Но ведь это не кто-то еще, прошептал Амайон. Это ты, прелесть моя, дорогая Дженни, дражайшая моя. Я не делаю ничего лишнего. Никто из демонов не делает. Признай это. С тех самых пор, когда Каэрдин бил тебя, изводил и заставлял делать то, что ты сделать не могла …
— Чего тебе от меня нужно? — кричала девушка, по лицу которой стекала кровь. — Чего тебе нужно?
…тебе было интересно, как бы это было — почувствовать такую власть. Тогда ты хотела быть им. И вот теперь — пожалуйста.
Я не хотела! — кричала Дженни в отчаянии — голос ее был тонок, как скрип сверчка в щели. Нет, нет, нет!
А демон до капли выпил ее слезы, смешанные с кровью маленькой шлюшки, и причмокнул губами от удовольствия.
Девушка умерла ближе к рассвету. Это ощущение было неописуемо — звенящая кульминация физического наслаждения и эмоционального удовлетворения, — которое ее опустошило, привело в замешательство, выжало как тряпку, которую прибило к неизвестному берегу.
Маги-драконы установили палатки чуть в стороне от места отдыха войск Роклис — лагерь был там, где Уайлдспэ извивалась среди серых обнаженных холмов. Лежа на промокших коврах на полу палатки, вдыхая густой запах крови, который исходил от них, Дженни — та ее крохотная частица, что сжалась в комок, рыдая и все еще призраком цепляясь за собственную плоть — задавалась вопросом, что еще происходило в компании магов, какие награды они получали за свою работу в ночи. Что сделал Ян.
Голубая с желтым занавеска всколыхнулась, отходя назад. В проеме стоял Карадок, вежливый и посвежевший после ванны, его твердый рот чуть расслабился, словно он был доволен и пресыщен этой ночью. На минутку он подошел к телу девушки, перевернул ее концом трости с головой гоблина. Дженни услышала, как Амайон — а может быть, и она сама — хихикнул, и привстала, понимая, что на ее лице улыбка женщины, которая в неглиже потягивается в постели мужа или сына ненавистной соперницы.
— Какая же это была мелкая шипящая кошка. — Она томно потянулась и отбросила волосы назад. — Они не устроили бани? Я вся липкая.
Карадок усмехнулся краешком жестокого рта, и в глазах его вспыхнул грязный огонек. Интересно, промелькнуло в мыслях Дженни ( ее собственных, вытесненных и охваченных ужасом мыслях), как долго продержался настоящий Карадок, хватаясь за медленно тающие призрачные оковы собственной плоти и с ужасом крича, что он совсем не это имел в виду, когда просил демонов даровать ему власть.
А может быть, и это. Может быть, когда пройдет достаточно времени, ты уже больше не сможешь объяснить разницы.
Он потрепал Дженни по подбороку, как это делали мужчины со шлюхами в тавернах. — Как тебе это понравилось?
Чудовище, чудовище! закричала она ему, а может, самой себе, еле-еле, в отчаянии — ее никто не услышал. За исключением Амайона, конечно, который хихикал в пресыщенном удовольствии от того, что она все еще может испытывать эмоции, и смаковал ее ужас как пикантный десерт. Демон в ней расхохотался такому ответу на вопрос Карадока, и рука Дженни огладила собственное тело — ласкающее выражение полного удовлетворения. Где-то она услышала ответ Амайона демону — его имя было Фолкатор, она его откуда-то знала (надутая тварь, сквозь которую пробивались полупереваренные всхлипы дюжины других демонят) — это он обитал в глазах Карадока. Ты же знаешь, как это приятно — в первый раз заниматься этим с новичком.
И Карадок — Фолкатор — понимающе рассмеялся. — Рок вскоре собирается в путь, — сказал он. — Мы ударим по ним снова сегодня вечером. — Что-то в выражении его лица изменилось, сдвинулось, и с привычным видом он достал из кармана зеленый драгоценный камень, отполированный перидот размером с яйцо чайки, и протянул ей — как леденец ребенку.
Ублюдки, ублюдки! — кричала Дженни, пытаяясь призвать из тела хотя бы крохи силы, пытаясь вышвырнуть Амайона из себя самой, из своего сердца, своего разума. Хотя она знала, что без него она, какая-то часть ее самой, умрет задолго до того, как кто-нибудь сможет изгнать Амайона, — если кто-нибудь мог такое совершить, но ее охватывал ужас при мысли, что она навсегда останется их пленницей.
Амайон что-то сделал с ней, почти не задумываясь, как человек шлепнул бы ребенка, чтобы его утихомирить, что-то, от чего ее охватила боль. А что это?
— спросил он, оглядывая Фолкатора, оглядывая драгоценность.
— У меня есть собственные причины, — ответил драконий маг, подбрасывая эту драгоценность на ладони.
Все насмешки, игривость безжалостно пропали, и внезапно Амайон стал холоден и смертельно опасен, как кобра. Об этих причинах знает Повелитель Ада?
В мертвых глазах Карадока появился и замерцал демонический свет. — Мой дорогой Амайон… — Этот голос прозвучал в ее мыслях тигриным урчанием — бритвенно-острая сила, упрятанная в бархартные ножны. — Уж не думаешь ли ты, что я делаю здесь хоть что-то без ведома лорда Адромелеча? Он мой господин, как и твой — и если он не раскрыл своих мыслей и планов тебе, то по крайней мере, мне он их раскрыл. У Адромелеча есть свои планы. А теперь, любимая, — он снова протянул камень Дженни, — у меня тут конфетка.
Дженни послала ему воздушный поцелуй (Подлец! — завопила она на него, на них обоих, на них всех), открыв рот, чтобы получить этот камень, и села, улыбаясь, строя гримаски и поигрывая языком, пока драконий маг создавал вокруг нее окружности и соединял их с энергией. В душе Дженни плакала и теми остатками силы, что у нее были, пыталась созвать достаточно мощи, чтобы не поддаться.
Она чувствовала, как перемещается в камень.
Роклис снялась с лагеря с рассветом и целый день вела войска сквозь мрачные заросли леса Импертенга. Карадок, Дженни и другие маги вызвали не подходящие по сезону туманы, которые покрыли всю землю до подножия Злого Хребта. В нем драконьи маги скользили тихо, как тени, над самыми верхушками деревьев, и их окружала холодная серая влага. Сквозь решетчатую структуру драгоценности Дженни чувствовала касание магических попыток рассеять туман, и вместе с другими она обновляла заклинания, сгущая испарения. Когда дракон, на котором она ехала, очаровательный зелено-золотой птенец по имени Меллин, опускался, зрением демона Дженни видела командира, которая ехала в полном вооружении на лоснящемся гнедом жеребце, и Карадока рядом с ней. Временами они разговаривали и Карадок объяснял ей что-то вкрадчивым голосом, который она знала долгие годы, едва ли осознавая, что разговор-то вел демон Фолкатор.
— Многие волшебники таковы, командир. — Лунный камень на его посохе с головой гоблина мягко вспыхнул. — Вам придется им потакать, если вам нужна их помощь. Это страшит меня так же, как и вас, но…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
