— Какого хрена ты тут делаешь? — спросил я.
— Думаешь, я могу пропустить это шоу? Самое крупное происшествие по эту сторону водораздела за последние годы. Вообще-то, Симмонс звякнул мне сразу же, как послал сюда тебя, и заявил, что ему нужна статья в тысячу слов к восьми часам.
— Я думал, что этот тип Джин Платт и парни из отдела новостей делают этот материал.
— Ага, они занимаются фактами. Но Симмонс хочет, чтобы здесь также был настоящий писатель…
— Это не ты случайно?
— Ты очень проницателен… для фотографа.
Он исчез за спинами пожарных и репортеров. Я не разговаривал с ним почти час, но время от времени случайно видел, как он внимательно следит за работой пожарных, разглядывает, как они борются с непослушными шлангами и охраняют спины друг друга. Иногда Руди вытаскивал блокнот и что-то там чиркал. Но в основном он только наблюдал. Глядя, как он работает, я невольно вспомнил о том, что писатели сродни падальщикам — они роются в поисках деталей, которые, когда их складывают вместе, составляют цельную картину. Фотографы постоянно находятся в поисках того одного образа, который определит историю. Но писатель, если он, конечно, чего-то стоит, знает, что его профессия заключается в умении трансформировать маленькие события в захватывающий рассказ. И здесь необходимо найти золотую середину — история без яркой детали будет казаться плоской, прозаичной. Писатель, лишенный способности критически обозревать свою работу, оставляет у вас неприятное впечатление, что он не сумел ухватить чего-то главного в событиях, которые наблюдал.
Возможно, Руди Уоррен был самым горьким пьяницей в Монтане, но, когда дело доходило до статей, он понимал необходимость сбалансировать детали и основную тему. Через час после прибытия на пожар он нашел меня, когда я снимал бригаду медиков, оказывающих помощь надышавшемуся дыма пожарному.
— Дай-ка мне твой мобильный, — попросил он.
Я отдал мобильный. Затем, стоя рядом со мной, он позвонил в газету, попросил позвать стенографистку и начал диктовать статью, никуда не заглядывая. У него не было ничего написано. Один или два раза он справлялся с блокнотом. Но в основном это был настоящий экспромт. Я внимательно слушал, дивясь его способности пользоваться словами и умению создавать яркие образы.
— После почти трехчасовой битвы в этом едком, пахнущем сосной аду борец с огнем Чак Мэннинг сел и прислонился к машине, мечтая только о холодном пиве и успокаивающей сигарете. Пива он не дождался, но в кармане куртки нашел пачку сигарет. Он вытащил одну, сунул ее между почерневших от сажи зубов. Похлопал, по карманам, но обнаружил, что у него нет зажигалки. В десяти футах от него огонь внезапно поглотил еще один участок самого большого в Монтане лесного заповедника. Он заморгал, потрясенный разыгравшейся преисподней. Сигарету он так и не закурил…
Когда Руди кончил диктовать, он вернул мне телефон.
— Теперь мне нужно выпить, — заявил он.
— Это было здорово, Руди, — сказал я.
Он ухмыльнулся, демонстрируя свои вставные зубы:
— Точно, было.
Он исхитрился остановить проходящего мимо пожарного.
— Сержант, — сказал он, — вы тут уже взяли огонь под контроль?
— Вроде того, — ответил пожарный. — И есть хорошие новости. Пожар захватил только участок леса примерно в десять квадратных миль. Могло быть значительно хуже.
— Вы уже выяснили, что послужило причиной пожара? — спросил Руди.
— Скорее всего, какой-нибудь придурок турист выбросил сигарету из окна машины.
— Готов поспорить, что это был калифорниец, — вполголоса заметил Руди.
У меня тоже был вопрос к сержанту:
— А дома вдоль озера пострадали?
— Хотите — верьте, хотите — нет, но огонь умудрился обойти все побережье. Ничья собственность не пострадала.
— Анна порадуется, что ее домик пережил пожар, — заметил Руди.
— Откуда ты знаешь, что у нее тут есть дом? — удивился я.
Руди закатил глаза:
— Ты до сих пор не понял, что это за город, верно?
Зазвонил мобильный телефон. То была Анна.
— Как твои легкие? — спросил я.
— Все чисто, если верить этому эскулапу. Ты все еще в порядке?
— Угу. И твой домик тоже.
— Не может быть.
— Кто-то там, наверху, тебя любит.
— Кто-то здесь, внизу, тоже тебя любит. Твои снимки потрясающие. И с того момента, как мы передали их в фотоотдел «Ассошиейтед пресс»…
— Вы сделали что?
— «Ассошиейтед пресс» приставало к нам с той минуты, как они узнали о пожаре, интересовались, есть ли у нас снимки. Я сказала: «Еще как есть, черт побери!» — и немедленно переслала им десять твоих лучших фотографий. Они теперь разошлись повсюду.
Я был ошеломлен ее сообщением и здорово обеспокоен.
— Вот как, — сказал я.
— Ты вроде не рад, — удивилась Анна.
— Я просто слегка изумился, вот и все.
— И напрасно. Фотографии феноменальные. У тебя есть еще снимки для меня?
— Есть.
— Ну, тогда вези их сюда побыстрее… и я угощу тебя пивом.
Она отключилась. Руди, этот всезнайка, немедленно почувствовал, что мне не по себе. И сказал:
— Ты напоминаешь человека, который не привык радоваться успеху.
Я ехал за его потрепанной «бронко» до самого Маунтин-Фолс. Он остановился около бара «У Эдди» и пошел туда, чтобы принять на грудь. Я поехал дальше, в редакцию. К моему приходу как раз появились первые экземпляры газеты. Анна подбежала ко мне со свежим номером в руках. На первой полосе огромный заголовок:
ПОЖАР В ЗАПОВЕДНИКЕ ШТАТА УБИЛ ДВОИХ.
Внизу, занимая пять из восьми газетных колонок, была напечатана моя черно-белая фотография офицера, который стоял на коленях, закрыв ладонями лицо, рядом с телом погибшего пожарного. Еще пять моих снимков украшали раздел «Местные новости» на других полосах газеты, и был также специальный разворот на две полосы с еще десятью фотографиями, большинство из которых были посвящены героизму пожарных.
К нам подошел Стю Симмонс:
— Прекрасная работа, Гари.
— Говорила тебе, что он настоящая находка, — сказала Анна, затем толкнула меня локтем: — Давай отдадим твою новую пленку в лабораторию. Джейн!
Джейн сидела за ближайшим компьютером. Она не отрывала глаз от экрана и не обратила никакого внимания на слова Анны.
— Джейн! — сказала Анна. — Кончай развлекаться. У нас работы выше крыши.
Джейн наконец подняла голову:
— Гари, ты должен это видеть. Просто дух захватывает.
Мы все подошли. Она шастала по Интернету и вызывала на экран первые полосы главных газет страны. Одна за другой перед нашими глазами мелькали первые полосы «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Лос-Анджелес таймс», «Чикаго трибьюн», «Майами геральд» и «Ю-Эс-Эй тудэй». И все они напечатали мою фотографию погибшего пожарного и убитого горем офицера. И все они напечатали подпись: Фото Гари Саммерса, «Монтанан».
— Похоже, ты прославился, — заметила Джейн.
Глава восьмая
Эта гребаная фотография. Все ее перепечатали. Она попала в сорок газет по всем Соединенным Штатам (если верить Джейн, которой доверили за этим следить). За рубежом она попала в «Гардиан», «Дейли телеграф», «Скотсмен», «Либерейшн», «Кориера делла серра», «Франфуртер альгемайне», «Эль мундо», «Таймс оф Индия», «Саут Чайна морнинг пост», «Острэлиан», «Сидней морнинг геральд» и примерно еще в дюжину других журналов на Филиппинах, в Малайзии, Скандинавских странах, Мексике, Бразилии, Аргентине, Парагвае, Чили, Японии и Папуа-Новой Гвинее.
Да, в Папуа-Новой Гвинее.
— Ты стал знаменитым даже в Порт-Морсби, — сказала Джейн, когда позвала меня, чтобы я прочитал все удлиняющийся список иностранных государств, купивших этот снимок.
Затем за дело взялось телевидение. Утром после пожара Анна подняла меня с постели, чтобы я посмотрел передачу Брайанта Гэмбела и Кэти Корик, которые обсуждали мой снимок по Эн-би-си. Говорят, снимок иногда стоит не менее тысячи слов, — торжественно заявила Кэти, когда за ее спиной на экране показывали фотографию. — Ну, этот стоит миллион.
Вступил Брайант:
— Эта фотография, сделанная фотографом Гари Саммерсом вчера во время пожара, который грозил уничтожить заповедник штата, является душераздирающим свидетельством того, какими человеческими жертвами может обернуться природная катастрофа. Спасая лес, погибли двое пожарных. Это один из них, Майк Макаллистер из Линкольна, штат Монтана, который всего три месяца назад стал пожарным. На коленях возле него стоит его командир, капитан Дон Пуллман. Его личное горе теперь стало нашим общим горем Сегодня утром мы отдаем должное героизму Майка Макаллистера и всех наших огнеборцев.
Брайант и Кэти посмотрели друг на друга и глубоко вздохнули (знак «сейчас расплачемся»), затем повеселели и принялись обсуждать новую коллегу Клаудии Шиффер по подиуму, шимпанзе по кличке Пуговка.
