— Что это? — спросил Риан. — Что она делает?
— Смотри внимательно. Она должна вот-вот начать действовать: должно быть, Голоса сейчас уже почти завершили Колесо.
Бесконечность гудела от сдерживаемой силы: то, что делала Марада, тоже близилось к завершению. Неожиданно синее свечение погасло; где-то в центральном помещении дома вспыхнула яркая светящаяся точка.
— Вот теперь мы и получим доказательства, — выдохнула Маскелль.
Что-то выплыло из дома, двинулось по галерее, преодолело перила и мягко опустилось на землю.
Контуры существа светились тусклым серебром, переливаясь и меняя форму все время, пока оно пересекало двор. Люди, мимо которых оно двигалось по улице, явно ничего не замечали.
— Оно похоже на водяного духа из реки, — сказал Риан.
— Чем-то похоже, чем-то непохоже. Это не то, чего я ожидала. — Маскелль заметила, что оба жреца седьмого ранга не почувствовали близости существа. Оно проплыло мимо них, проскользнуло сквозь стену, пересекло двор, а потом и дом, полный людей, перебралось на другой берег канала. Существо стремилось напрямик к Марай.
С тех пор как Риан обнаружил следы удушения на шее Игарина, Маскелль знала, что в деле замешан какой-то дух, однако она предполагала, что это дух Марады, покидающий тело с помощью какой-то чужеземной магии, которая к тому же не дает жрецам Кошана обнаружить его присутствие. Однако то, что она видела сейчас, не было Марадой. И для духа было совершенно невозможно путешествовать вот так — напрямик через все линии силы Кушор-Ата и Кушор-Ана.
Маскелль оглянулась в поисках формы, которую могла бы принять, и заметила высоко в небе духа-птицу. Духи-птицы принадлежали Карающему — еще одно предзнаменование. Маскелль окликнула его; тот сделал круг и спикировал вниз.
Когда дух-птица оказался рядом, Маскелль почувствовала, что Риан готов разрушить транс: клубок острых как бритвы зелено-золотых перьев и сверкающих когтей очень напоминал то, что он привык считать демоном; однако рук Риан все же не отнял.
— Мой дух не может ни тронуть, ни передвинуть материальный предмет, а дух-птица может, — объяснила Маскелль.
Она почувствовала, как крыло задело ее щеку; огненная игла прочертила ее кожу там, где коснулось перо.
«Ты мне нужен, — послала она мысль духу-птице. — Совсем ненадолго».
Дух настороженно делал круги над Маскелль. Она поняла, что он ее узнал.
«Чтобы следить?» — услышала она вопрос.
«Чтобы охотиться».
Дух рассмеялся и раскрылся перед Маскелль; она обнаружила, что смотрит теперь его глазами.
Зрение духа-птицы было острее, чем духовной формы Маскелль, и храмы и каналы стали видны еще отчетливее, хотя дома и другие здания оставались смутными тенями, а люди — почти невидимыми. Дух-птица не видел твари, удалявшейся от дома Марады, пока его глазами не стала смотреть Маскелль. Она услышала, как тот даже зашипел от изумления.
«Убей!» — раздался его шепот в сознании Маскелль.
«Скоро!» — ответила она.
Они вместе следили, как существо пересекло ров, окружающий Марай. Маскелль не переставала поражаться его безрассудной смелости. Самой ей пришлось менять направление полета, чтобы следовать за тварью: даже посланец Карающего должен был приближаться к Марай по отведенному для этого проходу.
Оказавшись за рвом, существо прошло сквозь стену, снова двигаясь по прямой линии, хотя такое не должно было бы быть возможным. Маскелль оказалась вынуждена пересечь квадрат сначала внешнего, а потом внутреннего двора, прежде чем смогла спуститься к земле; к тому же ее все время швыряли из стороны в сторону потоки силы, изливающейся из храма.
Маскелль опустилась на плиты внутреннего двора; пальцы ног ее тела рефлекторно напряглись, когда когти духа-птицы коснулись холодного влажного камня. Горящие в храме фонари казались ей тусклыми оранжевыми пятнами; еще всюду кругом сновали странные смазанные силуэты — люди. Маскелль вышла из духа-птицы; тот остался ждать, приготовившись к нападению.
Преследуемое ею нечто скользило по каменным плитам двора; его мерцающий нимб сделался более резко очерченным. Тварь направлялась к центральной башне, к одному из смутных силуэтов у входа. Этот силуэт был отчетливее остальных; вероятно, человек теснее других был связан с Бесконечностью. Маскелль узнала Посланника Небес.
«Так вот какова цель!»
Маскелль преградила путь твари.
Та остановилась, потом попыталась обойти Маскелль. Маскелль снова переместилась, тварь остановилась и попятилась. По-видимому, она видела Маскелль еще менее ясно, чем та ее. Существо опять попыталось обойти Маскелль и приблизиться в Посланнику Небес. Теперь Маскелль разглядела в руках твари веревку.
«Пора, — мысленно приказала она духу-птице, — убей!»
С криком, который эхом отдался в Бесконечности, дух кинулся на свою жертву.
Противники катались по всему двору, извиваясь и нанося удары; от когтей и клыков летели яркие искры. Маскелль знала, что жрецы высших рангов должны ощутить эту битву, — по крайней мере сознание Посланника Небес было направлено на сражающихся.
Твари удалось отчаянным усилием стряхнуть с себя духа-птицу и отшвырнуть в дальний угол двора. В воздухе мелькнул зелено-золотой шар; перевернувшись, дух-птица стрелой ринулся на врага. Маскелль увидела, как тварь попыталась накинуть ему на шею свою веревку, но дух тут же утратил материальность, со смехом возник в другом месте и начал терзать когтями плоть противника.
Зачарованно следя за тем, как дух-птица рвет в клочья посланца Марады, Риан вдруг услышал раздавшийся сзади отчаянный крик. Он обернулся, но не смог понять, какая из призрачных фигур во дворе кричит. Тут крик раздался снова, все еще откуда-то сзади, и Риан понял, что слышит его своими телесными ушами, а не тем, что служило таковыми в странном сумеречном мире.
Он посмотрел на Маскелль, но треск ломающейся мебели заставил его решиться. Вырвав свои руки из рук Маскелль, Риан оказался сидящим на подушке в покоях Небесного Чертога; комната и все вокруг, казалось, качается и плывет. Риан сделал глубокий вдох и прижал руки к глазам, стараясь избавиться от последствий резкого перехода. Шум доносился из помещения, где на страже находились монахи. Один из них звал на помощь.
Это заставило Риана полностью прийти в себя. Он скатился с подушки, одновременно вытаскивая из ножен сири.
Один из монахов загораживал собой дверь в комнату, пытаясь от кого-то отбиться табуретом. За ним виднелась старая Мали, вооруженная тяжелой золотой вазой. Перед ними на площадке лестницы высилась фигура в темной одежде, лакированных доспехах и островерхом шлеме, не позволяющем разглядеть лицо. Еще один монах неподвижно лежал на полу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
