Хиггинс ушёл, пообещав вернуться с завтраком через полчаса. Рейф растянул парусину, чтобы получился занавешенный уголок, затем сел и снял сапоги.
Он повернулся к Аише, которая всё ещё была в постели, прижав простыню у горла, будто бы он собирался наброситься на неё. Он улыбнулся. Если бы она только знала, как держала его во время сна. Он проснулся первым и неохотно отодвинулся от девушки, зная, что она очень расстроится, если проснётся и увидит их почти переплетёнными друг с другом.
Рейф проснулся с возрождённой надеждой. Она обнимала его, пока спала — это что-то да значило.
Он махнул в сторону, где была горячая вода и импровизированная ниша.
— Сначала леди. Я поднимусь на палубу и немного пройдусь. Пятнадцать минут? — и надев cюртук, вышел.
После его возвращения на палубу поднялась Аиша, между тем как он принялся тщательно бриться. Раздеваясь, чтобы вымыть всё тело, Рейф думал, что его обескуражило то, как сильно он устал от короткой прогулки по палубе. Он должен восстановить свои силы.
Когда Аиша вернулась, Хиггинс уже ожидал их с завтраком. У его ног стояла корзина с сидящей в ней слегка обиженной Клео. Аиша радостно бросилась к котёнку и выпустила его из корзинки, прижимая к себе и что-то мурлыча малышке.
Пока Рейф с Аишей нарушали свой пост горячим чаем, овсянкой, свежеиспеченным хлебом и мёдом (никакой ветчины или бекона, к огромному недовольству Рейфа), Клео бродила по каюте, всё вокруг обнюхивая, изучая свою новую территорию.
Рейф смог проглотить лишь несколько ложек овсянки и немного хлеба с мёдом, но Аиша деловито расправлялась со всем, что перед ней стояло. Она явно была очень голодна. Рэмси почувствовал угрызения совести, когда вспомнил, что из-за него она пропустила ужин.
Он опустил тарелку с овсянкой перед котёнком, и тот исследовал тарелку со всех сторон, прежде чем принялся удовлетворенно лакать. Рейф вытянулся на боку на кровати, подперев голову рукой, и наблюдал за Аишей.
Она одарила его взглядом, как бы вопрошающим, чем он занимается, но продолжала свой завтрак, не произнося ни слова.
— Мне нравится смотреть, как вы едите, — сказал он ей.
— Почему? — она нахмурилась и опустила кусок хрустящего хлеба с мёдом. — Я делаю что-то неправильно? Не так, как принято в Англии? Мне следовало порезать это на маленькие кусочки или что-то ещё?
— Нет, нет, не волнуйтесь. Просто потому, что вы действительно наслаждаетесь едой.
Она пожала плечами:
— А почему нет? Я проголодалась, а хлеб и мёд очень вкусные. Я уже забыла, насколько вкусен свежий европейский хлеб. — Она прикончила последний кусочек и облизала пальцы. — И мне нравится этот мёд из Греции, ммм.
— От меня вы возражений не получите, — сказал Рейф, наблюдая, как её язык извивался вокруг липких пальчиков. От такого зрелища зашевелилось свидетельство его мужественности. Он осторожно перекатился и лёг на живот.
— Вы сможете есть мёд каждый день, когда мы поженимся.
— Не начинайте снова, — потребовала она. — Я отказываюсь проводить следующие десять дней взаперти с вами и спорить из-за этой бессмыслицы. Вы высказали своё мнение. Я вам ответила, и это моё последнее слово.
— Очень хорошо, я не буду стращать вас этим, — сказал он, — но я всё равно намерен жениться на вас. — Он поднял руку, останавливая её протесты. — И это моё последнее слово. На сегодня.
Аиша фыркнула и схватила мокрое полотенце, чтобы вытереть руки.
Рейф принял более удобное положение на кровати и краем глаза заметил у двери всё ещё открытый футляр с пистолетами. Он знал, зачем ей нужны были его пистолеты, хотя его всё ещё это и изумляло, но он вспомнил, что и его бритва также была извлечена и открыта. Почему?
— Я заметил, что вы достали мою бритву, пока я был болен.
— Ммм.
Она сидела по-турецки на полу, играя с котёнком.
— Как вы собирались использовать её? Полагаю, у вас не возникало намерения меня побрить. Или перерезать мне горло.
Она криво улыбнулась:
— В тот момент не возникало. В тот момент вы не несли такой вздор. Лишь бессвязный бред.
Она сказала это так, как если бы это ничего не значило, но заботиться о человеке, находящемся в бреду, совсем не шутка.
— Так зачем бритва?
Она пожала плечами и посмотрела на медицинский справочник у кровати:
— Если бы у вас была чума, мне пришлось бы вскрывать бубоны.
Он закрыл глаза, представляя эту картину. Он никогда не сможет отплатить ей за это, никогда. И сейчас в награду за свою храбрость она оказалась с ним в ловушке. И не только в прямом смысле.
— Вы не жалеете об этом… о том, что заботились обо мне, я имею в виду?
— Нет, конечно. Как можно? — вздохнула Аиша. — Мне просто жаль, что реакция людей такая глупая и непонятнная.
Она говорила о браке.
— Потому что мир — непонятное место.
— Неправда. Он довольно прост. Я просто заботилась о больном человеке. А вы просто согласились со сплетнями.
— Нет, я защищаю вас.
Она фыркнула:
— Мне не нужна защита от подобных миссис Феррис. Я говорила вам о таких, как она: если им не о чем поболтать, они что-нибудь выдумают.
— Но это правда.
— Нет, это просто… неправда! Вы были больны. Ничего не произошло. Вся компрометация произошла только у них в голове — никакая это не правда. И я отказываюсь соглашаться с этим, поэтому, пожалуйста, давайте не будем спорить.
— У меня нет намерения спорить, — заверил её Рейф. Тут не о чем спорить. Он просто собирался на ней жениться.
Аиша продолжила играть с котёнком, затем сказала:
— Расскажите мне об этой Лавинии.
Он улыбнулся:
— Она просто молодая девушка, на которой мой брат договорился женить меня.
Аиша хмурилась, пока скручивала отщипнутый комочек шерсти из матраса, мастеря игрушку для котёнка.
— Он ваш старший брат, так? И что, обычно старшие братья устраивают брак младших?
— Вообще-то, нет, но в этом случае ему нужен наследник.
— Почему тогда он сам не женится и не произведёт его?
— Он женат уже десять лет. Его жена бесплодна.
— О! Бедняжка. Мне так жаль. — Она подняла котёнка и прижала к себе.
— И потому я должен произвести следующего Рэмси, и так как он озабочен родословной и воспитанием… его жена была выбрана нашим отцом за то, что у её семьи прекрасные связи и состояние, и сейчас мой брат делает то же самое для меня — он провёл тщательнейшие исследования и обнаружил ле… Лавинию.
— Разве ваше слово здесь ничего не значит?
— Да, но я так тянул с поиском жены, что он вмешался.
— Она милая, эта Лавиния?
— Я встречал её лишь однажды, но да, она кажется довольно милой.
