class="p1">– Вскрыли? Да я эту фирму…
– Ее открыли изнутри. Запереть снаружи не смогли из-за отсутствия ключей. И она у вас, Константин Алексеевич, не захлопывается с запиранием замка.
– Нет, мне такое не надо, – сказал Костя. – Забуду ключи внутри – и вызывай фирму вскрывать замок.
– В общем, вашу дверь просто прикрыли. Наши сотрудники на автомате взялись за ручку, когда звонили к вам – и… Зашли, чтобы проверить, все ли в порядке, в особенности после того, как увидели, что произошло на шестом этаже. Звали вас, Наталью Геннадьевну, вы не откликнулись, сотрудники осмотрели все помещения. У вас что-то искали.
– А мой архив? – первым делом спросил Костя.
– Все валяется на полу. Все содержимое всех мешков. Кучи огромные. Не могу сказать, взяли что-то или нет, но если взяли, то немного. Некоторые подарки ваших поклонников валяются, но, по-моему, только те, которые случайно задели. Они не интересовали тех, кто к вам проник. Одежда из шкафов выворочена, матрас с кровати сброшен и вспорот. Почему-то над матрасом больше всего «потрудились». – Он же у меня из лузги гречихи, – сказал Костя, словно в данном случае это имело какое-то значение.
Я помню, как он мне рассказывал, что приобрел этот матрас, когда у него начала болеть спина. А такой матрас помогает позвоночнику сохранять ту же форму, что и в нормальном прямом положении. В общем, поддерживает и выравнивает позвоночник. Считается, что у него оптимальная жесткость – не слишком жесткий и не слишком мягкий. И на самом деле спина стала меньше болеть.
Следователь сказал, что матрас точно придется покупать новый, а лузга гречихи рассыпана по спальне. Подушки тоже вспороты. Их тоже придется менять.
– Но в матрасе и подушках точно нельзя было спрятать никакие сокровища! Я же на них сплю! Чувствовалось бы! Толщина матраса шесть сантиметров. Уж кубок бы точно не влез. И в подушку никакой идиот никакое блюдо засовывать не будет!
– Мне вы это можете не объяснять, – вздохнул следователь. – В общем, приезжайте, Константин Алексеевич. Необходимо ваше присутствие, как собственника. Наши сотрудники пока только осмотрели помещение, предполагая, что кому-то потребуется срочно оказывать помощь. А все остальное – в вашем присутствии.
– Начинайте без меня, делайте все, что нужно. Я никаких претензий иметь не буду. Меня только архив интересует. Его без меня не трогайте. А в спальне, других местах снимайте отпечатки пальцев. Вам ведь они нужны? А раз Лилька перед уходом все протерла…
– Сейчас злодеи умные пошли, – вздохнул следователь. – Все в перчатках на дело идут. А вы пока едете, подумайте, что у вас могли искать.
– Клад, – сказал Костя. – Информация не могла не просочиться. Ну и кто-то решил проверить…
Следователь еще раз попросил приехать побыстрее и отключился.
– Давай кофе выпьем, – предложил Костя. – Подождут немного.
– Костя, а что он сказал про шестой этаж? – спросила я.
Костя на это даже не обратил внимания.
Полина Петровна сообщила нам, что уже позавтракала с Юлей и проводила ее в школу. И еще сказала, что, проснувшись у меня сегодня, в первое мгновение подумала, что находится в раю.
– Ты молодец, Наташа, – сказала она. – Растения дают тебе силу, энергию.
Я ответила, что все мои предки, которые что-то выращивали, жили долго, а большинство других погибали рано. Может, просто совпадение. Но я занялась растениями не с целью долго прожить (я в юности об этом даже не думала), а по велению души.
– Нет, Наташа, это не совпадение. Тебя твои растения защищают. И защищали твоих предков. Они же живые. Ты же, наверное, слышала, что цветы вянут и гибнут, если хозяйка болеет или уезжает. Некоторые гибнут после смерти хозяйки, не принимают других людей. Или не цветут, когда в доме поселилась болезнь.
Полина Петровна сказала, что у одной ее соседки год умирал муж, и в это время в доме не цвел ни один цветок, хотя муж цветами никогда не занимался. Но, видимо, атмосфера была удручающая – не до цветения. Примерно через три месяца после его смерти начали цвести. Потом зацвели так, как никогда раньше – и хозяйка как раз к этому времени отошла от горя.
Правда, я выращиваю алоэ и кактусы, и они ведут себя не совсем так, как «обычные» домашние цветы. Но я стараюсь, чтобы им было хорошо! А в ответ вижу, как быстро растут алоэ, как тянутся вверх, разрастаются вширь, превращаясь в деревья. А сколько сока в каждом «пальчике»! Они толстые, мясистые, мне просто радостно на них смотреть. Кактусы все время дают деток, и эти детки тоже быстро растут, достигая продажных размеров.
В общем, мы с Костей перекусили, выпили кофе и только после этого поехали. Выйдя из его внедорожника у нужного дома, я увидела не только уже привычные машины полиции, «скорую» и журналистов, но и двух мужчин в костюмах химзащиты и какой-то странный фургон, похожий на машины пожарных, только окрашенный не в красный, а в защитный цвет. Что тут еще произошло?! Я подняла голову вверх и увидела, что все выходящие на улицу окна Костиной квартиры раскрыты.
Полицейские были знакомые (хотя Костю они и до этого знали) и сразу же подошли к нам, пожали руку Косте, со мной вежливо поздоровались.
– Вас ждут, – сказали нам.
– А… – открыл рот Костя, глядя на двух мужчин в непривычных для улиц Питера костюмах.
– Вам там все объяснят. – Полицейские кивнули наверх. – У вас в квартире все в порядке. В смысле… Заходить можно. На шестом…
– Что здесь еще произошло?! – закричал Костя.
– На шестом этаже пустили газ.
– Газ в смысле…
– Не тот, который в плите. Всех, кто там находился, хотели усыпить – чтобы проникнуть в вашу квартиру. Пока это рабочая версия. Поднимайтесь. Заборы воздуха сделали, в общем… там сейчас безопасно.
Мы поднялись на лифте сразу на шестой этаж. Дверь в богадельню была раскрыта, мы услышали громкий женский плач и невнятные крики мужчины и женщины. Нам навстречу вышел еще один полицейский, похоже, по зову природы отлучившийся с поста у двери, так как наплыва любопытных ждать не приходилось, и даже никакие жильцы не могли проходить мимо. Кстати, а художника из мансарды кто-нибудь видел?
Откуда-то из глубины квартиры вышел знакомый следователь, кивнул мне, поздоровался за руку к Костей и предложил спускаться к нему.
Мы спустились, прошлись по квартире. Поскольку у Кости всегда бардак, я не могла сказать, что квартира «разгромлена». Просто стало побольше бардака, чем обычно. Костя сокрушался из-за своего архива, но на первый взгляд ничего не разорвали, не сожгли, даже не растоптали. Содержимое мешков, которые