сырую рыбу, затем закусил червями и улёгся спать в углу, перекрасившись в белый — цвет столешницы, на которой стоял аквариум.
— Он не разумен. — Людочка грустно наблюдала за тем, как кипенно-белый геккончик уютно сворачивается колечком в углу аквариума. — Тот не менял окраску — понимал, что мы его всё равно видим.
— Прибрежные зоны друг от друга почти не отличаются. — Костя, успевший покружить «селёдкой» вокруг острова, запустил на экране отснятое амфибией видео. — Столбов с гроздьями меньше, и в радиусе пяти километров я не нашёл следов гидротермального источника. Ну и придонные водоросли здесь короче и тоньше. Могло это повлиять на зарождение общества?
— Чёрт его знает. — Власов, нахмурившись, разглядывал через прозрачную обшивку джунгли, совершенно неотличимые от джунглей на предыдущем острове. — Предлагаю лететь или к Сереному полюсу — второму источнику сигналов, или изучать парящие диски. Для того, чтобы понять, почему одни аборигены додумались до копий и варёной пищи, а другие — нет, нужно иметь квалификацию и образ мышления, которыми не обладает ни один из нас.
— Согласен. Отпустите ящера, и полетим. — Мухаммед ещё только собирался открыть рот, чтобы предложить отправиться в небо, к парящим дискам, как Костя не терпящим возражений тоном добавил. — Сначала — к Сереному Полюсу. Я по-прежнему сомневаюсь в безопасности исследования того, что летает в местных небесах.
***
Вблизи Северный Полюс Океана и его побережье отличались от виденных землянами островов так же, как милый и воспитанный первый абориген от своего неразумного сородича. Неровный, с изрезанной фьордами и бухточками береговой линией, лишённый и гор и буйной растительности — больше всего остров походил на половину картофелины.
Но главную его особенность земляне обнаружили лишь тогда, когда две амфибии погрузились на первые пять метров и откалибровали камеры. Вместо привычных, колышущихся от течения, тонких столбов с гроздьями ромбовидных «виноградин»; вместо дна острова, обжитого ничуть не меньше, чем его верхняя часть, «селёдки» передали на «Вестник» привычную, практически земную картину морского дна. Точнее, разглядеть само дно космонавты не могли — мешала буйная многоцветная растительность, устилавшая его практически сплошным ковром. Лишь кое-где виднелись неправильной формы куски, подозрительно похожие на земные камни. В прочем, не все они были тем, чем казались — прямо на глазах у землян один из «камней» отрастил приличное количество ног и короткими перебежками двинулся к пышному кусту тонких волнистых листов.
— Астероид. Или что-то подобное. Неоткуда на океане взяться такому количеству камня. — Юрий Валерьевич пришёл в себя первым.
— Если его не создали искусственным путём. Хотя… — Лодочка наморщила нос, — ты прав, астероид. Чтобы создать это, нужен такой уровень технологий, при котором громоздить огромный камень на родной планете бессмысленно.
— И что нам даёт то, что это астероид? — Костя остановил одну из «селёдок», пронёсшуюся мимо странного куполообразного нагромождения камней.
— Пока что только то, что это — старейшая суша на планете из виденных нами. — Власов обернулся к части экрана, на которой крупным планом виднелись неправильной формы камни, сложенные в небольшой купол. Между камнями виднелось какое-то желтоватое вещество, по всей видимости, скрепляющее их между собой. — Костя, чем тебя заинтересовала эта груда камешков?
Ответить Костя не успел: многоногое существо, носящее на спине такой же неправильный многоугольник, как и те, из которых был сложен купол, медленно подползало откуда-то снизу. Двигалось оно как-то странно, рывками, не синхронно переставляя конечности — словно древний автоматон не лучшего качества. Добравшись до купола, существо медленно полезло наверх: сначала оно выкидывало вперёд две передние конусообразные ноги, ощупывало ими нагромождение камней и, найдя подходящее место, начинало подтягивать остальные девять пар белых, сужающихся к низу, ног. И всё это — точно также рывками и несинхронно, как и раньше, пока подползало к куполу.
Земляне молча наблюдали, не в силах понять, чем это сооружение, сложенное из чего-то, подозрительно похожего на панцири его собратьев, так привлекательно для существа.
Наконец, поднявшись примерно на половину высоты купола, обитатель Океана остановился. И тут же желтоватая субстанция, соединяющая между собой два ближайших к нему панциря, растворилась в воде, превратившись в мутное желтоватое облачко. Один из панцирей сразу же отвалился, явив миру неровные, изрядно выщербленные, нижние грани, десять пар круглых отверстий возле них и одиннадцатое, ровное, в центре нижней части. Существо тут же занялоосвободившееся место, выставив наружу свои ноги. Минута, и ноги начали растворяться, превращаясь в новую порцию желтоватой субстанции, прикрепляя новый панцирь к старым.
— Мы такого ещё не наблюдали. — Люда резко встряхивала кистью, перелистывая слайды с фотографиями водорослей, рыб, ящериц, мышей, и прочей околоземной фауны Океана. — Хоть и собрали чёртову уйму информации. Бесполезной, заметьте, информации! — Раздался тихий стук — Люда резко опустила «хитреца» на панель нейроинтерфейса. — Мы знаем, что водоросли то ли единый огромный организм, то ли несколько чуть меньших. Мы знаем, что они умеют охотиться, приманивать добычу и произвольно менять структуру собственных клеток. Мы одарили местное племя ящериц цветными шарфами. Мы каталогизировали восемьдесят видов рыб! И ни на йоту не приблизились к возвращению домой. Ни. На. Йоту.
— Мы все переживаем о «Дружбе»… — Костя хотел было похлопать её прозрачной рукой по плечу, но, увидев, как Люда непроизвольно вздрогнула, остановился.
***
Источник сигналов нашёлся быстро — хорошо заметная сверху круглая площадка около двадцати километров в диаметре, с первого взгляда производящая впечатление дела рук нечеловеческих, но столь же умелых и технологически искушённых. Больше всего было невысоких — не выше человеческой щиколотки — полукруглых строений из согнутых и переплетённых между собой тонких веток самого высокого растения Океана. Хаотично раскиданные по лишённой растительности сероватой почве, они перемежались высокими (человеку по пояс) трёхгранными красноватыми столбиками. На вершине почти каждого столбика покачивались одна или две тёмных опалесцирующих сферы, каждая не меньше полуметра в поперечнике. Но кое-где сферы лежали на земле — разбитые напополам или вдребезги, словно выеденные кокосовые орехи.
На некоторых опустевших столбиках красовались плетёные каплевидные наросты, обычно — не меньше трёх. Все они прилеплялись к столбику широкой частью, на одном уровне. И место соединения окружала сетка, сплетённой из более тонких стеблей, очень походившая с точки зрения землян на навес над входами в капельки.
Людочка, Юрий и Муха высадились в центре «поселения», возле огромной сферы, поддерживаемой в воздухе
