Чтобы не гонять пешком уважаемых людей по территории части, я проехал с ними в машине до коттеджа. Пригласил в большую гостиную на первом этаже. Для встреч с гостями, в комнате установили четыре кресла вокруг кофейного столика. Атмосфера уютная, но к деловым разговорам не располагавшая. Разлив компот из графина в высокие стаканы, найденные в шкафчике с посудой, я уселся в одно из кресел.
— Дело, с которым мы приехали, касается нападения на дом Матчиных, — начал Дашков. — У нас троих схожая ситуация, не имеющая простого решения. Князь Воронцов поступил подло, связавшись с мастерами из наших семей, не поставив нас в известность. Знал, паскуда, что откажем ему, как князь Орлов, поэтому действовал нагло. Жизни наших людей, наших близких на совести Воронцова. С ним мы обязательно расплатимся, так как забыть и простить подобное невозможно. Но это потом, а сейчас надо решить, как ответить за их поступки. Разрушенный дом отстроим по любому проекту, это даже не обсуждается. У нашего рода две строительные компании в столице, возведут дом за месяц. Игорь Денисович?
Дашков посмотрел на Судского. Тот поднял портфель для документов, ловким движением извлек толстую папку и протянул мне.
— Центр Москвы, Большой Монетный переулок, пересекает Банковую улицу, — сказал Судский. — В семи минутах ходьбы от дома Наумовых. Четырехэтажный особняк, просторный двор, почти пять тысяч квадратных метров жилого пространства, собственная подстанция и все коммуникации. Доходный дом рода Судских. Я несколько лет пытаюсь продать его за ненадобностью, и вот, господа решили купить.
— Для семьи Матчиных, — вставил Дашков. — Что-то подсказывает мне, что очень скоро они заявят о желании основать род, а в таком деле без большого дома в центре столицы не обойтись. Не ютиться же вам в маленькой квартире или на окраине города.
Я открыл папку. Сверху лежали большие фотографии дома. Старинный фасад, балконы с лепниной, просторный дворик, почти такой же, как у Наумовых, два подъезда со стороны улицы и арка прохода во двор. Фасадная часть, выходящая на улицу, имеет двенадцать окон. У Наумовых дом побольше будет, но и этот немаленький. На фотографиях внутренних помещений можно было увидеть лифт, широкие лестницы и просторные залы.
— Прими, Кузьма Федорович, не отказывай, — серьезно сказал Дашков.
Я еще немного полистал фотографии, думая о том, отказываться от подарка или нет. Понимаю, что большой род не станет развязывать войну с Матчиными ради одного или двух идиотов, решивших поддержать Воронцова. Какими бы глупыми ни были, они остаются их близкими, отдавать на убой которых никто не станет. Неважно, какие слова я сейчас подберу, обещая простить и не гоняться за выжившими, если откажусь от подарка, то не поверят. Да я бы сам не поверил, решив, что отказавшийся что-то задумал. С другой стороны, у Матчиных сейчас почти нет союзников. Кто-то поддерживает Воронцова и ненавидит нас, кто-то остался на стороне Разумовского и все также считает меня главной проблемой князя. В сложившейся ситуации остаться в стороне не могут даже такие маленькие кланы как Трубины или Хованские.
— Непростая ситуация, — произнес я вслух, но, наверное, слишком категорично, так как на лица мужчин легла тень. — Дом нам действительно нужен. У меня есть деньги, я готов за него честно заплатить…
— Кузьма, поверь мне, тебе предстоит еще очень много трат, — остановил меня Дашков. — Даже такой большой и самодостаточный род, как Дашковы, постоянно требует огромных денежных вливаний. Ну а молодому роду деньги нужны всегда, если у него есть амбиции, конечно.
Обведя гостей взглядом, вздохнул.
— Уговорили, — сказал я, положив папку на стол. — Но это очень большой подарок и даже не знаю, как вас отблагодарить.
— Хороших отношений между нашими родами будет достаточно, — улыбнулся Дашков.
— Моя подпись нужна? — уточнил я.
— В этом нет необходимости, — сказал Судский. — Все документы уже готовы и последние записи в реестре недвижимости будут сделаны уже сегодня вечером. Все налоги и платежи за услуги города оплачены на девять месяцев вперед, за исключением охраны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Понятно. Сегодня же отправлю туда своих людей.
Игорь Денисович слегка прищурился, как делец перед очередным деловым предложением. Обычно так же выглядели заказчики услуг наемников, когда торговались с мамой.
— В знак добрых отношений между нашими семьями, — начал он, — я бы хотел попросить о небольшом одолжении. Нет, скорее даже о большом.
— Прошу, — я сделал приглашающий жест, копируя маму, — можете говорить прямо.
— Мой двоюродный брат и племянник, соблазненные Воронцовым, собираются отправиться в провинцию вместе с семьями. Они хотя и глупы, но выполняют важную работу для меня и рода Судских здесь, в столице. Боюсь, что я никем не смогу заменить их. Они свое наказание уже получили и еще получат, но я без них как без рук.
— И правильно, не надо их никуда отправлять, — согласился я, подумав, что это будет даже хорошо. Чем больше пострадавших от амбиций Воронцова останется в столице, тем лучше. — Если полиция не отправит их на север или на Дальний Восток за использование силы в городе, пусть остаются. Надеюсь, что в будущем они не станут идти на поводу у великих князей и влипать в подобные авантюры.
— Не станут, — Судский улыбнулся. Может он и делец, но, переходя ему дорогу, я бы десять раз подумал, уж больно кровожадная улыбка у него получилась. — Они усвоили урок, будьте уверены. А с полицией мы все вопросы решим.
— Вам тоже своих не нужно гнать, — сказал я остальным. — Будем считать, что это вина Воронцова.
— Спасибо, — поблагодарил Дашков. — Если что-то понадобится, можешь смело обращаться. Как ты говоришь, все, что в наших силах.
На этом мы распрощались. Я еще раз пожал руки гостям, проводил их и вернулся в гостиную. Надо бы позвонить Ливио, чтобы организовал охрану дома, но для начала я набрал номер Таси. Ответила она почти сразу.
— Привет, это Кузьма.
— Привет, — прозвучал ее голос. — Тренируешься?
— Отвлекают, — я плюхнулся в кресло, поднимая со стола папку с документами и фотографиями. — Как у Павлика дела?
— Спит, — она тихо рассмеялась. — Хорошо покушал и решил поспать. Твоя мама сегодня целый день с ним проводит, даже сейчас сидит рядышком, книгу читает, пока он спит. Она переживает из-за всего случившегося. Звонила кому-то половину ночи, с кем-то договаривалась, тихо говоря, что скоро у нас будет целая армия и мы не только Воронцова, но и всех его союзников разом прихлопнем. Ты бы с ней поговорил, успокоил. Дать трубку?
— Через пару минут. А лучше, включи громкую связь, я вас обрадую. Ко мне в гости пара знатных людей приезжала во главе с князем Дашковым.
* * *
Последний день сентября наступил как-то неожиданно быстро. Все это время я тратил на тренировки, приходя на полигон ранним утром и уходя поздним вечером, чтобы поужинать и хорошенько выспаться. Геннадий Сергеевич был прав, говоря, что манипулирование мировой «ци» утомительное занятие. Усердно тренируясь, я замечал, что к вечеру голова становится тяжелой, мысли в ней ворочаются медленно и неохотно, а засыпаешь, едва коснувшись головой подушки.
За последние две недели меня беспокоили всего пару раз. Сначала приезжал полковник Дорошин, расспрашивал по поводу ночного нападения на дом Матчиных. Было видно, что приехал он не для уточнения деталей, а чтобы успокоить, поделившись ходом расследования. Полиция вычислила всех, кто в ту ночь был вместе с Воронцовым, посчитала всех убитых и раненых, а дальше информация ушла наверх, к генералам и министрам, которые должны будут решать их судьбу. С учетом событий двадцатилетней давности, когда погиб род Бельских, похожих прецедентов было всего несколько. Во всех случаях виновных ставили на особый учет и ссылали на окраины империи на два десятка лет, запрещая возвращаться в столицу. К тому же при необходимости или военном столкновении с соседями, их в первую очередь отправляли на фронт. Главы родов и семей, откуда выходили мастера, устраивавшие беспорядки, обычно отделывались крупными штрафами. Сейчас же ситуация была несколько другой, так как жертвы были только со стороны нападавших. Исходя из этого я считал, что серьезно никого не накажут. Да, пошумят на публику, найдут пару козлов отпущения и все затихнет, как будто ничего и не было.
