Видя это и боясь, как бы азартному Тромпу опять не пришлось худо, Рюйтер поворотил совместно с подошедшим к нему авангардом Банкерта авангардом через фордевинд и поспешил туда, где Тромп громил адмирала Спрача. Заметив это движение, и тоже беспокоясь о судьбе Спрача, принц Руперт тоже поспешил на помощь своему младшему флагману. Следом за принцем устремились вдогонку и французы. Теперь оба флота на всех парусах мчались на выручку своих оторвавшихся арьергардов.
Тем временем Корнелий Тромп на «Леон д, Оре» и Спрач на «Принце Рояле» уже три с половиной часа вели безостановочный пушечный и ружейный огонь друг по другу. Но при всем этом на корабле Тромпа происходило нечто совершенно невероятное и невозможное: за все более чем трехчасовое сражение у него не был даже ранен, ни один человек! Позднее голландцы будут утверждать, что моряков огородили от гибели массовые моления их соотечественников. Известный голландский историк восемнадцатого века Герард Брант видел причину столь счастливого развития событий в ином: «…Не на ложных слухах основываю я рассказ мой. Я узнал это от людей, достойных доверия, слышавших много раз о том от лейтенанта-адмирала Тромпа и других очевидцев. Большая часть ядер не доставала или перелетала через мачты. С не меньшим удовлетворением я могу уверить, что и генерал Рюйтер сражался необыкновенно счастливо, и что у него бывало весьма мало убитых и раненных». Говоря современным языком, подготовка артиллеристов британского флота в эту кампанию была невероятно слабой. Причина этого может быть только одна: все старые и опытные кадры были почти полностью истреблены голландцами в прошлых сражениях.
Очевидцы приводят фразу Рюйтера, сказанную им, в самый разгар сражения:
– Смотрите, что делается! Глядите, как, свистя, летают ядра, а между тем, вся наша оснастка и почти весь экипаж цел и невредим!
Уже перед самым подходом к месту схватки двух арьергардов, Тромп принудил Спрача к бегству. Не удовлетворившись этим, упрямец Тромп преследовал его неотступно, вновь нагнал, сбил все паруса, стеньги и мачты, перебил более четырехсот человек. Помощник Спрача капитан граф д, Ассерей, пытаясь спасти своего флагмана организовал около десятка брандерных атак на «Лион-Д, ор», но все они были отбиты. Тогда игнорируя все остальные корабли голландского арьергарда, англичане сосредоточили весь свой огонь только на флагмане Тромпа, пытаясь любой ценой от него отвязаться. Когда на «Лион д, Оре» были сбиты все мачты, невозмутимый Тромп перешел на другой корабль и с еще большим азартом устремился в атаку. Вскоре после этого от огромного количества повреждений стал наполняться водой «Принц Роял» и Спрач тоже был вынужден перенести свой флаг. Он бросился в шлюпку, и взял курс к ближайшему из своих кораблей. В это время голландский брандер на полном ходу таранил шлюпку, переломив ее пополам. Не один из бывших в ней не спасся, в том числе и адмирал Спрач.
И снова обратимся к старой голландской хронике: «Битва между эскадрами Тромпа и Спрача еще продолжалась, когда прибыл Рюйтер. Принц Роберт, следовавший по его следам, не замедлил явиться и тогда завязался снова жестокий бой. Море оглашалось от быстрых, непрерывных пушечных выстрелов. Пламя проникало сквозь дым, как молния сквозь мрак, ядра, картечи, книпели, пули, обломки дерева непрестанно летели со всех сторон. Это ужасное сражение продолжалось до наступления ночи. Соединенные флоты удалились к берегам Англии, а голландцы остались при своих. В сем последнем сражении голландцы лишились двух вице-адмиралов, четырех капитанов, в числе коих был Жан Гельдер, зять Рюйтера, многие офицеры были ранены. Ни одного корабля не был у них взято в плен, но много было разбитых. Потеря со стороны англичан была гораздо значительнее. Адмирал Спрач погиб… многие отличные офицеры убиты с большим числом матросов и солдат. Два их корабля потоплены и много других сожжено. Потеря французов была не столь значительна. Оба соединенные флота удалились в свои порты».
Из труда Альфреда Штенцеля «История войн на море»: «Оба центра в 2 часа отделились друг от друга и поспешили на выручку арьергардов, находившихся в горячем бою. По пути обе эскадры шли долго параллельным курсом, не выпустив ни одного снаряда, вероятно желая сохранить остаток боевого запаса для последней, критической фазы боя. В 4 часа оба центра соединились с арьергардами.
С самого начала они жестоко сцепились; Спрагге немедленно привел к ветру, и Тромпу оставалось сделать только тоже. Начался одиночный бой между обоими начальниками эскадр, продолжавшийся не менее трех с половиной часов, во время которого оба флагманских корабля находились в непосредственной близости. Остальные корабли действовали самостоятельно, проведя ряд одиночных боев, кончившихся общей свалкой. Спрагге и Тромп должны были переменить корабли, и когда первому пришлось вторично перейти на другой корабль, в его шлюпку попало ядро. Она немедленно пошла ко дну, и адмирал утонул. Причина его странного недисциплинированного поведения, напоминавшего прежние выходки Тромпа, заключалась в личной ненависти к Тромпу; он обещал королю захватить Тромпа живым или мертвым или же погибнуть самому. Английский арьергард был в крайне тяжелом положении, когда подоспела помощь.
Освободившись от своего противника, Тромп соединился с де Рюйтером; бой в 5 часов разгорелся с новой силой между обоими центрами и арьергардами. Лишь в 7-м часу де Рюйтер его прекратил, вероятно, из-за приближения эскадры д'Эстре. Наступившая темнота принудила англичан приостановить стрельбу; де Рюйтер пошел к Текселю, Руперт – к английским берегам.
Ни один из противников не потерял ни одного корабля; около двенадцати английских кораблей имели тяжелые повреждения, у голландцев лишь очень немногие – настолько плохо стреляли англичане, вновь набранные команды не успели получить достаточной подготовки. Англичане потеряли 1 адмирала, 7 командиров и около 2000 чел. команды, голландцы 2 адмиралов, 6 командиров и не более 1000 чел. команды. Английские потери были так велики, потому что команды их линейных кораблей, несмотря на горький опыт, снова были пополнены десантными войсками.
Итак, главная цель, которую преследовал Рюйтер, бросаясь в атаку на вдвое превосходящие его морские силы, была достигнуты. Союзный флот позорно удалился в свои гавани, потеряв девять больших кораблей, а вслед за ним бежала и оставшаяся без прикрытия флотилия десантных судов. Высадка английских войск в Голландию была полностью провалена. Кроме всего прочего победа имела и большой побочный эффект. Узнав о поражении своего флота, король Людовик стал более осторожно вести и боевые действия на суше, голландские же войска, наоборот, приободрились. Кроме этого Лондон публично обвинил Версаль в трусости и предательстве. Особенно неистовствовал принц Руперт, поносивший предателей французов последними словами. Даже младший флагман д, Эстре вице-адмирал Мартель не преминул бросить камень обвинений в своего начальника. Британский парламент восстал, требуя немедленного мира с Голландией и разрыва всех объязательств с Францией. Король Людовик смертельно разобиделся на короля Карла, и франко-английская коалиция дала большую трещину. Тем временем Голландии удалось заключить союзные договора с Испанией и германским императором. Политическая ситуация в корне переменилась.
Следствием бегства союзного флота стало и почти беспрепятственное возвращение домой ост-индийского каравана. В руки французских каперов попалось лишь одно отставшее судно. Успех в кампании 1673 года имел для Голландии стратегическое значение. Страна ободрилась морскими победами и с новыми силами продолжила борьбу за свою независимость.
Еще до прихода в Тексель, Рюйтер созвал к себе на борт лейтенантов-адмиралов Банкерта, Ниеса и Тромпа для назначения новых младших флагманов и капитанов, вместо выбывших из строя. Среди прочих назначенных на новые должности был и сын Рюйтера Энгель, которого помощники Рюйтера, за проявленное мужество и храбрость в только что завершившемся бою, произвели в вице-адмиралы, что и было позднее утверждено принцем Оранским.
Радость победы была омрачена для Рюйтера гибелью его любимого зятя Жана Паулюца ван Гельдера, которого он любил как родного сына. Кроме всего прочего Рюйтеру предстояло еще известить дочь о потери мужа. Пока корабли шли в базу, Рюйтер читал над телом зятя „Утешения верующим против ужасов смерти“. Когда сын стал утешать отца, тот горько вздохнув, сказал:
– Смерть нашего дорогого Жана – это неизбежное следствие войны. Мы должны покориться этому определению судьбы. Ныне был его черед, а завтра, быть может, придет и мой!
Вот как оценивает личный вклад Михаила де Рюйтера в победу при Текселе и вообще на исход всей войны Альфред Штенцель: „Де Рюйтер одержал полную победу в тактическом и, главным образом, стратегическом отношении. Союзники окончательно отказались от своего плана высадки, путь возвращающемуся конвою был свободен; последний вскоре благополучно прибыл со своими громадными богатствами на родину. Мы видели, как де Рюйтер своим отличным маневрирование создал выгодные условия более слабому голландскому флоту и затем храбро пошел на врага; во время боя сказалась отличная школа де Рюйтера, сумевшего воспитать в подчиненных дух инициативы. То, что эскадры тотчас же, вопреки инструкциям и тактическим взглядам де Рюйтера, от него отделились, на этот раз было вызвано неправильным маневрированием неприятеля, флот которого действовал без всякой внутренней связи.
