попытался было отправить против них татар, которые были у него на службе. Но те вместо сражений с Лжедмитрием занялись грабежами русских поселений и потом с богатой добычей разъехались по домам. Только Зарайск не желал сдаваться Тушинскому вору. Его воевода Д. М. Пожарский заявил жителям, склонным целовать крест самозванцу, что будет служить только тому царю, который будет сидеть на московском троне. Им может быть и царь Василий, и кто-нибудь иной. Жители поддержали воеводу и отбили все атаки от своего города. Лжедмитрий не стал задерживаться и двинулся к Коломенскому. Он надеялся, что в Москве у него найдется немало сторонников, которые обеспечат ему победу. Действительно, некоторые московские бояре стали переписываться с окружавшими его лицами. Вскоре договорились до того, что и те, и другие расправятся со своими государями. Но бывшие тушинцы это сделали лукавством, надеясь, что московские бояре сами освободят престол для Лжедмитрия II.
Хватаясь за соломинку, царь Василий решил, что ему самому надо вступить в переговоры с гетманом Жолкевским и попросить у него помощи в борьбе с самозванцем. Но сделать это он не успел. 17 июля 1610 года подготовленный Прокопием Ляпуновым заговор был осуществлен. Во главе с Захаром Ляпуновым, братом Прокопия, большая толпа москвичей двинулась к царскому дворцу. Войдя в покои, заговорщики заявили царю Василию так: «Долго ли за тебя будет литься кровь христианская? Земля опустела, ничего доброго не делается в твое правление, сжалься над гибелью нашей, положи посох царский» а мы уже о себе сами как-нибудь промыслим». Василий, всегда отличавшийся смелостью, не растерялся, он выхватил нож и грозно крикнул: «Как вы посмели мне такое вымолвить? Даже старшие бояре мне такое не говорят!» Но возглавлявший заговорщиков Захарий был не робкого десятка. В ответ он пригрозил: «Только тронь меня, схвачу и раздавлю голыми руками!» Для высокого и могучего рязанского воеводы это сделать было совсем не сложно. Но остальные его товарищи все же решили заручиться поддержкой знати и москвичей. Поэтому они покинули дворец и направились на Лобное место. Но там уже «яблоку негде было упасть». Тогда Ляпунов, Салтыков и Хомутов крикнули, что следует выйти на поле за Серпуховские ворота и там всем вместе обсудить важные для государства вопросы.
Оставленный на время в покое, царь Василий не знал, что делать. Ему оставалось только одно — послать в толпу своих соглядатаев, чтобы узнать свое будущее. За Москвой-рекой началось совещание. Старшие бояре заявили, что возникла угроза окончательного разорения государства: с одной стороны у стен столицы стоят поляки и литовцы, с другой — Тушинский вор со своими русскими сторонниками. Оба хотят свергнуть царя Василия и попутно разорить Москву; чтобы избежать грядущего несчастья, следует ударить челом царю Василию Ивановичу и попросить его добровольно оставить престол. Из-за него слишком много льется крови, многие украинные города не признают его царем, и во всем он несчастлив. Патриарх категорически воспротивился свержению царя. Он пытался всем напомнить о том, что они давали клятву верности Василию, что тот защищал православие и всегда мужественно сражался с ворами. Но его слушать не стали. Во дворец был направлен свояк Шуйского И. М. Воротынский, который должен был по-хорошему уговорить царя оставить трон и взамен получить бывшее Суздальско-Нижегородское княжество. Василию, хорошо осведомленному о ситуации в столице, ничего не оставалось другого, как вместе с женой переехать на свой старый боярский двор. Правда, там он не оставлял надежды вновь вернуться в пустующие царские покои.
Вскоре выяснилось, что бывшие тушинцы обманули москвичей. Узнав, что Василий сведен с престола, они рассмеялись и с издевкой сказали: «Вы свели своего царя с престола, поскольку забыли крестное ему целование. Мы же своему слову верны и готовы умереть за Дмитрия». Когда Гермоген узнал о провале договора с тушинцами, он стал требовать, чтобы Василия вновь сделали государем. Некоторые бояре с ним согласились, но главные заговорщики были решительно против. Ведь Шуйский непременно расправился бы с ними. Поэтому 19 июля Захарий Ляпунов с князьями Тюфякиным, Волконским и Засекиным пришли к бывшему царю и потребовали, чтобы тот принял постриг для успокоения всего русского народа. Естественно, что Василий не хотел это делать, поскольку монаху путь на престол был закрыт навсегда. Но заговорщики силой выволокли упирающегося старика и чуть ли не на руках втащили в Чудов монастырь. Во время обряда пострижения Василий хранил гробовое молчание, и обетные слова пришлось говорить князю Тюфякину. Также насильно была пострижена и царица Мария Петровна, ставшая монахиней Еленой. Узнав обо всем, патриарх Гермоген отказался признавать законность пострижения и стал называть монахом Тюфякина. Но не в его силах было вернуть Шуйскому царскую корону. Поэтому бывший царь так и остался в Чудовом монастыре, а его братьев взяли под стражу. На этом несчастья Василия не закончились. Временное боярское правительство вступило в переговоры с гетманом Жолкевским о возведении королевича Владислава на престол. Но тот соглашался помочь в борьбе с Лжедмитрием II только при условии, что Шуйский с братьями будет ему выдан. Он боялся, что после разгрома самозванца переменчивые русские люди вновь отдадут свои симпатии свергнутому царю. Тогда по приказу бояр Василия перевели в более отдаленный Иосифо-Волоколамский монастырь. После того как Лжедмитрий был отогнан совместными усилиями, Жолкевский вернулся к королю под Смоленск. По пути он захватил и бывшего царя, и его братьев. Так В. И. Шуйский оказался в польском плену.
30 октября 1610 года Василий испытал небывалое унижение: согласно церемониалу, во время приема у короля Сигизмунда ему следовало поклониться своему врагу. Такого позора не испытывал ни один русский царь за всю историю монархии. Не захотел его терпеть и Шуйский. На приеме он гордо заявил: «Не подобает московскому царю кланяться королю. Так уж судьба сложилась и Бог повелел, что оказался я в плену. Не вашими руками взят, а московскими изменниками, рабами отдан». Следует отметить, что король Сигизмунд считал, что он сам победил русского царя. В письмах папе римскому и испанскому королю он писал, что силой оружия ему удалось не только вернуть свои родовые владения (под ними он понимал Смоленск), но и отомстить за недавние обиды, разбить войско В. И. Шуйского, свести его с престола и взять в плен, а также оккупировать русскую столицу.
Василий недолго сохранял мужество. Вдали от Родины, любимой жены и друзей он, судя по всему, окончательно пал духом и превратился в марионетку, покорную королю. Об этом свидетельствует описание королевского приема в октябре 1611 года, составленное очевидцем: «На Василии была белая парчовая ферязь и меховая шапка. Сам он выглядел как старик, был сед, невысок,
