Черчилль продолжал работу и после начала Армагеддона. С сентября по декабрь 1939 года он и его помощники закончат главы, посвященные Кромвелю, истории Канады, Австралии и Новой Зеландии, описанию битв при Ватерлоо и Трафальгаре.
Черчилль подспудно понимал, что, как бы они ни спешили, при гигантской нагрузке в Адмиралтействе вряд ли он найдет время и силы завершить грандиозный труд. Тогда он решил довольствоваться тем, что есть, и опубликовать готовые материалы, объем которых на тот момент превысил 500 тысяч слов. Однако издатели отказались брать этот текст: вместо 1914 года «История англоязычных народов» обрывалась на 1865 году.
Черчилль предложил написать эпилог в 10 тысяч слов, в котором он подытожил бы основные вехи пяти десятилетий, но издатели отказались и от этого варианта. По их мнению, при описании событий рубежа XIX и XX веков Черчилль должен был по казать рассвет Британской империи, развитие демократии в США и плодотворные англо-американские отношения в Великой войне — именно так зимой 1939/40 года еще называли Первую мировую войну.
Черчилль пообещал закончить все к маю 1940 года. Но это уже было не в его силах. Никакая организация труда не смогла бы ему помочь подготовить материалы по столь обширной тематике и в столь критических условиях, в которых в первой половине 1940 года оказался британский истеблишмент в целом и Черчилль в частности, как одна из его немаловажных составляющих.
В апреле 1940 года Черчилль окончательно признал невозможность издания «Истории англоязычных народов» в настоящий момент. По взаимному согласию между издателями и автором было решено перенести доработку и публикацию произведения на послевоенный период.
Первый том «Англоязычных народов» выйдет только в 1956 году. Однако, прежде чем приступить к завершению своего многолетнего труда, Черчиллю пришлось напрячь все свои умственные и организаторские способности, чтобы создать нечто такое, что навсегда впишет его имя как в историю мировой политики, так и в историю мировой литературы.
«Синдикат»
После окончания Второй мировой войны Черчилль погрузился в работу над новым произведением. По мнению издателей, этот труд должен был стать чем-то особенным. Черчиллю предстояло написать не просто мемуары о своем премьерстве, каких было (и будет) несчетное множество. Нет, используя свой талант писателя и опыт работы над обширными историческими полотнами, он должен был создать новый шедевр, посвященный самому масштабному, самому кровопролитному, самому страшному военному конфликту в истории человечества. Даже по сравнению с «Мальборо» и «Англоязычными народами» это была задача высшего пилотажа.
В своем новом произведении Черчилль должен был не только показать основные военные и внешнеполитические решения, принимаемые в разных странах и при разных режимах, но и дать свою оценку происходящему.
Рассуждать о событиях, многие участники которых были еще живы, говорить о государственных деятелях, которые по-прежнему занимали влиятельные посты, описывать решения, которые до сих пор продолжали влиять на судьбы целых народов… Это было настоящее, которое писало о прошлом с оглядкой на будущее. В новом труде воедино переплелось все — и литература, и история, и дипломатия, и конечно же менеджмент. Ведь без должной организации ни о каком успехе этого грандиозного начинания не могло быть и речи.
У Черчилля уже был опыт в привлечении историков и делегировании им части своих полномочий. Но «Вторая мировая война» — задача совершенно иного уровня, и для ее достижения Черчиллю пришлось использовать новую модель организации рабочего процесса. Во-первых, он значительно увеличил степень делегирования: теперь с ним работали не жестко контролируемые помощники, а само управляемая команда, которой он дал красноречивое название «Синдикат». Во-вторых, значительно была расширена специализация привлекаемых кадров.
МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: Черчилль значительно увеличил степень делегирования: теперь с ним работали не жестко контролируемые помощники, а самоуправляемая команда.
Ответственным за научно-исследовательскую деятельность стал Билл Дикин. С момента его первого знакомства с Черчиллем в апреле 1936 года прошло уже десять лет. За эти годы Уильям не только приобрел значительный опыт в историографии, работая над «Мальборо» и «Англоязычными народами», но и принял участие в боевых действиях. Майор Дикин состоял в Особом управлении военными операциями (знаменитое SOE — Special Operation Executive) и выполнял секретные поручения. Например, по указанию Черчилля он был отправлен с особой миссией к главе югославских партизан Иосипу Броз Тито.
Для отражения вопросов, связанных с военной частью, Черчилль пригласил генерала сэра Генри Паунэлла, который, будучи штабистом, принимал личное участие в разработке стратегических планов. Кроме того, Паунэлл имел доступ к исторической секции секретариата кабинета министров, что позволило использовать материалы, которые обычным историкам будут доступны (в лучшем случае) через двадцать пять лет. Например, при описании польского блицкрига сентября 1939 года Паунэлл проштудировал документы Военного министерства США, немецкий отчет «Люфтваффе в Польше» и совершенно секретные для 1946 года материалы британского Объединенного комитета разведывательных служб о расположении нацистских войск.
Паунэлл быстро заслужил доверие Черчилля.
— Это как раз то, что нужно! — восторженно воскликнул политик, получив от него необходимые материалы[494].
О том, как менялось отношение бывшего премьер-министра к сэру Генри легко судить по переписке. Если в начале совместной работы в 1946 году Черчилль обращался к нему в письмах «Уважаемый Паунэлл», то уже летом 1947 года он использовал куда менее официальное «Мой дорогой Генри».
Если у Паунэлла и были какие-то недостатки, то они проистекали из его достоинств как штабного офицера. В отличие от Дикина, который быстро подстроился под стиль Черчилля и наброски ко «Второй мировой войне» уже писал, используя личные местоимения, язык Паунэлла был по-военному сух, а его материалы всегда следовало подвергать тщательной правке. Однако это с лихвой компенсировалось самоотдачей общему делу подготовки «Второй мировой войны».
Третьим незаменимым членом «Синдиката» стал генерал Гастингс Исмей, больше известный за свою преданность и своеобразное выражение лица под прозвищем Мопс. Помимо официальных документов, Гастингс снабдил Черчилля бесценными личными воспоминаниями. Однако, пожалуй, самым важным качеством Исмея было его чудовищное терпение и способность сглаживать даже самые острые углы. Это очень хорошо проявилось как в годы войны, когда Исмей выполнял функции связующего звена между премьер-министром и комитетом начальников штабов, так и в работе над «Второй мировой», где ему вновь предстояло исполнить роль помощника Черчилля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
