место проживания не впечатлило, что было, по мнению Тани, вполне ожидаемым. Партнерша предлагала Евгению вытащить хоть какие-нибудь медали и фотографии, но Громов стоял на своем, не желая подстраиваться под кого-то другого. Поэтому единственной наградой, которую даже засняли крупным планом, стала золотая медаль прошедшего чемпионата Европы. Евгений до сих пор хранил её на полке, не спрятав в коробку с остальными медалями.
И пока бронзовый призер прошлых Олимпийских игр с телеэкрана вещал о своём рационе, открывая холодильник, из которого он рано утром спрятал всё, что могло бы скомпрометировать, в заранее открытую дверь квартиры вошла Агния. Фигуристы пригласили её посмотреть репортаж вместе с ними.
– Опаздываешь, мать, – с ухмылкой констатировал Евгений, подвинувшись ближе к Тане, чтобы соседке было куда сесть.
– Я долго не могла уложить Женю, – объяснила она, а затем подошла к Алексеевой, наклонившись и приветственно приобняв. – Рада снова тебя увидеть!
– И я рада, – Таня улыбнулась в ответ. – Ещё раз спасибо за помощь.
– Ерунда, – отмахнулась Агния, – тем более это было хорошим поводом заставить Олега съездить к моей маме.
Громов шумно вздохнул, призывая соседку, наконец, сесть и дать нормально посмотреть передачу. Подобные разговоры Агнии о семье, маме, детях не находили отклика у него и даже раздражали.
– Двинься тазом! – обратилась к нему Агния. – Я хочу сидеть между чемпионами Европы. Смогу желание загадать.
Такая просьба не понравилось Громову, но перечить не стал и отодвинулся к другому краю дивана. Однако отметил странный дискомфорт и даже какую-то злость, которая вспыхивала внутри, когда кто-то или что-то пыталось вставать между ним и Таней. И неважно, в прямом или переносном смысле.
Смотря часть репортажа, снятую уже на тренировке, где журналист, стоя у борта, рассказывает о том, при каких обстоятельствах они с Таней встали в пару, Евгений недовольно нахмурился. Он вспомнил, как этот корреспондент в конце дня пытался позвать Таню на ужин. Громов полагал, что она откажется, но всё же вмешался и вежливо попросил журналиста отложить ухаживания до завершения Олимпиады. Но лучше бы вообще до конца своей жизни, который, если он не прекратит, может наступить очень скоро.
«– Что вам больше всего нравится в Жене, как в партнере? – обратился к фигуристке журналист.
Таня, с ярким румянцем на щеках от физической нагрузи, задумчиво поджала губы, которые норовили растянуться в улыбке. Её специально снимали так, чтобы было видно катающегося на заднем плане Громова.
– Он очень трудолюбивый, – начала отвечать Алексеева, от волнения одергивая вниз черную водолазку, – и очень надежный. Ещё он… Очень думающий спортсмен. Это большая редкость. Он не слепо полагается на тренеров и врачей. У него огромные познания в области фигурного катания и физиологии. Он активно этими знаниями пользуется, и это ему помогает.
– А что больше всего вам нравится в Жене, как в человеке? – задал следующий вопрос корреспондент. Мысленно Алексеева обрадовалось, что Женю сейчас назвали человеком, а не мужчиной, как в прошлый раз. Это смущало гораздо меньше, и ответ на этот вопрос не будут рассматривать с точки зрения их несуществующих отношений.
Таня обернулась назад, посмотрев, как Громов заходит на очередной прыжок, скользя по дуге назад, а затем вновь повернулась к камере.
– Он, опять же, очень умный, – улыбнулась она, – и добрый».
– И всё? – картинно оскорбился Громов, осуждающе посмотрев на смеющуюся партнершу и соседку.
– Тихо! – шикнула Таня, когда Женя начал отвечать на вопросы, на которые минутой ранее отвечала она сама.
«– Как фигуристка она оказалась приятным открытием, – серьезно отвечал Громов. – Таня может не выходить со льда по восемь часов, даже если чувствует какой-то дискомфорт или боль.
– А что вам больше всего нравится в ней, как в человеке?
Евгений на секунду опустил взгляд, задумываясь. Слишком сложно было уместить в пару слов всё, что привлекало в партнерше.
– Она непосредственная, добрая и… Нежная, – Громов с придыханием и какой-то обреченностью произнес последнее слово, будто признавался самому себе в том, что этой нежности он больше не в силах противостоять.
Таня, раскатывавшаяся позади, упала на спину. Громов услышал скрежет льда, звук удара и обернулся. Даже с расстояния он видел, что Алексеева улыбалась, значит, ничего страшного не случилось.
– Не убилась, Плюша? – с улыбкой поинтересовался, награждая её этим прозвищем за то, что допустила глупое падение».
Таня и Женя медленно повернулись друг к другу. Оба надеялись, что эту сцену вырежут, потому что к самому интервью она не относилась.
– Громов… – угрожающе произнесла его фамилию Таня, наливающимися бешенством глазами смотря на партнера. – Ты хоть понимаешь, что наделал?
Фигуристка яро ненавидела это прозвище и не находила в нем ничего милого. И то, что так её теперь будет называть вся страна, очень злило. Евгений испытал неожиданную радость от того, что между ними сидела Агния, своим присутствием не позволявшая Тане расчленить его прямо сейчас.
– Смотри, обед показывают! – попытался отвлечь партнершу Громов, и Алексеева недовольно поджала губы, переводя взгляд на экран.
«– Сейчас два часа дня, и мы вместе с Татьяной и Евгением обедаем в кафе, располагающемся неподалеку от ледового дворца, на который они вернутся сразу же после этого, – прокомментировал журналист, сидя за столом вместе с фигуристами. – Пользуясь случаем, хочется поговорить с вами о музыке, которую вы используете в своих программах. Нравится ли вам она в середине сезона так же, как в начале?
Громов не любил пристальное внимание. Не любил вопросы каждые полчаса. Когда Таня только рассказала об этой передаче, он рассчитывал, что их просто поснимают со стороны, а затем расскажут что-то закадровым голосом. Но невозможность спокойно поесть окончательно выводила из себя. Однако необходимо было держаться вежливо, поэтому Женя заставил себя улыбнуться.
– Вы когда-нибудь ставили песню, которая вам нравится, на будильник? – поинтересовался он у журналиста.
– Ставил, – кивнул корреспондент, не совсем понимая, к чему задан подобный вопрос.
– Ну и как? Продолжала ли она вам нравиться? – приподнял брови Громов.
– Не очень…
– Вот и ответ на ваш вопрос, – кивнул Евгений, ухмыльнувшись. – Мы слышим одну и ту же музыку по нескольку раз в день во время тренировок, и в определенный момент от неё уже начинает тошнить.
– Мне кажется, – включилась
