нора вокруг расширяется и мы уже может стоять в полный рост. Мы выходим в большое … помещение? Зал? Пещеру? Больше всего это напоминает какой-то храм с алтарем посередине. Перед алтарем горят свечи, тысячи свечей и я искренне не понимаю, как так много свечей могут гореть в пещере, где нет притока свежего воздуха. Кто их зажигает? Как долго они горят? Есть ли в окружающем нас воздухе кислород после всех этих свечей? Углекислый газ коварен — вы попросту засыпаете, не успев понять, что именно вас убивает.
— Это электрические свечи. — говорит Читосе: — это лампады. Но откуда здесь электричество?
— И что это за хрень? — спрашивает Такаги, указывая на серое зеркало посредине, стоящее там, где на нормальном, уважающем себя алтаре должна стоять икона. Или статуя. Чаша. Здесь — большое, плоское и серое зеркало. Хотя, почему я назвал его зеркалом — непонятно даже мне самому. Никакого отражения в нем нет. Это просто серая плоская, вертикальная лужа. Рамок у нее тоже нет. Просто набрали в кружку серости и плеснули в пространство, а оно так вот разлилось.
— Непонятно. — киваю я: — а где ваш гримуар?
— Должен был быть здесь. — отвечает майор и вздыхает: — ладно, осматриваем здесь все и потом вызываем экспертов. Пусть они поищут.
— Ну… ладно. — говорю я. Надо же, думаю я, вот и все. Все приключение на пятнадцать минут. Скучные приключения у следователей ЕИВ Инквизиции. Оно, впрочем и понятно — следственная работа это тебе не с пистолетом по крышам бегать. Следователи это прежде всего кабинетные работники, и их полевые выходы обычно рутина. Не всем же быть ребятами «дверь-окно». Как там на западе — door-kicker. Слава богу и мы с Читосе не штурмовики, хотя таких бы в прежнем мире с руками оторвали.
— Ай! — раздается крик и перед серым зеркалом из воздуха возникает Джин в своей вечной мятой футболке. Она возникает буквально на секунду и я вижу, что ее рука по локоть в сером мареве зеркала. Поверхность зеркала идет водоворотом и прежде чем я успеваю что-то сделать — Джин исчезает из виду, поглощенная им.
— Твою же! — рычит Читосе и бросается к зеркалу, прежде чем я успеваю ее остановить: — Джин! Засранка! — зеркало забирает и ее. Я поворачиваюсь к Такаги и вижу выражение ужаса на его лице.
— Извините, майор, но мне пора. — быстро произношу я и в два шага оказываюсь рядом с зеркалом. Перед тем, как засунуть туда свою руку я думаю, что сегодняшнее впечатление о разумности Джин — явно преувеличено. Никаких знакомств!
Глава 24
Глава 24
— Ай! — это первое, что я слышу, пройдя через портал. Оглядываюсь. Читосе держит Джин за ухо и безжалостно крутит его.
— Чтобы никогда так больше не делала! — говорит Читосе: — никогда! Что за дитя такое дурное — как видит портал, так суется в него! А ну как он над мясорубкой открывался бы? Был бы из тебя фарш!
— Ай! Я больше так не буду, Читосе-нээсан! Отпустите! — кричит Джин со слезами на глазах, а я быстро осматриваю окружающую обстановку. Итак, мы находимся в огромном зале с колоннами, которые теряются где-то вверху. Зал освещен, мягким светом, идущим будто бы отовсюду, но источников света, вроде ламп, или там окон — не видно. Рядами стоят какие-то цилиндры и загадочная машинерия. Все покрыто толстым слоем пыли.
— Вернемся — я с тобой еще поговорю! — угрожает Читосе: — вон и Син за тобой отправился, делать ему больше нечего, как по порталам прыгать!
— Хай, Читосе-нээсан! — говорит Джин и растворяется в воздухе, всхлипывая.
— Ууу… — тянет Читосе. Поворачивается ко мне.
— Где это мы? — спрашивает она: — на исследовательский центр похоже.
— На очень древний исследовательский центр. — говорю я и подхожу к одному из толстых цилиндров, ладонью вытираю пыль с поверхности. Становится видно изумрудно-зеленое стекло.
— Джин! — окликаю я нашу невидимку: — подай сюда света пожалуйста! — свет вспыхивает, и я вижу, что внутри цилиндра плавает существо. Мертвое? Надеюсь на это. У существа четыре руки, маленькая сплюснутая голова и три ноги, изогнутые в суставах как у крупной птицы — коленями назад.
— Что за уродец? — шепчет где-то за спиной Джин: — я таких в жизни не видела.
— Потому что таких не бывает. — отвечаю я: — не приспособлен такой к жизни на нашей планете. Хотя… четыре руки — интересная задумка. Ну-ка… — я шагаю к следующему цилиндру и хочу уже вытереть пыль и с него, как меня останавливает Читосе и вкладывает мне в руку тряпку. Откуда у нее тряпка? А… оторвала от полы кителя своей красивой формы лейтенанта ЕИВ Инквизиции.
— Не надо руками все протирать. — говорит Читосе: — замараешься как … как Джин.
— Читосе-нээсан! — возмущенно пищит Джин из пространства за моим плечом: — это навет!
— Спасибо. — я беру тряпку и наскоро протираю окошко в следующем цилиндре. Здесь плавает русалка. Вообще обычно русалку представляют в двух вариантах — первый это вариант от Диснея… только с более развитыми молочными железами… или же это злобные твари, страшные и рыбьей частью и верхней не привлекательные. Оба варианта нежизнеспособны даже на первый взгляд. Но эта русалка — была красива и в то же время ни капли не походила на обычную наполовину девушку, наполовину рыбу, какой ее рисуют в комиксах. Ее красота была скорее животной красотой, хищной красотой акулы или мурены. Глядя на нее, было понятно, что это существо в состоянии выжить на любой глубине и в любых водах.
— Ух ты. — говорит за моей спиной Джин и источник света следует за мной: — какая красивая! Но не секси… — и здесь я с Джин согласен. Русалка в цилиндре не вызывала никаких сексуальных чувств, хотя бы потому, что она не была половиной половозрелой девушки, приставленной к рыбьему хвосту, которая вызывала бы только вопрос — как? В смысле — куда? Хотя в современное время, этот вопрос уже не актуален, мальчики и девочки, просвещённые интернетом — быстро нашли бы такой вот наполовину девушке применение. Но та русалка, что плавала перед нашими глазами — была попросту другого вида, чем мы. Мы можем видеть красоту животного мира, но представители его нас не возбуждают. Это древний запрет в мозгу, который предотвращает человека от межвидового спаривания — в силу его бесполезности. Люди не могут испытывать возбуждения при виде, скажем — красивой рыбы или стройной газели…
— А с другой стороны она — ничего так. — раздается голос Джин: — я
