Трубка перекочевала в руки заранее вспотевшего Корнева. Разговор с товарищем Кругловым был достаточно формальным – начальник большей частью поддакивал, кивал, как будто собеседник мог его видеть, соглашался и благодарил. Повесил трубку и поспешил обнадежить подчиненных:
– Сергей Никифорович срочно ждет отчет. Говорит – решение о переводе группы практически принято и самое положительное. Так что – Александр Дмитриевич – замените, будьте добры, по тексту, – Корнев перебирал отпечатанные листки с текстом, а Саша принялся стенографировать, – на 7 и 10 страницах «в состоянии прострации» и «впал в транс» на «находился в бессознательном состоянии». И еще – на странице 12 – «письменные документы различного содержания» – на «связку документов», раздел про осмотр подвала можно полностью опустить – просто напишите «были изъяты при первичном осмотре жилого сооружения»… А, и еще вот здесь – страница 27. Измените «геофизические аномалии невыясненного характера» на «природные явления». Все. Завтра повезу. Кстати – Сергей Никифорович просил прихватить замечательную книжку, которая вам так понравилась – в газетке…
– В этой замусоленной газетенке? От 10 августа? Хорошо хоть не будущего года… – с сомнением вздернул бровь Саша.
Корнев понимающе улыбнулся. За окнами тухло закатным солнцем 17 июля…
– Можно и не в этой, выберите там, в подшивке, любую старенькую, только за 10 число, с большой фотографией посредине.
Пока Прошкин и Баев шуршали газетами в поисках подходящей, на одной из них – совсем свежих, Саша задержался дольше остальных, просматривая полосу за полосой, потом отодвинул газету. Любознательный Прошкин тотчас потянул именно эту газету к себе – ну почему Саша ее отодвинул понятно – номер «Комсомольской правды» был датирован вчерашним числом, – для того, что бы сделать обертку газета была слишком новой, – вот дожил! Газет уже с неделю не читает, укорил себя Прошкин и для экстренного восстановления политической грамотности перевернул страницу – и сразу уперся глазами в небольшую заметку в черной траурной рамке. С маленького, по-газетному бездушного, снимка на него смотрел тот же самый персонаж, раздвоенный подбородок которого он видел на истыканном острыми предметами рисунке Баева. А потом наблюдал в странном ведении о Монсегюре – хотя бред из древних времен, конечно, к делу отношения не имеет. Некролог скупо говорил о безвременной кончине сотрудника Коммунистического интернационала – Йозефа Альдовича Ульхта, много лет жившего и работавшего в немецком подполье. Смерть наступила в результате кровоизлияния в мозг, уточнялось в заметке. Прошкин не верил своим глазам. Он внимательно исследовал каждый миллиметр снимка, раз десять прочитал имя и фамилию…
За это время сам Владимир Митрофанович быстренько изучил потертости и сгибы на «досрочной газете» и тщательно повторяя их, завернул книгу в «Комсомольскую правду» от 10 мая 1939 года.
– Готово – такую не стыдно будет руководителю в руки отдать! – с гордостью сказал он. Саша вместе с заметками и уже отпечатанным отчетом удалился в палату, и больничные этажи снова наполнились бодрым стрекотом пишущей машинки.
Корнев, устало обмахивался клетчатым платком, разглядывая ординаторскую.
– Я, Николай, так полагаю что раз это ординаторская, то где-то здесь должен спирт хранится. Нельзя ведь в медицине без спирта обходится! И скажу тебе больше, быть ему тут негде, кроме как в этом шкафчике, – Корнев крякнув, привстал с кушетки, извлек из эмалированного почковидного лоточка какой-то длинный блестящий хирургический инструмент и без всяких церемоний ковырнул им в замке набольшего зеркального шкафчика. Дверца послушно открылась, и руководитель безошибочно извлек из недр шкафчика пузатенькую бутылочку с резиновой пробкой. Вытащил пробку зубами, плюхнул остро пахнущей жидкости в две мерные мензурки:
– Где ж тут вода? – и еще раз оглядевшись, подошел к крану.
– Там же сырая… в смысле – не кипяченая… – испугано пролопотал Прошкин.
– Ну и что? Мы же ее со спиртом смешаем – от спирта – все микробы гибнут на корню! А то на Борменталевых каплях из ландыша у нас тоже косы отрастут, как у Шамаханской царицы… – коллеги выпили, и принялись старательно жевать бутерброды Субботского, дальновидно «завалившиеся» в карман к Корневу. Идиллию прервало появление самого Алексея.
Субботский стоял на пороге ординаторской смущенный и виноватый, со слегка потертым, но добротным кожаным чемоданом в руках и был похож на незадачливого супруга, которого только что без объяснения причины выставила молодая жена.
– Что-то опять стряслось? – забеспокоился, глядя на Лешу Прошкин.
Субботский вошел, бережно положил чемодан на кушетку и принялся возиться с ремнями и замками, комментируя свои невзгоды:
– Евгений Аверьянович… Очень нервный человек… Так вот… Сказал мне, что бы я забирал и атлас, и переписку и еще – архив какого-то клуба, кажется, он назвал его «клубом путешественников». Нет – сейчас вспомню точно – «Клуба странников», который ему передал на хранение покойный фон Штерн! Я, конечно, отказывался, как мог – меня ведь уполномочили только за атласом съездить! Но он настаивал – так и сказал – Алексей Михайлович либо вы заберете весь архив, который принес в мою жизнь истинное проклятье, либо вообще отсюда не выйдете, и за револьвер схватился… Я подумал – покойный Александр Августович – видный ученый – архив часть его научного наследия, и в отношении этой части он никаких специальных распоряжений не сделал – значит, будет правильно передать входящие в него документы советской науке комплексно…
После нервозного дня, завершившегося приемом сильнодействующего медицинского средства, Корнев впал в несвойственное ему в обычной жизни благодушие:
– Идите, Алексей Михалыч, помогите Александру Дмитриевичу – он как раз отчет завершает. И атлас возьмите с собой – может пригодится… – Субботский прижал к груди тяжеленный атлас в роскошном кожаном переплете с позолотой, благо перед этим он лежал в чемодане прямо сверху, помчался в палату так быстро, словно опасался, что Владимир Митрофанович переменит свое решение.
Корнев снова отер лоб платком, подошел к распахнутому окну ординаторской захлопнул его и проверил крепость шпингалета. Потом подошел к двери, резко открыл ее, выглянул в коридор, закрыл, расстегнул воротничок гимнастерки, изготовил себе новую порцию поддерживающей жизненные силы смеси из спирта и воды и констатировал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
