успело случиться во внешнем мире за это время? Не исключено, что за дверью ждёт целая армия Клыков…
– Не знаю, – ответила она и погладила мальчика по голове. – Но отсюда мы точно уйдём. Пошли.
Сара провела детей по длинному коридору и остановилась у двери зала, где стоял экипаж, который когда-то привёз сюда их всех. Она не была в этом зале с того самого дня, когда помогла Джаннеру бежать. Жестом велев ребятам, толпящимся в коридоре у неё за спиной, замолчать, Сара прислушалась. Убедившись, что всё в порядке, она открыла дверь.
Широкие полосы света падали из высоких окон на пол. Ребята подносили к свету руки, как будто впервые его видели. Молчаливое благоговение быстро сменилось воплями восторга. Бывшие пленники фабрики вилок танцевали, прыгали, катались по полу. Они увидели у стены колодец с водой и смывали сажу, впервые по-настоящему знакомясь друг с другом.
Сара привалилась к стене и улыбнулась. Было так приятно стоять в стороне и наблюдать за чужой радостью. О ней все забыли, и Саре это нравилось.
И тут дверь приоткрылась. В щель просунулась рука в перчатке без пальцев и вытащила Сару в коридор. Ребята так шумно ликовали, что её крика никто не услышал.
48. Поправка Чампли
В ту самую минуту, когда жители лощин требовали смерти Кальмара, а родные сгрудились вокруг него, у дверей началась какая-то суматоха. Кто-то пролезал к ним, наступая людям на ноги, и крики постепенно сменились недовольными возгласами. Джаннер заметил цилиндр, а рядом с ним – сияющую лысину.
Бонифер Сквун и Оскар Н. Ритип протолкались вперёд и подошли к Ниббику Бангу. Бонифер был в длиннополом сюртуке и при галстуке, Оскар – в меховой шубе и шарфе. На плече он нёс кожаную сумку.
– Это что такое?! – крикнул Ниббик Банг. – Чужаки не имеют права голоса на совете.
– Согласен, – ответил Бонифер, – но я не чужак, Банг. Я родился здесь. В моих жилах течёт точно такая же кровь, как и в твоих.
Банг нетерпеливо мотнул головой:
– Ну, что ты хочешь сказать?
– Мы с Оскаром Н. Ритипом, как тебе известно, провели немало времени в библиотеке. Мы хотим убедиться, что ты не забыл о седьмом параграфе Поправки Чампли.
Барнг моргнул:
– Э… что?
– Цитируя Чампли, – произнёс Оскар, – «нельзя казнить королевских особ, скотина ты этакая».
– Мы вправе казнить кого угодно, – огрызнулся Банг.
– Нет, – возразил Бонифер. – Королевских особ можно лишь изгнать. Параграф седьмой Поправки Чампли, внесённой в 115 году Второй эпохи, недвусмысленно гласит, что членов королевской семьи нельзя казнить, даже если они виновны в похищении или убийстве.
– Враньё! В жизни о таком не слышал.
– Ну надо же! – сухо отозвался Бонифер. – А ведь с королевскими особами это случается сплошь и рядом. Кроме того, тебе положено знать местные законы, раз уж ты Хозяин лощин на протяжении… целых двадцати часов, кажется? Ах, извини, я хотел сказать – временный Хозяин. Когда Радрик вернётся, ты снова станешь рядовым патрульным. Но в любом случае тебе надлежит повиноваться законам лощин, не так ли? Господин Ритип, пожалуйста, покажите временному Хозяину документ.
– Охотно, – сказал Оскар и протянул Бангу измятый пергамент.
Банг едва взглянул на него.
Оскар подмигнул Джаннеру. Пальцы у него были в чернилах, а в глазах плясали искорки.
Бонифер развернулся к толпе:
– Поскольку подлинный Хозяин лощин отсутствует, поскольку пропавшую девочку так и не нашли и поскольку законы нашего края явственно воспрещают казнить королевских особ, полагаю, следует заменить казнь на изгнание. Отдай Ветрокрылов мне, Банг. В гавани у меня ждёт лодка.
Банг сунул пергамент одному из членов совета. Семеро вождей просмотрели его и пожали плечами. Банг вздохнул:
– Ну ладно. Изгнание тоже годится.
Бонифер склонил голову и улыбнулся. Этот дряхлый старик сумел несколькими словами изменить судьбу Кальмара. Не будь у Джаннера связаны руки, он бы обнял Бонифера.
– Нет! – закричала Фрева срывающимся от слёз голосом. – Эта тварь убила мою дочку! Мы, видно, спятили, раз позволили Клыку свободно бродить по городу и впустили его в школу! Посмотрите, что из этого вышло! – Печаль обезумевшей от горя Фревы превратилась в ярость. – Чудовище сожрёт и ваших детей, как съело мою Бонни! Казните зверя!
– Казнить его! – взревела толпа ещё громче прежнего.
Бонифер побледнел.
Ниббик Банг улыбнулся, порвал пергамент на клочки и швырнул обрывки в лицо Бониферу.
– Ставьте виселицу! – крикнул он, и двое мужчин, похожих на моряков, полезли через толпу с верёвками на плече.
Бонифер взглянул на Банга, на верёвки, на Ветрокрылов – а затем сорвал с плеча Оскара сумку и бросился бежать.
Он двигался гораздо быстрей, чем, казалось Джаннеру, мог двигаться восьмидесятилетний старик, и его цилиндр так и подскакивал в толпе. Бонифер устремился к выходу. Орущие лощинцы не обращали на него внимания.
Джаннер не успел задуматься, куда направился старик, потому что не отрываясь смотрел на петли, которые должны были лишить жизни Нию и Кальмара. На глазах у него ещё несколько человек принесли доски, молотки и колья.
Банг сидел на троне Радрика и самодовольно наблюдал за тем, как возводили виселицу. Дерево запылилось от старости, мужчины спорили и переворачивали доски так и сяк, пытаясь вспомнить, как должна выглядеть виселица. Как бы ни были кровожадны жители лощин, очевидно, казни здесь случались не часто.
Подо взревел. Он вопил и лягал стражей, пока Банг не приказал заткнуть ему рот и скрутить покрепче. Понадобилось восемь человек, чтобы укротить старого пирата. Выбившись из сил и запыхавшись, Подо повалился на сиденье. Растрёпанный, с пеной на губах, мокрый от пота, он походил на безумца. Ния наклонилась к отцу и поцеловала его в щёку. Подо зарыдал.
Оскар подбежал к Ние и опустился перед ней на колени:
– Ваше величество, я не знаю, что делать!
– Ничего, Оскар, – ответила та. – Пожалуйста, ослабь королю намордник.
Стражи были заняты – они удерживали толпу и расчищали место для виселицы; если они и заметили что-то, то ничего не сказали. Оскар снял намордник и отбросил его в сторону.
– Кальмар, – сказала Ния, – я не верю, что ты похитил маленькую Бонни.
– Спасибо, – тихо отозвался тот.
Ния улыбнулась:
– Я не знаю, что произошло, но сейчас не время об этом говорить. У нас вообще осталось мало времени. Я хочу сказать только одно: я тебя люблю. Я люблю тебя – и ничуть не жалею о туралае. И если бы пришлось, я бы всё повторила заново. – Она поцеловала Кальмара и повернулась к остальным. – Папа, дети, если всё-таки это случится, пожалуйста, не вините лощинцев. Они обмануты. Винить надо
