— Забудь об этом. К тому же оно было оплачено, и шофер, к счастью, не знал, кем именно.
— Но я оставила Мадонну без машины.
Он пожал плечами:
— Ну и что? Ее от этого не убудет. Но если ты так переживаешь, пойди и скажи ей об этом.
Кейт улыбнулась:
— Что ж, в любом случае спасибо. Я еще хотела извиниться за свое состояние…
Фабьен откинул голову назад, и на лице у него появилось вопросительное выражение. Они молча смотрели друг на друга. Сердце Кейт колотилось все сильнее.
— Фабьен!
Хриплый голос нарушил тишину. Внезапно в лучах солнца мелькнула грива черных волос, и чьи-то изящные руки обвились вокруг шеи художника. Кейт разглядела полную грудь и тонкую талию — это была Николь, барменша. Или бывшая барменша. Если в гневе она была красива, то сейчас выглядела еще лучше. Девушка жевала жвачку — ее пухлые темные, как у Бардо, губы ритмично двигались, обнажая блестящие белые зубы. Большие карие глаза смотрели с насмешкой и как-то по-хозяйски.
— Это Николь, — представил ее художник.
Кейт, оцепенев от неожиданно накатившего раздражения, кивнула и заставила себя приветливо пожать протянутую руку.
— Мы уже встречались, — сказала она.
Николь и виду не подала, что знакома с Кейт. И уж тем более что когда-то специально включила радио, чтобы заглушить ее голос. Она просто проигнорировала журналистку, хихикая и кокетничая с Фабьеном как легкомысленная школьница.
— Мы виделись в отеле «Де тур», — решительно повторила Кейт.
Глаза Николь вспыхнули огнем.
— В этой дыре?! Худший бар в мире! Ну и семейка! Идиоты! Уроды!
— Они не такие уж плохие, — мягко произнес Фабьен и с упреком добавил: — А ты неблагодарная. Я слышал, ты очень нравишься одному из них.
Николь скривила губы:
— Этому огромному страшному идиоту!
— Внешность не главное, — заверил Фабьен.
— К счастью для некоторых, — огрызнулась Николь.
Кейт стало жаль Тролля. Даже собственная мать вряд ли назвала бы его красавцем. И все же перед такой преданностью могла устоять только девушка с каменным сердцем. И к сожалению для него, Николь, похоже, была именно такой.
— И когда-нибудь он унаследует семейный бизнес. — Фабьен подмигнул Николь.
— Бизнес! Ты называешь это бизнесом? Это все равно что получить в наследство передвижной фургон, с которого продают блины.
— Странно, что ты так говоришь, — удивился Фабьен. — Я однажды видел в Ницце одного хозяина блинной, ехавшего на работу в «мерседесе».
Николь уставилась на Фабьена. Кейт подумала, что, несмотря на красоту, она, похоже, начисто лишена чувства юмора. К тому же ее обвинения безосновательны. В отеле не самый худший бар в Сен-Жан, а уж о целом мире и говорить нечего. Это звание по праву должно было принадлежать кафе «Де ла пляс».
— Я должна идти, — хрипло сказала Николь и посмотрела на Фабьена таким взглядом, что вполне могла обжечь его даже с расстояния в пятьдесят шагов.
А Кейт в качестве прощания удостоилась насмешливо-неодобрительного взгляда.
Она пристально посмотрела на Фабьена. Казалось, встреча с пылкой искусительницей не тронула его, но, возможно, страсть сжигала художника изнутри. Разобрать было невозможно. Когда Николь удалилась, он почесал взлохмаченную голову и непринужденно улыбнулся Кейт:
— О чем мы говорили? Да, тебе понравилось в кафе «Де ла пляс»?
— Честно говоря, бывало и лучше. — И она рассказала ему всю историю.
Казалось, Фабьен оцепенел от ужаса.
— О, мне так жаль!
— Нет, ничего страшного.
— Но так и есть. Я виноват в том, что у тебя сложилось превратное впечатление о Ривьере. Ты, наверное, думаешь, что все бары и кафе здесь такие странные, как в отеле «Де тур», или такие ужасные, как кафе «Де ла пляс»? Так ведь?
Кейт вежливо что-то пробурчала.
— Именно так. И поэтому, чтобы все исправить, я хочу пригласить тебя кое-куда. Ты любишь коктейли?
— А кто их не любит? — поинтересовалась Кейт, хотя, честно говоря, ее знакомство с серебристым шейкером для мартини было очень поверхностным. Отец умел готовить лишь «снежок» — приторно-сладкую смесь из лимонада, вишневого ликера и напитка «Адвокат» из пыльной бутылки, которая хранилась у него долгие годы и выставлялась на стол только в Рождество. И еще однажды в Хаддерсфилде она выпила слишком много коктейлей под названием «Кричащий оргазм», что имело неприятные последствия.
Фабьен радостно воскликнул:
— Отлично, я знаю один бар в Антибе — он такой клевый!
— «Клевый»? Где ты научился так говорить?
— Я ведь рассказывал тебе, что ходил в школу в Англии. Когда ты свободна? Сегодня вечером?
Кейт заколебалась — в голове прозвенел предупреждающий звонок, связанный с недавним горьким опытом. Но он ведь предлагал ей не руку и сердце, а всего лишь коктейль. И бабушка очень хотела бы, чтобы она приняла его приглашение. Помня про письмо с деньгами, Кейт чувствовала себя в долгу перед ней.
— Хорошо.
— Отлично, встретимся на площади около шести! — Он помахал ей и ушел. А Кейт продолжила свой путь, хотя не сразу смогла вспомнить, куда именно направлялась.
Пять минут спустя она уже стояла у офиса «Ривьера газетт». К счастью, в проволочном ящике у двери оказались свежие газеты. Кейт увидела, что не ошиблась относительно рекламы. Там было все: объявления о виллах, шоферах, горничных и нянях. По меньшей мере двадцать раз в разделах «Требуются» и «Ищу работу» упоминались чистильщики бассейнов. Самыми занимательными были объявления о яхтах. За неделю аренды судна с водными мотоциклами, диско-баром, роскошными каютами и двойными реверсивными турбодвигателями просили совершенно невероятные суммы.
С прежним местом работы Кейт эту газету роднило не только огромное количество рекламных объявлений. По количеству опечаток она тоже вписывалась в стандарты «Мокери». Вот, например… Кейт увидела статью под заголовком «Очень британская девушка». Но это же невозможно! Нет, так оно и есть — Шампань де Вайн собственной персоной и во всей красе, в той же обтягивающей футболке, что и на снимке в «Мокери». Похоже, это та же самая фотография. Волна ненависти захлестнула Кейт. Неужели незаслуженная и нелепая популярность Шампань распространилась и сюда? Почему от этой женщины невозможно скрыться?
И вдруг что-то в заголовке привлекло внимание Кейт. Она прочитала подпись мелким шрифтом: «Наш корреспондент в мире звезд Кейт Клог». Она сжала в руках газету. Неужели это ее интервью?
Судя по всему, так оно и было. Просмотрев несколько параграфов вначале, Кейт убедилась, что этот материал действительно слово в слово совпадает с тем, что написала она. Но как он попал в «Газетт»? Она еще сильнее нахмурилась. Удивительно не то, что произошло — журналисты «Газетт», не без оснований полагая, что встретить на Ривьере читателя «Мокери» практически невозможно, попросту перепечатали ее интервью, — странно другое — как это могло произойти? Как номер «Мокери» оказался на юге Франции?
