сидишь, дядя?
— Сам догадайся. Впрочем, нет времени. Пошли, мне нужно проверить ещё одну вещь, пока не забыл имена.
Он скрипя, как старый байкер, пошёл за мной и молча наблюдал, как я достаю тарелку.
— Ты как добрался?
— На мотоцикле. Не слышал, как я подъезжал?
— Нет. Не до этого было, — я замер. — А вот почему ты весь в коже? «Волки дороги» или типа того?
— Просто «Стая». Наша мото-банда.
— Ясно, — я махнул рукой. — Не угонят, пока мы тут? Нужно ещё минут пять.
— Никто не решится тронуть мотоцикл стаи.
— Угу, — кивнул я, раскручивая яблоко. — Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку, и покажи мне Женю Гордеева.
Никакого желания продолжать движение.
— Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку, и покажи мне Юлю Тихомирову.
Никакой помощи. Волк зарычал. Я тоже завыл, почти в унисон.
— Почему я не могу их увидеть?
— Они запрещают или кто-то не даёт. Или…
Он замолчал, не желая продолжать. Челюсти волчонка сжались так, что я боялся, что зубы его сейчас лопнут и полетят в разные стороны.
— Или? Мне нужно знать, волк.
Он выдавил из себя следующие слова, но как же ему было трудно.
— …Или щенков уже нет в живых.
— Спокойно, — я выдохнул. — Не в этом городе. У нас здесь не Африка, детей не похищают. Разберёмся. Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку, и покажи мне Дашу Лебедеву.
И тут вдруг яблоко проснулось и начало свой бег. Паренёк выдохнул, вытащил стул из-под меня и сел. Я остался наблюдать заворожённый.
Дашеньку мы увидели. Девочка лежала на кровати и листала пальцем страницы на планшете. Рядом стояла тарелка с клубникой. Одна ягода уже растеклась по светлому покрывалу с розочками красным пятном, но девочка этого не замечала. Улыбающиеся, похожие на кукол узкоглазые парни в интернете захватили внимание ребенка.
— Однако, — сказал я, — культура. Вот в наше время…
— А как же мы её видим? — прошептал перевертыш. Он склонился над тарелкой, совсем близко ко мне, распространяя запах кожи и персиков. — Почему других не видно?
— Потому что её не похитили. Девочка дома. Слышишь звуки с кухни? Слышишь телевизор? Она дома и родители тоже. Разве что это другая Даша, рандомная славянская девочка. Слушай, а как эта штука понимает, что мне надо, лучше чем Яндекс?
Ответа не было. Девочка не заметив нас убежала кушать, а мы закрывали магазин.
— Так на чем ты говоришь приехал? — спросил я и повернувшись прикусил язык.
Ябкин глаз (3)
— Нормальный агрегат, — я обошел мотоцикл по кругу, забыв о времени. Вот оно как. И ведь все знают, что мотоциклы с колясками давно устарели, но когда смотришь на такое чудо цвета хаки хочется сесть, потрогать, покрутить ручки, погладить черную кожу сидения и газануть.
Оборотень только посмеивался, да я понимал это, но рот не закрывался и глаза не ссужались. Хотелось как девчонке трусики бросать в сторону кумира и визжать, как раненый гном.
— Это что такое? Харли Дэвидсон? А что так можно было делать? — бормотал я, поглаживая холодную резину запасного колеса, — а запах…
— Нет. Наш Урал за границей по своему сделали. Плюс моя аэрографика.
— Вот эта голова собаки на боку?
— Это волк, — слегка обиделся паренёк, — Шутки у вас дурацкие. Мы едем или как?
— Дашь погонять? — я между делом уселся на водительское и посмотрелся в правое зеркальце. Я крут. Еще бы шлем. А вот они лежат в коляске.
— Сейчас точно нет. Мы ведь направлялись куда-то? Все у вас… эмоционально. Причем скачете от одной эмоции к другой, забывая о прошлых услугах.
— Пофилософствуй ещё мне, — я с неохотой слез, не стесняясь вздыхать., — погнали что ли.
Если честно то машина выглядела круто только снаружи, а вот в самой коляске колени уперлись в железо, места маловато для моей не такой уж и широкой задницы, а кресло твердое и после длительной поездки булочки превратятся в два грецких ореха. Ну и запах этой новенькой резины, как будто только с завода, представляю как она на жаре нагревается и воняет — фу.
— Надень шлем, он должен быть где-то внизу.
Он уже достал свой и шлем был тоже крутой. Черт, как же он был крут. Черный с красными точками глазами и длинной узкой пастью торчащей вверх. Я нырнул за своим и достал белую волчью голову с косичками веревочками по бокам.
— Это шлем сестры. Можешь пользоваться пока её нет.
Я и не собирался отказываться. Не нужно чтобы лишние глаза видели, как я сижу в коляске оборотня. Неправильно поймут и передадут отцу, да и вообще лишних врагов не нужно приманивать, сами придут, сами невзлюбят.
— Погнали, — сказал я и натянул шлем. Обдало холодом,
