И всё равно чувствую обиду в голосе. Не может старый её скрыть.
— Пап… Я ведь без выходных работаю. Ещё и по новому всё. Сил нет в Зарницу играть.
— Ладно, не плачь. В моё время о выходных и не мечтали, страну строили. Ладно, ешь суп и отдыхай! Какой-то идиот на мотоцикле летит, как бы не не сбил кого, пойду разгоню зевак, давай!
Что там ещё за мотоцикл ночью мчится по городу? Дай угадаю. Какое-то глупое маленькое животное. Говорил же ему по объездной ехать. Надеюсь проскочит, дурак, а я просто кофею хочу напиться. Сначала напиток богов, а потом всё остальное.
Я ворвался в свою же хату, как мародер в торговый центр: разбросал обувь, оставил на табуретке пакет с артефактом и ринулся на кухню. Передумал и вернувшись закрыл входные двери. Ушел, опять вернулся и забрал пакет. Очень уж я боялся потерять свой подарок. Мало ли что. Второй раз не подарят.
И только после этого нагрузил турку кофе, поджег газ, который заплясал над конфоркой приятным синим огоньком. Убрал со стола всё лишнее и разложил свой странный передатчик. Нужно было поспешить. Время деньги. Время жизни. И даже жизнь такого дурачка как Федя Крюков или волосатика-волка Яцека важна — многие понимают это слишком поздно, а кто-то никогда. Надеюсь у отца хватит ума не опозорить меня и не посадить моих новых знакомых на вилы, или как там сейчас казнят маньяков.
— Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку, и покажи мне мальчика оборотня, тот что мотоциклист.
Яблочко когда хотело ловило на лету и я сразу увидел Яцека. Он стоял у знакомой бытовки и лупил ногой в дверь. Красавец мотоцикл урчал рядом, пуская дым из выхлопной трубы, железный злюка.
— Открывай! Открывай, придурок!
Зашипел кофе, проливаясь и я на секунду буквально убежал, чтобы налить его в кружку, а когда вернулся Яцек уже смотрел на меня.
— Ты здесь, обычка? Алё?
— Что с ним?
— Наконец-то, — выдохнул пацан, — подумал, что ты тоже закрылся. Не открывает он, смотри, а ваши уже рядом!
Он хлопнул в ладони и изображение повернулось. На горизонте по дороге медленно продвигались огни, много огней. А еще сигналили машины.
— И туда смотри!
С другой стороны. Намного дальше, но все-таки приближался еще один лес огней. Там отблески светились не только внизу, но и вверху.
— Ваши? — хотелось выругаться, но я только отпил кипяток и чуть не откусил кусок чашки. — Сейчас.
И хлопнул в ладоши.
— Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку, и покажи мне Федора Крюкова, мать его так.
Мне показало не маму Феди, а обычного дрожащего Крюкова, который прислушивался к затихшей двери.
— Таак! — протянул я, — а что я тебе говорил?
Он задрожал как под напряжением и глазки на меня нацелил, но уже без страха, а скорее с надеждой.
— Там. Там этот приехал. За мной!
— Так я тебе о чем говорил! Он тебя спасает, а ты заперся Федя. Быстро открывай, враги уже близко!
Он с сомнением посмотрел на меня, прищурился разглядывая.
— Ладно, мы умываем руки. Едрить твою налево, делай что хочешь, мудила. Родители пропавших деток уже почти доехали. Будешь сам с ними разговаривать. Надеюсь тут еще есть свободное место, хотя вряд ли они будут напрягаться и тебе могилу рыть. Сбросят в колодец и до свидания.
— Стой!
