валялись рядом, просто высыпали на пол – вероятно, в поисках твердых металлических предметов (из золота и серебра), которые в мешках не обнаружились. Костина статуя на кухне валялась на боку. Похоже, ее просто задели. Костя с помощью следователя поднял своего каменного двойника и поставил на место. Спальня производила самое удручающее впечатление. Создавалось впечатление, что там поработал маньяк – или очень разозленный человек, что было более вероятно.
Мы расположились на кухне, и следователь спросил, как, по мнению Кости, в его квартиру можно проникнуть из квартиры на шестом этаже. Может, есть какой-то потайной ход? В доме одна лестница, черного хода в квартирах нет, только на первом этаже есть выход на улицу и выход во двор под лестницей, который именуют черным ходом.
– Через окно, – ответил Костя. – Это не с крыши лезть. И если их там усыпили… Мы правильно поняли, что их усыпили? Что там произошло?
Следователь сказал, что полицию вызвали очнувшиеся первыми узбечки, которые там ухаживают за стариками. Еще они вызвали хозяина и «скорую». У хозяина, как выяснилось, все оформлено официально, в квартире на шестом этаже проживают его мать и тетка – у обеих деменция. К ним добавились еще несколько стариков – родственников его знакомых, причем занимающих довольно высокие посты в городе или занятых в бизнесе. Они не могли оставить их дома и не хотели сдавать своих стариков в «официальные» учреждения, в частности, чтобы информация об этом никуда не просочилась. Им было бы проблемно их там навещать – сфотографируют и сольют в какое-нибудь «желтое» издание, конкурентам, новость всплывет во время предвыборной кампании. А тут все, так сказать, свои. Хозяину квартиры и богадельни помогли все правильно зарегистрировать. Не придерешься. И у обычных следователей нет желания связываться с теми, чьи родственники содержатся в такой богадельне. Хотя теперь придется. То есть придется с удвоенной силой заниматься расследованием того, что началось в квартире у Кости.
У хозяина квартиры на шестом этаже имеются еще две квартиры, которые он сдает командировочным и просто желающим в выходные отдохнуть в Питере. Немало обеспеченных людей (конечно, не уровня наших олигархов и руководителей госкорпораций, а пониже) не хочет светиться ни в каких гостиницах. Для них существуют такие квартиры – как правило, в старой части Петербурга. Предпочтение при оформлении квартиры под сдачу отдается виду. Прекрасно, если на Неву, но это могут быть и достопримечательности, и другая «вода». Изучаются соседи. В квартире делают хороший ремонт, хорошо обставляют. К приезду гостя выполняют конкретные заказы – закупают какие-то фрукты, продукты, цветы. Как правило, такие гости не хотят, чтобы прислуга присутствовала постоянно. Отдохнуть приезжают в пятницу вечером, уезжают в воскресенье вечером. Некоторые просят, чтобы на протяжении всего этого времени в квартиру никто не заходил. Не надо горничных! С заказом еды проблем в Питере нет, да и поблизости обычно находятся неплохие рестораны. Командировочные, партнеры, потенциальные клиенты приезжают в будни. В таких квартирах могут вестись переговоры, или человек может только проживать. И куролесить. Толстые стены в старых домах являются большим плюсом. Квартира над Костей изначально покупалась под богадельню – потому что возникла необходимость. К тому же для приема командировочных и отдыхающих она слишком большая, да и известный рокер, у которого дома бывает масса самых разных гостей, включая телевизионщиков и газетчиков, и художник сверху, у которого в мастерской не только пишутся картины, не подходят в качестве соседей людям, которые не хотят привлекать к себе внимания.
Хозяин квартиры на шестом этаже хорошо организовал дело. Претензий пока к нему не было. Никто никогда не засветился, все пожелания выполнялись, никаких журналистов и близко не было, за стариками обеспечен должный уход.
Но после гибели альпиниста обитатели богадельни разволновались. В квартиру заходили незнакомцы, шумели. Для таких людей любое нарушение рутины – стресс. Некоторые, наоборот, могут пытаться общаться с новыми людьми, лезть к ним с объятиями, буквально бросаться на них. Моей подруге, приезжавшей в пансион к матери, объясняли, что нужно маршировать по коридорам с таким видом, будто идешь по собственному дому, и не обращать никакого внимания на попытки с тобой пообщаться, которые обязательно будут предпринимать незнакомцы с деменцией, сбрасывать руки, хватающие тебя за одежду. Вчера хозяин обещал вечером прислать психолога. Днем врачи «скорой» и терапевт, постоянно наблюдающий обитателей богадельни, уже сделали все, что могли, хотя хозяин не исключал, что также пришлет и невролога, и еще одного терапевта.
Вечером узбечки, ухаживающие за стариками (все – с медицинским образованием, пусть и не высшим), пустили знакомого психолога, она провела необходимую работу, ушла. В начале одиннадцатого вечера в дверь опять позвонили. На площадке стояла женщина в форме сотрудников «Скорой помощи», на лице – респиратор. Узбечки решили, что, может, врач «скорой» вечером частным образом подрабатывает терапевтом, выезжая на адреса, и ничего не заподозрили. Хозяин же говорил, что пришлет специалистов. Одна из узбечек открыла дверь – и получила струю чего-то в лицо. Потом получили вторая и третья, которых гостья застала на кухне. К тому времени она была уже не в респираторе, а в противогазе.
Очнулись они только утром, поэтому специалисты высказали предположение, что количество газа было добавлено, причем, так сказать, не персонально, а на всю квартиру, чтобы старики заснули и не мешали. А помешать эта публика могла. Ведь проникшая в квартиру женщина наверняка знала про альпиниста.
Но двое стариков сегодня утром не проснулись – тетка хозяина и мать одного из наших депутатов. Вероятно, доза распыленного газа оказалась слишком большой. Хотя, может, и переживания сыграли свою роль. Предварительно в обоих случаях причиной смерти названа остановка сердца. Но что ее вызвало? Это предстоит выяснять. Будет проводиться расследование, а для начала нужно получить заключение патологоанатома. Никаких видимых повреждений на телах нет. И проникшая в квартиру женщина явно не собиралась убивать стариков.
– Это Лилька?
– Неизвестно, – вздохнул следователь. – Похоже, что нет.
Две узбечки из трех Лильку видели, пока она проживала у Кости, и по фотороботам ее опознали – как женщину Кости, но открывавшая дверь узбечка узнала бы ее, несмотря на респиратор, он же не все лицо закрывает. Она считает, что это была не Лилька. В противогазе, конечно, узнать не могли.
– Да и я, признаться, думаю, что Лилия Свиридова сейчас находится уже далеко от Петербурга, – заметил следователь. – Она отсюда забрала все, что хотела, все поверхности протерла. И прекрасно понимает, что в вашей квартире работала следственная группа, соответственно, если она что-то и забыла, мы это изъяли. Но она ничего не забыла.
– А
