, всхлипнув, он, наконец, произнес басом «Мама…».
А еще со дня на день Королевскую бабушку из странствий ожидали, и тут уже сам Константин поморщился. И лишь когда Королева сделала к нему шаг, припала и стояла долго-долго, слезы вытирая, морщинки на его лбу разгладились. Хотя они и так виделись недавно. Веро теперь поняла, чьи шнурки у Королевы дома на крыльце висели…
На следующий день, когда все отоспались и успокоились, собрались в королевской гостиной, и Максимильян начал было подбирать слова про то, что возвращаться надо, как речь его потонула в гуле новых потрясений: Лошадник объявил, что собрался жениться.
— На ком? — опешили все.
Особенно Константин с Королевой растерялись: они еще не понимали, что с тремя взрослыми, вновь обретенными детьми их веселая жизнь только начинается.
— На Хозяйке заповедника… ну, на той, что оленя украла. Я давно сказать хотел. Два дня не видел, скучаю страшно…
Веро тогда, предполагая, что в столь щекотливой ситуации дети с родителями должны без свидетелей разобраться, стала выразительным взглядом на балкон показывать, призывая всех выйти (она проверяла, на балконе тоже все слышно было). Но остальные хотели развязку посмотреть из партера, поэтому упрямо делали вид, что знаков не замечают. И к своей досаде, Веро, как культурная, одна на балконе оказалась. Постояв в нерешительности, она подошла к перилам и, перегнувшись, вниз посмотрела.
На поляне в глубине парка Принчипесса, как учительница, рассадила вокруг себя белок и учила их орешки чистить. Терпеливо, орешек за орешком, не осуждая и не ругая, Принчипесса восстанавливала природные навыки бессовестных белок. И главная трудность состояла в том, чтобы научить их не жрать все сразу, а в общую горку складывать, про запас. Белки, разбалованные Росомахой, разучились делать многие вещи, а новые времена предполагали, что кормить их просто так не будут, и Принчипесса преподавала им краткий курс выживания.
— Ну до чего похожа… — шепотом сказал Лошадник.
Веро вздрогнула и обернулась. Лошадник неслышно вышел на балкон и, подойдя к перилам, тоже засмотрелся на Принчипессу. Парень весь сиял, и было ясно, что дела с родителями улажены.
— Цветы не забудь, — вздохнула Веро.
— Уже насобирал, — еще шире улыбнулся Лошадник, — вот тако-о-ой букет…
И показал руками так, как обычно рыбаки про рыбу показывают.
«Врет, — покачала головой Веро, — определенно врет…»
И снова в парк посмотрела.
Принчипесса словно расцвела от своего дара с животными общаться. Ей уже и птицы по утрам в окно стучали, и косули, завидев в парке, навстречу бежали. Маркиз с Григорием, как верные псы, не отступая, по пятам ходили. Все только диву давались. Особенно у Веро от сердца отлегло, когда Григорий, не добившись от нее взаимности, всю свою нежность на Принчипессу обрушил. А та в ответ держалась с достоинством — была добра, строга и справедлива.
Но Веро одним глазом за ней присматривала, чтобы вся эта прекрасная живность ее в прекрасные дали с концами не увлекла — им всем еще домой возвращаться!
Хотя, если по-честному, никто домой не собирался. Дворец от веселья вверх дном стоял. Все никак наговориться не могли, смеялись, обнимались. Буржуя на радостях затискали, пес от счастья вконец обессилел. Константин приказал вытащить мангал в парк, поставил его на траве и всем мясо жарил.
— Сколько можно есть? — риторически переспросил Максимильян, остановившись у дерева, под которым Веро сидела.
У него в руках была тарелка с двумя отбивными, ему их лично Король положил. Максимильян посмотрел вдаль: мясо так ароматно пахло, так аппетитно рядом с ним был сервирован горошек, что надо было найти свободное место в теньке, чтобы посидеть, а потом полежать. Но это было не просто, потому что поляна была занята, многие уже лежали.
— А? — подняла голову Веро.
Но Максимильян уже ушел, а за ним белки по пятам поскакали. Белки, когда Принчипесса над их душой не стояла, теперь тоже все время ели. Про запас.
А Веро вернулась к своим мыслям. У нее на тарелке лежал цыпленок. Нежный, золотистый, с хрустящей сырной корочкой. Веро еще не отошла от завтрака, но ведь цыпленка ей принес Томми…
…Однажды, когда в ресторане был тяжелый день, Веро проскользнула после смены на кухню и
