углублении ближайшей двери. И так сильно прижалась к ней, что не успела опомниться, как провалилась вперед спиной в чью-то комнату.
Сердце загромыхало, остановилось и снова понеслось вскачь. Позади меня подул слабый ветерок, и прозвучал детский голос:
— Мамочка, это ты?
Я обернулась. Детская комната в нежных розово-голубых тонах. Приоткрытое окно и много игрушек. На большой воздушной кровати, сонно потирая ручками глаза, лежал ребенок.
— Вы кто, уважаемая эйта? — спросила девочка.
Она не совсем чисто выговаривала слова, но задала вопрос с большим достоинством. Села на кровати спиной к изголовью.
— Меня зовут Анна. Извини, что разбудила. Я заблудилась, — ответила я, а сама осматривала комнату.
Врать нехорошо, ну а что еще я могла сказать? Вломилась в чужую спальню. К ребенку… К ребенку! Да это же маленькая Далия, дочь принца и внучка Валентайна III.
— Вы не бойтесь, — уверено проговорила девочка. — Мама говорит, нельзя бояться, тогда все наладится. У меня есть много игрушек, хотите поиграть? Когда мне страшно, я играю.
— А почему тебе страшно? — Я приблизилась к кровати, оглядываясь на закрывшуюся дверь.
Маленькая принцесса вздохнула, поправляя белые кудри.
— Иногда страшно за дедушку. — Она доверчиво наклонилась ко мне и прошептала: — Бабушка его не любит, — тут же отвлеклась и протянула мне куклу. — Это Лизи…
Принцесса стала представлять меня всем своим игрушкам, доставая их из тумбочки и раскладывая на кровати.
— Лизи, — строго произнесла малютка, — перед сном нужно просить богиню о милости. Повторяй за мной: великая Ора, прошу, помоги мне стать лучшей куклой на свете…
В немом ужасе я смотрела на ребенка и переваривала уже во второй раз за этот длинный день то, что слышала. В непринужденном и добродушном детском лепете, прорывающемся у меня в голове, узнала голос девочки. Я отшатнулась. Сделала несколько шагов назад и выскочила за дверь.
Прислонилась к прохладной стене. Коридор поплыл перед глазами, а тусклый свет магламп мерцал желтой дымкой. Взрыв осознания — жгучий, едкий, неправильный и до беспамятства опасный — пробил дрожью. Сейчас бы напиться зелья Климы, провалиться в туман и отдаться в лапы темноты. Стало тяжело дышать. Я глотала воздух и не могла им надышаться. Почему так плохо? Словно жизнь утекает из моей души. Мой дар оглушает и высасывает последние силы. Разве это дар? Права обезумевшая эйта пустыни, это проклятие. Знать о преступлениях, ощущать эмоции других, слышать грубые, извращенные слова убийц. Эти холодные голоса…
Я опустилась у стены на пол и обхватила себя ледяными руками. Прикрыла на секунду глаза. Вдруг меня вздернуло вверх, взметнуло волосы, и стало тепло.
— Анна… Анна…
Мой дух меня покинул, если я слышу хриплый, обеспокоенный и такой глубокий тембр. Родной. Открыла глаза и улыбнулась. Некромант. Мой некромант полыхал серебряными глазами и метал молнии. Тьма меня все-таки поглотила, и я не сопротивлялась.
— Да что с тобой? — разозлился темный, подхватил меня на руки и куда-то понес.
Повинуясь своему забвению, я прижалась теснее к выдуманному мной Дару. Вот он мой дар, а не то проклятие богов. Я обвила его плечи руками, уткнулась в рубашку. Так вкусно пахнет им. Быстрые широкие шаги, и я, словно на волнах облаков, то взмываю, то опускаюсь, покачиваясь им в такт. Мой призрачный профессор укрыл меня чем-то теплым, но сам отпустил и отстранился.
— Не уходи…
Надеюсь, мое помутнение продлится еще немного. Даст возможность побыть наедине с ним. Постель прогнулась, и теплая ладонь прикоснулась к моему лбу.
— Анна, девочка… Я за целителем, подожди…
— Ты мне снишься, я знаю, — прошептала я в бреду.
Меня, наверно, уже схватили стражи. Там, возле детской. А мне и сопротивляться не хочется. Жизненных сил не осталось. Иллюзия некроманта молчала, а я смотрела и радовалась, что в его глазах — тревога за меня.
— Анна, я не сон… — прохрипело мое видение. — Я настоящий… Что с тобой случилось?
— Нет, не настоящий, — хихикнула я.
И в следующую секунду приподнялась на локтях. Прикоснулась к его губам своими. Мое беспамятство и слабость усилились. Туман стал ярче и отчего-то жарче. Я прижалась к Дару теснее, обвила руками его шею. Здесь можно не беспокоиться о правилах поведения уважаемых эйт. Здесь моя темнота и мои эмоции. Не чужие, только мои собственные. Несравнимые ни с чем. Арк замер на мгновение и углубил поцелуй. Нежный, изучающий перетек в безумный и жаждущий. Его руки притянули меня за бедра, прошлись к талии, огладив спину. Распущенные темные волосы некроманта щекотали мое декольте, когда его поцелуи спустились к моим открытым ключицам.
— О богиня! Дар! — Я не смогла сдержать стон.
Напряжение росло, жажда прикасаться и чувствовать, впитывать такие яркие ощущения стала просто необходимостью. Мои пальцы пробрались под тонкую рубашку некроманта и провели по горячей мужской груди. Сердце колотилось, наполняясь светом, надеждой, жизнью. Дышать стало легче, и совсем не хотелось покидать этот мир. Ищущие руки продолжали исследовать. Скользнули по ребрам и спине некроманта. Коснулись шрамов.
— Анна, ты сводишь с ума, — заговорила моя темнота, опускаясь ниже, к груди.
Эти слова обожгли меня, отрезвили. Я словно очнулась от оцепенения и сжала пальцами спину видения.
— Анна, — напрягся Арк.
— Дар-Кан?! — взглянула я в его глаза.
В них полыхало серебро, затопляя радужку серых глаз. Я моргнула.
— Дар! — взвизгнула, поправляя на себе спущенное с плеча кружево. — Это… ты? Настоящий? — зашлась от испуга и непонимания. — Что ты здесь делаешь?! — подскочила и спрыгнула с постели.
— Хм… В данный момент целовал тебя. — Он поднялся и приблизился ко мне. Привлек к себе за талию, зарываясь лицом в мои растрепанные волосы. — Я скучал, — прохрипел мне в ухо.
А меня это так разозлило!
— Скучал?! Ты скучал. А где ты был всю неделю? — Я вырвалась из объятий.
— Улаживал дела, я же говорил.
— Дела? Какие еще дела? Мы во дворце! — возмутилась я.
— Анна, присядь. Прошу. — Арк с таким спокойствием указал на кровать, на которой мы только что… О богиня…
Я толкнула его в грудь, но он устоял, а я разрыдалась. Почему я плакала, не понимала сама. Была так рада видеть своего профессора? Или мне было страшно? Арк прижал меня к себе, провел рукой по волосам. Поцеловал в макушку.
— Как ты здесь оказалась? — прошептал ужасный, но такой родной голос.
— На бал пригласили, — всхлипнула я, тыкаясь носом в шею
