не показалось. И тот миг, когда они чуть не поцеловались, тоже был на самом деле. Если бы Ачарья их не прервал, он бы поцеловал ее снова. Значит, он не жалел о том, что сделал это в тот, первый раз. Она коснулась щеки, вспоминая прикосновение его пальцев к своей коже, и улыбнулась. Она продолжала улыбаться весь остаток дня, включая сеанс медитации, и даже ворчливый голос Ачарьи не смог стереть улыбку с ее лица.
Глава 17
По мере того как становилось прохладнее, к Катьяни постепенно возвращались силы. Она с головой ушла в обучение боевыми искусствами и сражении на мечах. Однажды Уттам позвал ее в оружейную – длинное узкое здание напротив обеденного зала, стены которого были украшены мечами и щитами. Он достал меч, вложенный в ножны из черного дерева, и передал его ей.
Она вытащила его из ножен и ахнула, пораженная темным свечением, которое исходило от лезвия.
– Он напоминает мне…
Она колебалась.
– Напоминает оружие твоего брата.
Уттам провел большим пальцем по краю лезвия.
– И мое тоже. Эти мечи были выкованы все вместе. Мой меч серебряный, у брата – золотой, а этот, как можешь видеть, отделан бронзой. Он темноват, но, думаю, тебе подойдет. Раньше, когда отец был моложе, он принадлежал ему.
У нее перехватило дыхание.
– Это был меч Ачарьи? Я не могу его принять!
Уттам улыбнулся:
– Это отец приказал мне отдать его тебе. Пользуйся им с умом.
Она покинула оружейную, будучи на седьмом небе от счастья. Конечно, к оружию нужно было привыкнуть. Меч был тяжелее и не такой гибкий, как ее предыдущий, но в нем была сила и решительность, которые ей нравились. Она чистила и полировала лезвие каждый день и смазывала его раз в неделю. Перед сном она клала его рядом со своим тюфяком и держала руку на его рукояти. Чем больше времени они проведут вместе, тем лучше она сможет с ним управляться.
Катьяни закончила читать книги о яту и вернула их в библиотеку. Она обнаружила, что многие королевства в Бхарате, включая Малву, еще в древности, чтобы избежать конфликтов, заключали с яту соглашения о земле и ресурсах. Даже у Ачарьи было с ними соглашение, унаследованное от его отца, который дал им убежище, когда они были изгнаны из Чанделы. Тогда почему же ее воспитали в убеждении, что они паразиты, которых нужно убивать? Она вспомнила, как ее учили, что Чандела раньше была заражена этими чудовищами, пока они не были изгнаны из королевства. Где была правда? Заключала ли Чандела с ними соглашение, которое было стерто из учебников истории?
Надеясь узнать больше, она начала просить о заданиях за пределами гурукулы. Ачарья часто отправлял старших учеников на подмогу в самые разные королевства, откуда ему приходили письма с просьбами о помощи в борьбе с чудовищами. Такие группы обычно возглавляли Уттам, Дакш, Атрейи, Варун или Винита. В зависимости от серьезности угрозы Ачарья мог и сам возглавить миссию, но со временем это случалось все реже. На самом деле, после нападения даян она ни разу не видела, чтобы он выходил из гурукулы. Могло ли это быть связано с тем, что его правая рука оказалась повреждена и он вечно прятал ее в перчатке? Эту травму он получил по ее вине, и она очень хотела быть полезной гурукуле, чтобы помощь ей не была для них сродни благотворительности.
Сначала Ачарья возражал, но Катьяни напомнила, что она была одной из немногих в гурукуле, у кого был опыт общения со всеми четырьмя основными типами населявших Бхарат чудовищ. К тому же она была на пути к восстановлению своей былой духовной силы.
Ее первым заданием по изгнанию чудовищ была двухнедельная вылазка с Атрейи, Винитой, Баркхой и Шалу. Они направились в лесные деревни к югу от Нандованы, граничащие с королевством Чалукья. Несчастье обрушилось на них в виде нашествия претов. Те прибивались к возвращающимся путникам и постепенно распространились по всем закоулкам деревень, а затем к ним присоединялись и другие их призрачные родичи.
Жители деревни впали в апатию и уныние до такой степени, что перестали работать, разговаривать и есть. С пустыми глазами и впалыми щеками они сидели по домам и, казалось, просто ждали смерти. Катьяни не могла видеть претов, но она могла чувствовать, как эти создания обвиваются вокруг людей и высасывают из них волю к жизни. Ачарья учил использовать духовную силу как линзу для обнаружения того, что не видно глазу.
Женщины, не теряя времени, провели ритуалы изгнания претов, но прошло еще несколько дней, прежде чем деревни были очищены от призраков и можно было спокойно уехать.
Несмотря на трудности путешествия, скудные запасы продовольствия и опасности леса, Катьяни наслаждалась этим заданием. Женщины были решительными, добрыми, прямолинейными, и с ними, в отличие от некоторых учеников-мужчин, было действительно легко. Когда они сплетничали за чашками чая с сухофруктами, две младшие девушки нередко подшучивали над ней по поводу Дакша. Его дары в виде ветви гулмохара не остались незамеченными.
– Гулмохар называют пламенем леса, – сказала Баркха, лукаво подмигнув, когда однажды вечером они сидели у костра. – Но также его зовут пламенем сердца.
Щеки Катьяни вспыхнули.
– Между нами нет ничего такого.
Ну, может быть, в этом они были правы. Но о серьезных отношениях между ними двумя не могло быть и речи, как бы сильно Катьяни этого ни желала. Да, она освободилась от уз, но ее путь был проложен кровью, и это был не тот путь, который одобрил бы Дакш, не говоря уже об Ачарье. Ей лучше не позволять слухам об их романе запятнать его идеальную репутацию, иначе они обязательно дойдут до его отца.
– Он никогда раньше никому не дарил цветов, – сказала Баркха, подбрасывая несколько веток в потрескивающий огонь. – Неважно, насколько они были больны.
Она повернулась к Шалу.
– Помнишь, как Варун заболел лихорадкой? Он был практически на пороге смерти. Ни травинки он не получил тогда от Айрии Дакша!
– Дело не в цветах, а в супе, – сказала Шалу, подталкивая Катьяни плечом.
– Какой еще суп? – растерянно спросила Катьяни.
– Лечебный суп, который, по твоим словам, был просто ужасным на вкус.
Шалу одарила ее понимающей усмешкой:
– Айрия Дакш приготовил его специально для тебя.
– Он немного воображает себя знатоком трав, какой когда-то была его мать, – объяснила Баркха. – Разве ты не видела его с блокнотом? Он использует его, чтобы записывать идеи и ингредиенты для рецептов. Но ты первый человек, с которым он поделился результатами этих исследований.
Так это была книга рецептов? А
