Возражение 10. Далее, у Августина читаем следующее: «Туллий пишет, что в законах указываются восемь родов наказаний, а именно: штраф, тюрьма, телесное наказание, возмездие, лишение чести, ссылка, смерть, рабство»[194]. Затем, некоторые из этих наказаний были предписаны Законом. «Штраф», когда вор был обязан вернуть похищенное в четырехкратном или пятикратном размере. «Тюрьма», когда предписано было брать провинившегося под стражу (Чис. 15:34). «Телесные наказания», когда читаем: «Если виновный достоин будет побоев, то судья пусть прикажет положить его и бить при себе» (Вт. 25:2). «Лишать чести» было предписано того, кто отказывался жениться на вдове умершего брата, поскольку она должна была снять «сапог его с ноги его» и плюнуть «ему в лицо» (Вт. 25:9). Существовало также и наказание «смертью», как это явствует из следующих слов [Писания]: «Кто будет злословить отца своего или мать свою, тот да будет предан смерти» (Лев. 20:9). А ещё Закон признавал «закон возмездия», поскольку наказал: «(лаз – за глаз, зуб – за зуб» (Исх. 21:24). Поэтому представляется неразумным, что в Законе не упомянуты два оставшиеся наказания, а именно «ссылка» и «рабство».
Возражение 11. Далее, всякое наказание должно быть назначено за преступление. Но бессловесные животные не могут совершать преступлений. Следовательно, когда Закон назначает им наказания, например: «Если вол… убил мужчину или женщину, то вола побить камнями» (Исх. 21:29); и еще: «Если женщина пойдет к какой-нибудь скотине, чтобы совокупиться с нею, то убей женщину и скотину» (Лев. 20:16), то это представляется неразумным. Поэтому похоже на то, что и предписания, касающиеся взаимоотношений одного человека с другим, установлены Законом не должным образом.
Возражение 12. Кроме того, Господь повелел карать убийцу смертью (Исх. 21:12). Но смерть скотины не идет ни в какое сравнение со смертью человека, и потому умерщвление скотины не может являться адекватным наказанием за убийство. Следовательно, предписание о том, что «если в земле… найден будет убитый, лежащий на поле, и неизвестно, кто убил его… пусть старейшины того города отведут сию телицу в дикую долину, которая не разработана и не засеяна, и заколют там телицу» (Вт. 21:1, 4), представляется недолжным.
Этому противоречит следующее: особым благословением считается то, что «не сделал Он того никакому другому народу, и судов Его они не знают» (Пс. 147:9).
Отвечаю: как говорит, цитируя Туллия, Августин, «народ – это совокупность людей, объединенных согласием в смысле определения прав и взаимной пользы»[195]. Поэтому для народа является сущностно необходимым, чтобы взаимоотношения граждан определялись посредством справедливых законов. Но взаимоотношения одного человека с другим двояки: одни осуществляются под руководством властей, другие – согласно желаниям отдельных индивидов. И коль скоро всем тем, что подчинено власти индивида, тот может распоряжаться в соответствии со своей волей, то, следовательно, решение споров между одним человеком и другим, а также наказание преступников зависит от определения тех властей, которым подчинены люди. С другой стороны, власть частных людей распространяется на все то, чем они обладают, и потому их деловые взаимоотношения в том, что касается подобных вещей, например, купля, продажа, заем и тому подобное, зависят от их собственной воли. Но и в том и в другом случае Закон представляется достаточно обеспечивавшем правильные взаимоотношения между одним человеком и другим. Так, он установил судей, что со всей очевидностью явствует из сказанного: «Поставь себе судей и надзирателей по коленам твоим, чтобы они судили народ судом праведным» (Вт. 16:18). Он также установил единые правила вынесения приговора, согласно сказанному [в Писании]: «Судите справедливо – как брата с братом, так и пришельца его: не различайте лиц на суде» (Вт. 1:16, 17). Он также устранил возможность вынесения несправедливого приговора, запретив судьям принимать дары (Исх. 23:8;Вт. 16:19). Им также было предписано количество свидетелей, а именно два или три, и назначены некоторые наказания за некоторые преступления, о чем мы поговорим ниже.
Что же касается собственности, то, как говорит Философ, хорошо, когда человек имеет свою частную собственность [и пользуется ею сам], но при этом иногда по своему усмотрению дает пользоваться ею другим, а иногда представляет её в общее пользование[196]. Все эти три момента были учтены Законом. В самом деле, во-первых, сама собственность была распределена между индивидами, о чем читаем: «Я вам даю землю сию во владение; и разделите землю по жребию на уделы племенам вашим» (Чис. 33:53, 54). И так как немало государств, согласно Философу, пришло в упадок из-за неурегулированных имущественных вопросов[197], Закон предусмотрел троякое средство для упорядочения прав собственности. Первым было то, что она должна была быть распределена равномерно, о чем читаем: «Многочисленному дайте удел более, а малочисленному дай удел менее» (Чис. 33:54). Вторым средством было то, что имущество не могло быть отчуждено навсегда, поскольку по истечении некоторого времени его должно было возвратить прежнему владельцу, и это служило препятствием имущественной неупорядоченности. Третье средство также служило упорядочению имущественных прав, но уже в вопросах наследования, и устанавливало должный порядок наследования, в котором первым был сын, второй – дочь, третьим – брат, четвёртым – брат отца, пятым – любой из оставшихся членов семьи. Кроме того, чтобы сохранить существующее разделение собственности, Закон предписал, что наследницы должны выходить замуж за представителей своего племени (Чис. 36:6).
Во-вторых, Закон предписал, чтобы в некоторых случаях пользование было общим. Во-первых, в том, что касается заботы об имуществе, в связи с чем читаем: «Когда увидишь вола брата твоего или овцу его заблудившихся, не оставляй их, но возврати их брату твоему» (Вт. 22:1), и то же самое сказано и о других вещах. Во-вторых, в том, что касается плодов. Однако при этом есть ягоды досыта дозволялось только в самом винограднике ближнего, а забирать ягоды с собою – нет. Особые предписания касались бедных, а именно, что не должно было дожинать своего поля и собирать подчистую виноград, а также возвращаться за забытым снопом, чтобы все это оставалось бедным (Лев. 19:9;Вт. 24:19). Кроме того, что бы ни выросло на [частной] земле на седьмой год, оно являлось общественной собственностью (Исх. 23:11;Лев. 25:4).
В-третьих, Закон предусматривал передачу имущества владельцем. Так, была предписана безвозмездная передача, о чем читаем: «По прошествии же трех лет отделяй все десятины произведений твоих, и пусть придет левит… и пришелец, и сирота, и вдова… и пусть едят и насыщаются» (Вт. 14:28, 29). А ещё было предусмотрено передачу по усмотрению, например, путем купли и продажи, расчета и найма, ссуды и залога, и обо всем этом в Законе сказано достаточно. Отсюда понятно, что касающиеся взаимоотношений одного человека с другим предписания установлены Старым Законом надлежащим образом.
Ответ на возражение 1. Как говорит апостол, «любящий другого исполнил Закон» (Рим. 13:8), поскольку, так сказать, все предписания Закона, в особенности же те, которые касаются ближнего, похоже, стремятся к той цели, чтобы люди возлюбили друг друга. Но то, что люди делятся своим имуществом, является следствием любви, поскольку, как сказал [апостол]: «Кто имеет… но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, – как пребывает в том любовь Божия?» (1 Ин. 3:17). Следовательно, целью Закона было приучить людей с готовностью предоставлять свою собственность ближнему, как и апостол говорит богатым, чтобы они «были щедры и общительны» (1 Тим. 6:18). Но человеку трудно будет жертвовать своим имуществом, если он не приучится прощать другому, когда тот берет у него некоторую малость, не причиняя ему при этом никакого ущерба. И потому Закон установил, что не будет ничего незаконного в том, если человек, зайдя в виноградник ближнего, поест его ягод, но при этом ничего не возьмет с собой, поскольку последнее могло бы причинить серьезный ущерб и обусловить возмущение.
