ПОЕЗДКА
Их «бээмвуха» со скоростью 180 километров в час приближалась к очередному городу на трассе. В лобовое стекло Наташа увидела полосы фабричных дымов над городом.
– Какие же мы, люди, скоты! – вздохнула она. – Это надо умудриться испоганить не только поле, лес, реку, но даже и небо.
Пестель не ответил. Он сидел, вцепившись в руль. Вид имел задумчивый.
Наташа посмотрела в зеркало. Зеленый «ниссан» продолжал идти за ними, не увеличивая, но и не уменьшая расстояние.
– Пашка, за нами погоня. Я тебе точно говорю. Этот «ниссан» за нами уже сотню километров пилит.
Пестель съехал на обочину.
«Ниссан», не снижая скорости, промчался мимо.
– Милая моя, – Павел обнял Наташу, поцеловал, – не волнуйся, Саморяда больше нет. Вся эта история с Саморядом была нужна только для того, чтобы мы с тобой встретились, и больше ни для чего.
– Точно его нет? Точно? – Наташа спрашивала не для того, чтобы получить ответ, а чтобы Пестель ее еще успокоил. Ей нравилось, как он ее успокаивал.
– Нет. Скоро об этом расскажут средства массовой информации. Не волнуйся. У нас в интернате говорили: бить надо так, чтобы соперник не встал. Не можешь так ударить? Убегай! Я смог. Честно говоря, это было не трудно. – Павел Иванович вздохнул и снова вырулил на трассу. – И потом, Натусь, я думаю, как только люди начинают жить по законам тонкого мира, все, что происходит в мире реальном, куда-то девается за ненадобностью. Разве у тебя не так?
Наташа подумала: действительно, куда же все делось – и Артур, и Портос, и ее желание мстить, дававшее ощущение осознанности жизни? Куда провалились воспоминания о бывших возлюбленных? Даже «Желтый тупик» куда-то испарился – ни одной журналистской идеи не пришло ей в голову за столько дней.
– У меня то же самое, – ответила Наташа.
– Как странно, – сказал Пестель. – О проблемах нашего реального мира написаны тома! Со времен древних греков писатели только и рассуждают о той жизни, которая их окружает. А вот про проблемы тонкого мира почти не рассказывают. Странно. Вот, например, сны – они же ведь та же реальность. А про них говорят только в сказках.
Наташа покосилась на Пестеля. Господи, как же так получилось, что этот абсолютно реальный, разумный, логичный человек, бухгалтер со стажем, так остро поверил в то, во что и сама-то Наташа верила пока еще с трудом.
После ухода Семена Львовича Наташа весь день ждала Пестеля. Но это не было глупо-лирическим ожиданием. Наташа ждала активно: репетировала разговор с Павлом Ивановичем, пыталась найти такие слова, чтобы он понял и не обиделся.
Как правило, подобные репетиции толку не имеют. Репетируя будущую беседу, человек никогда не думает о том, что ответит собеседник, и стоит тому сказать нечто непредвиденное, как гаснет запал и разговора не получается.
Однако Павел Иванович выслушал Наташу спокойно, не перебивая и, как показалось, особо не удивляясь.
Когда Наташа закончила, спросил:
– Какого числа я тебе снился, помнишь?
Конечно, Наташа не помнила:
– Ты мне приснился, а на следующий день я узнала про диагноз. Но так, чтобы точно дату сказать… Мне вообще кажется, что это было в какой-то другой, словно не в моей жизни…
Павла Ивановича лирические размышления не интересовали. Он вскочил, схватил бумаги из «Обдирочной». На последней страничке было написано: «О диагнозе больной сообщено по телефону (стояла дата). От лечения больная Сквозняк отказалась».
Павел Иванович задумался.
Сны играли в его жизни слишком большую роль. Он, конечно, думал про них, но никогда не представлял, что во сне он мог общаться с другим человеком. Ему это просто в голову не приходило!
Однако если бы удалось узнать, что тот самый сон, который венчал приступ и из-за которого Пестель ходил в церковь, снился ему в ту же ночь, когда к Наташе пришло ее жуткое сновидение, то это явно не могло быть просто совпадением. Это, очевидно, доказывало бы, что действительно существует некая параллельная, неведомая до сих пор Павлу Ивановичу жизнь.
Мистика? А что такое мистика? Это то, что мы не умеем объяснить. Все необъясненное мы называем мистикой. Если бы Пушкину, например, сказали, что люди могут на расстоянии разговаривать друг с другом, он назвал бы это мистикой. Полеты в космос были мистикой для сотен тысяч поколений людей, пока не осуществились и не стали называться достижениями науки.
Достижения науки – это не что иное, как мистика, которой нашли объяснение. Вот и все.
Итак, после того сна он пошел в церковь. Пестель вспомнил, как с тяжелой головой шел к храму. Ставил свечки. Лик смотрел как-то по-другому, по-доброму. Правильно. Бог уже знал, что у Павла Ивановича с этой ночи начинается новая жизнь.
Стоп. Это все лирика, не имеющая отношения к делу. То есть, может, и имеющая, но необходимо найти какие-то не мистические, то есть реальные, доказательства.
Что еще он делал в храме? Заказывал поминальную молитву. Поразился тогда, что нет ни одного живого человека, за которого он хотел бы просить Бога.
Сейчас он знал бы, за кого просить. Стоп. Это опять лирические, а значит, лишние размышления.
Он подошел к бабушке за конторкой, а бабушка спросила: «Какое сегодня число?» Потом еще добавила: «Вот с сегодняшнего дня год и отсчитайте».
Значит, если Наташе снился именно он, Павел Иванович Пестель, то день, когда он заказывал молитву, и день, когда Наташа узнала о своей болезни, должны быть одним и тем же днем: числа должны совпасть. Если совпадут, тогда уже можно думать, почему именно он затащил Наташу в болезнь.
– Наташ, а я могу поговорить с этим Семеном Львовичем?
– Не знаю, – вздохнула Наташа. – Он – странный человек. Появляется, только когда нужен. Раз он пока не появляется, значит, ни у тебя, ни у меня в нем нет необходимости.
Павел Иванович улыбнулся:
– Придется самому кумекать, как тут и чего.
Павел Иванович в мистику не верил, слово ему уж больно не нравилось. Несерьезное какое-то и глупое. А вот в непознанное верил. И не просто верил, а знал, что оно существует. Существование непознанного доказывал жизненный опыт, а ему Павел Иванович доверял всегда.
Вот, например, его повторяющийся сон невозможно объяснить известными науке законами. А чувство опасности, этот будильник, который трезвонит внутри и который недавно спас ему жизнь, – он откуда берется? Тоже непознаваемо это. Непознаваемо, а есть!
И если числа совпадут, то это будет просто еще одно подтверждение существования второй реальности. Вот и все.
На следующее утро Пестель помчался в церковь. Амбарную книгу ему категорически отказывались показывать. Однако оказалось, что власть денег распространяется и на церковных служителей.