Голос Дженни задрожал, когда она вспомнила Джона между стенами огня, черное жало стрелы, не дрогнувшее в его руках. Когда он целился в их сына. — А можно иначе?
Широкий рот Мэб изогнулся в подобии улыбки. — Да, дитя, — сказала она. — Но не женщине на пятом десятке, стоящей на этом перепутье. Время бесконечно,
— сказала она. — Любовь бесконечна. — И подняв глаза, она улыбнулась и взмахнула рукой, когда Джон бесцеремонно пересек песчаные поля смерти с двумя глиняными кружками лимонада в руках.
Драконы спустились с неба в самый глухой час ночи.
Зная, что и маги, и драконы могут видеть в темноте, Гарет оставил своих людей на страже на всю ночь. Склонившись над вонючими гарпунами, промокшая от пота Дженни в глубине разума услышала голос Моркелеба Они идут, колдунья, а через минуту увидела на фоне звезд его черный парящий силуэт.
— Они подходят, — сказала она совершенно спокойным тоном. Мисс Мэб подняла взгляд. Дженни уже поворачивалась к ближайшему носильщику дров. — Они подходят. Драконы. Сейчас. Вели Его Высочеству поднять по тревоге лагерь.
Парень уставился на нее, раскрыв рот. — Что?
— Скажи Его Высочеству — пора. Я иду.
— Что? — Потом он обернулся кругом, зажав кулаком рот от потрясения и ужаса. — Грондова борода!
Над кольцом дыма кошмаром из сияющих костей завис Моркелеб.
— Увейн! — Молодой солдат схватил ближайший гарпун — Мэб раздраженно вырвала его из рук.
— Да не этот!
— — Передай Его Высочеству! — повторила Дженни и дала юноше пинка. — Давай! Беги!
Не говоря ни слова, Мэб передала ей гарпун и набросила на два следующих кожаную петлю. Вокруг уже бегали люди, крича и хватаясь за оружие; крики «Драконы! Драконы!» дробили черный воздух. Появление Моркелеба, подумала Дженни, хотя бы поднимет лагерь.
Потом из тьмы вытянулся темный коготь, смыкаясь на ее запястье.
Посмотри на северо-восток, сказал Моркелеб, когда они поднялись и круг дыма и огня вокруг котлов съежился до красной головки горящего цветка, окруженного крохотными огоньками света. Вдоль края Хребта.
И Дженни увидела.
Их было семеро, семь драконов, которые держались вблизи от очертаний гор, пользуясь тенями. С помощью ясного и на далеком расстоянии зрения драконов она видела их, даже во мраке зная их цвета и музыку их имен: Сентуивир, голубой и золотистый, Нимр, с голубизной по голубому, Энисмирдал, лютиково-желтый, Хаггинаршилдим, зеленый и розовый. Трое остальных были еще слишком молоды, чтобы их имена входили в списки, но она узнала белого с малиновым птенца, на котором ехал Блайед, когда атаковал лагерь в лесах Вира. Двое других, еще моложе, были отмечены великолепием всех цветов радуги, но еще не начали видоизменяться и преобразовываться в соответствии с внутренней музыкой своих сердец. Даже на таком расстоянии ей казалось, что она видит их глаза, и глаза эти были темны, как присыпанное пылью разбитое стекло.
Верхом на Нимре ехал Ян. Это знание пронзило ее, как копье.
Не думай, что мальчик на спине Голубого дракона — твой сын, колдунья, сказал Моркелеб. Это только демон, который носит его тело.
Если дом сгорел, сказала Дженни — ее гарпун покоился вертикально на бедре, а два других отягощали плечи — у путешественника не будет дома, куда вернуться.
Для дальнейших слов и дальнейших размышлений времени не было. Она сомкнула свои разум и сердце с драконьими, сплавляя железо и золото их объединенной мощи, и так они атаковали.
Дженни набросила на них заклинания маскировки, незаметности и невидимости. Но Сентуивир и остальные распались на группы и напали на Моркелеба со всех сторон, они явно их видели. Молодняк отступил — Дженни заинтересовало, что за волшебника нашла Роклис, чтобы Карадок получил седьмого наездника — давая одолеть Моркелеба более крупным и сильным драконам — Сентуивиру, Нимру и Энисмирдалу. Сентуивир был больше черного дракона, но Моркелеб — быстрее и подвижнее. Моркелеб плюнул огнем в наездников, заставляя звездных птиц отступить и изменить направление, чтобы защитить их, а сам сделал петлю и поднырнул, чтобы разорвать и вспороть животы, там, где блестящие чешуйки не были защищены никакими шипами.
Прильнув к телу дракона среди шипов, цепляясь ногами за кожаный ремень, вся в ожогах от кислоты других драконов, Дженни наблюдала и выжидала, черпая силу вокруг себя и пытаясь использовать ее как щит и завесу. Но любое заклинание уклонения и маскировки, которое она использовала, стекало как вода, словно она бросала в драконов только пригоршни листьев и грязи. Зрением Моркелеба она видела части драконов в кружащихся вспышках цвета, в пылающих радугах движения, которое появлялось то здесь, то там, которое невозможно было увидеть. Только сконцентрировавшись, используя всю свою силу, она выделяла время от времени их истинный облик, позволяя Моркелебу атаковать, но он только отгонял их и отступал.
Под ними, внизу лагерь вооружался. Выкрики людских голосов, тоненьких, как у насекомых на стенах. Сколько времени это длится? И сколько времени им понадобится? Время растворилось и раздробилось, проносясь подобно атакующим драконам.
А в своем разуме, цепляясь и царапаясь, она ощущала странную завывающую силу морских созданий, тянущихся к ней, врывающихся в ее мысли. Ожидающих ее. Знающих ее.
Но хуже всего было то, что в глубине души она тоже их знала.
Она воззвала к своей силе, вызывая ее из сердца и костного мозга. Но казалось, магия только усиливает эту необходимость, а песни демонов становились все слаще — волны усыпляющей силы. Сверкающие крылья разрезали тьму, царапали когти. Однажды она увидела розовую истекающую слюной пасть и со всей силы швырнула в нее гарпун, но на нее словно набросили вуаль, и она не поняла, ранила дракона или нет. Она только знала, что еще жива после всего этого, а гарпун исчез из ее руки.
Под ними был лагерь. Огонь и людские вопли, взлетающие стрелы, без толку падающие вниз. Ее разум горел от усилий призвать мощь, использовать собственную силу, Моркелебову силу, всю магию их соединенных душ как стену из дырявой и разъеденной кислотой бронзы. Мир качался, вызывая тошноту и она плотнее сжала ремень. Кружились звезды, дым и вонь от заклинаний смерти разъедали легкие. Она мельком увидела внизу Ежа, заметила, как с шумом взлетели вверх гарпуны, когда драконы опустились на лагерь — и по тому, как пошли гарпуны поняла, что люди внутри тоже сражаются против чар демонов и разрушающих заклинаний.
Синева и голубизна, оттененная и окрашенная светом костра, огни, отражающиеся в мертвых золотистых глазах. Бьющие крылья, опускающиеся когти, а потом неподвижное белое лицо, разлетающиеся черные волосы, похожие на ее собственные, голубые мертвые глаза, в которых осталась одна-единственная неистовая искра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
