С того дня, как мы попали к иноплянетянам, мы спали без сновидений. Это нас удивило: ведь прежде и Алеша, и я все ночи, что называется «без выходных» проводили как бы в волшебном мире. И вот год с лишним без сновидений, о которых мы уже начали забывать. Но сегодня одновременно мне и Алеше во сне явился Ангел. Собственно как и на вселенском корабле мы его не видели, а только слышали его речь, обращенную к нам, его такой мелодичный, чистый, ровный, звучный голос. Он говорил: «Россия погружена во мрак и кровь. Сатана торжествует, бесы ликуют. Оболганный и опаленный народ молчит, как ленивый глупец, не желающий думать и соображать, не умеющий отличать правду от лжи, Добро от Зла, соотечественника от беса-чужеземца. И ждут его горшие испытания и беды. На русскую землю придут иноземные войска, призванные иудами – бесами и выродками. Они пленят ваше воинство, захватят и грозное оружие, и покорят непокорных патриотов, не сумевших друг друга понять и погрязших в мелочных дрязгах и спорах. И голос праведного витии „Восстань, народ славянский!“ заглохнет в неистовой свистопляске бесов, заполняющей эфир грязным потоком лжи. И Россия перестанет быть, как государство и великая держава, и непроснувшийся народ обращен в рабство, и набросятся на его богатства, его земли и недра чужеземные хищники-пришельцы и будут терзать их, пить соки и кровь земли русской, православной, и наступит великий глад и мор славянскому люду и всем иным народам, испокон живущим на святой Руси – наследникам Магомета и Будды. И восторжествуют сны израиливы и продавшиеся им выродки – лакеи, и будут праздновать Пурим в Московском Кремле и в синагоге, построенной на Поклонной горе. Это будет жестокая кара народу, прославившемуся доверчивостью и добротой, поверившему сладким сказкам лжепророков, не пожелавшему разглядеть бесов, укрывшихся русскими именами».
Он умолк, и в тот же миг мы оба проснулись. Такое пророчество, недоброе, страшно меня бросило в дрожь. Значит, безысходность и никаких надежд, даже просветов не нашлось в словах Ангела. Более того, если в начале речи слова его были мягкими, спокойными и ровными, постепенно они становились все жестче и под конец в них звучали металл и укоризна. Укоризна нам, народу русскому. И никакого намека на явление вождя – спасителя, которого мы с Алешей ежедневно, ежечасно ждем, принимая жаждущих исцеления. Мы внимательно присматривались к своим пациентам, выслушивали их, рассказывали им о бесах и выродках, погубивших наше Отечество, но не находили того, кого с волнением нетерпеливо ждали. И ждем, несмотря на беспросветное предсказание Ангела в сновидении. Потому что на яву, во Вселенной, он говорил нам совсем другое, что явится на Руси здоровый, неподкупно честный и справедливый человек и возглавит все сущие народы российские на священную битву с бесовским Злом. Значит, не пришло его время. Но чувствуем всем существом своим его приближение. Он придет, непременно. И скоро. И в жестокой битве народа с бесами и выродками начнется не легкое, но благое дело по спасению и возрождению России.
Крах
И все-таки несмотря ни на что, жизнь неистребима, и человек живуч, и солнце богаче всех банкиров.
С. Н. Сергеев-Ценский
Часть первая.
Крах
Глава первая
Ни Таня, ни Евгений не слышали выстрелов: стреляли с глушителем. Они сидели, прижавшись друг к другу позади водителя, расслабленные, слегка хмельные и немного усталые. Длинный громоздкий «линкольн» легко и плавно катил по Кутузовскому проспекту. В машине был включен телевизор, и Евгений без особого интереса смотрел на выступающего перед телекамерой министра иностранных дел Козырева. Таня не смотрела на экран: она презирала этого американского лакея, одного из «новых русских», у которых не было ничего ни нового, ни русского, – в народе их теперь называли «русскоязычными».
Козырев в своей обычной манере с нескрываемым раздражением поносил патриотов, называя их «красно-коричневыми» и предупреждал Запад об угрозе, нависшей над «реформами» и демократией в России.
Тут-то и раздались выстрелы по их машине. Стреляли из обогнавшей их на большой скорости «вольво». «Линкольн» круто рванул вправо и резко затормозил. Супругов Соколовых швырнуло на спинки переднего сидения. Евгений, стукнувшись головой о спинку переднего кресла, хотел было спросить шофера: «Что случилось?», но вместо этих слов из уст его вырвался вопрос: «Ты жив?» Это касалось водителя. И хотя он не слышал звуков выстрела, его постоянно напряженная тревожная психика безошибочно подсказала ему, что стреляли по их машине. Руководитель коммерческой фирмы с невнятным названием «Пресс-банк» Евгений Захарович Соколов инстинктивно догадался, что случилось то, что рано или поздно должно было случиться, это было неизбежно, как рок.
– Я-то жив. Как вы? – услышал он взволнованный ответ водителя на свой вопрос.
– Ты в порядке, дорогая? – спросил он ласково жену.
– Кажется, да. А что случилось?
– Ничего особенного, слава Богу, – поспешно ответил Евгений и, предупредительно положив руку на плечо водителя, сказал скороговоркой: – Все в порядке. Поезжай, Саша.
– Может… милицию?.. – растерянно спросил водитель. Он понял, что хозяин хочет скрыть от жены подлинный смысл произошедшего.
– Нет-нет, никакой милиции. Давай домой.
У подъезда дома, в котором жили Соколовы, водитель подал Евгению подобранную в салоне пулю:
– Возьмите на память.
Таясь от жены, Евгений молча взял пулю и украдкой опустил ее в карман пиджака. Однако это не ускользнуло от настороженного взгляда Тани, но она сделала вид, что не заметила. Необычная нервозность, взволнованность мужа вызвали ее подозрение. Но она не спешила с расспросами, в то же время ей не терпелось удостовериться, что передал шофер мужу «на память». Когда Евгений, сняв пиджак, ушел в ванную, преодолев неловкость, она решила заглянуть в карман пиджака. И к своему ужасу обнаружила там пулю. «Откуда она, где взял ее шофер? Кому предназначалась?» – стучали неумолимые вопросы в воспаленном мозгу Тани. Мгновенно в памяти всплыл недавний эпизод: крутой поворот машины, резкое торможение, тревожный вопрос мужа к водителю: «Ты жив?» Значит была опасность для жизни. Чьей? Конечно же, их троих, находящихся в машине. И эта пуля, которую прячет от нее муж. Трезвая логика и напряженная острота мысли привели ее к догадке: стреляли по их машине. Пуля предназначалась не шоферу и не ей, а, конечно же, Евгению. Но, говорят, пуля дура и не всегда она попадает в цель, иногда пролетает мимо, иногда поражает «случайных», «посторонних». «Это я посторонняя?» Ей стало страшно. На этот раз пронесло, пролетела мимо. Счастливый случай. Только теперь до ее сознания дошло, что счастливого случая могло и не быть.
Она торопливо украдкой положила пулю на место, в карман пиджака, опасаясь, что муж застанет ее за недостойным поступком, – это был первый случай в их совместной жизни, когда она тайком забралась в карман мужа. Теперь она испытывала неловкость и стыд. Однако зачем он скрывает от нее то, что касается их жизни? Ее жизни?
Евгений вышел из ванной наигранно-веселый, но за искусственной веселостью еще резче и отчетливей проступала растерянность, которую он старался скрыть от жены.
– Как тебе понравился вечер? – спросил он.
– Никак, – сухо обронила она.
– Да что ты? – удивился он. – Цвет общества, новая элита.
– Надменные, самонадеянные, хищные. А присмотришься – тревога и неуверенность, – продолжала она с холодной неприязнью. – Как будто ворвались в чужой дом незванными и алчно хватают, жрут и куражатся.
Евгения коробили ее слова, он решил смягчить раздражение лестью:
– А ты производишь впечатление. На тебя мужики клали глаз. Даже Анатолий Натанович, уж на что избалованный женским вниманием, удостоил тебя комплиментом. Между прочим, напрашивается в гости.
– К нам? В гости? – В больших темных глазах Тани вспыхнули недобрые огоньки.
– А что? Почему бы и нет! С таким человеком, как Яровой, любой сочтет за честь…
– Неприятный тип. Отвратительный и самоуверенный нахал.
Бледное лицо Тани скривило брезгливую гримасу, голос прозвучал сухо и раздраженно.
– Ну, Танечка, это ты напрасно. Анатолий Натанович – это фигура! Звезда первой величины на небосклоне бизнеса. Он вхож и в Кремль и в «Белый дом». С ним советуются и прислушиваются даже на самом верху.
– А то я не знаю, кто сидит в Кремле и в «Белом доме»? Такие же Натановичи. Вор на воре. Как будто ты там не знаешь.
Сам-то он знал цену и кремлевским и белодомовским, и тому же Яровому, знал, конечно, но вслух об этом не говорил. Вслух он афишировал себя как «законопослушного гражданина и честного предпринимателя-банкира». У Тани на этот счет были свои и не безосновательные сомнения. И то, что она сходу отвергла Анатолия Натановича, Евгению не понравилось: это путало его расчеты и планы. И он сказал примирительно:
