что поменялось, — это магазины. Когда я была младше, здесь была интересная смесь местных магазинчиков. Теперь же одно крыло полностью пустует. На витринах объявления о сдаче в аренду. А другая часть торгового центра переделана в большие стоковые магазины, типа, «Петко» или «Кохл» (
Прим. пер.: «Петко» (англ. Petco) — магазин животных и все для животных; «Кохл» (англ. Kohl’s) — универсальный магазин для всей семьи).
Тоска зеленая.
— Что, правда? — переспрашивает Зэйден, поворачиваясь с кренделем в руке, чтобы взглянуть мне в глаза.
Его волосы сегодня выглядят особенно хорошо. Он обновил звезды, уложил ирокез и сменил пирсинг. Теперь все украшения черного цвета и одинакового фасона. Сегодня в губе у него кольца вместо привычных штанг, которые были у него с тех пор, как он тут появился. Секси. Так и хочется ухватиться за них зубами и потянуть. Вроде того, как я делала с пирсингом его члена.
Я вздыхаю и оглядываюсь назад на детей. Затем наблюдаю, как Кинзи и Белла лазают на перегонки по искусственной каменной стене.
— Прямо на этой лавочке? — спрашивает Зэйден с игривыми нотками в голосе. Только я возвращаю взгляд обратно к нему, как Зэй наклоняется и прижимает свои губы к моим. Его язык быстро и жестко скользит, оставляя привкус корицы на моих губах. — Вот тебе новые воспоминания, — поясняет он, когда я со смехом трясу головой.
— Ну, не именно на этой лавочке, — говорю я, закатывая глаза. — Просто здесь, в торговом центре. А где произошел твой первый поцелуй?
— Хмм, — Зэй откидывает голову назад и смотрит на люки дневного света в потолке. Я использую термин люки дневного света условно, потому что он, практически, не пробивается сквозь стекло. Оно темно-серое, цвета грозовых облаков. — Со старшей сестрой моего друга, в туалете церкви во время собрания молодежной группы.
Я поднимаю мою слегка воспаленную бровь, когда Зэйден поднимает голову и снова улыбается мне.
— Молодежной группы, да? — спрашиваю я, пока он откусывает массивный кусок своего кренделя и кивает мне.
— Ага. В этом весь я. Всегда бросаю вызов системе. — Зэйден выстукивает по полу равномерный ритм своим зеленым с черным ботинком. Мне так нравится его стиль. Сегодня на нем мартины матово-черного цвета с неоново-зеленым скелетом сбоку. Ох. И он надел черные подтяжки, который ничего не поддерживают. Они просто прикреплены к штанам и свисают вниз. — Ты знала, что я был участником панк-группы в старшей школе?
— Это меня не удивляет, — говорю я, скрещивая руки на груди, расстроенная из-за моей печальной попытки приодеться. На мне темно-синяя футболка со словом «Позвони», написанным золотом на груди, которую я привезла из Беркли; темные узкие джинсы и какие-то выцветшие черные замшевые туфли, которые я нашла в шкафу сестры. Знаю, знаю: полнейшая безвкусица. Думаю, что я все еще стараюсь определиться, какая же я на самом деле. Мне кажется, вся моя одежда отражает замешательство внутри меня. Ну, как-то так. — На каком инструменте ты играл?
— Инструменте? Да брось, Всезнайка, слишком много доверия. Нет, я просто орал во всю глотку в микрофон. Вот и все. Я даже называл это музыкой.
— Тогда, возможно, ты бы смог сыграть мне что-нибудь однажды? — прошу я, пока Зэйден приканчивает свой крендель и выбрасывает обертку в мусорку, подражая баскетболисту.
— Да, точно. Ты и так думаешь, что я придурок. Насколько менее крутым я бы выглядел, если бы воспроизвел то, что извергал в детстве? Так что, нетушки, спасибо, я пас.
— Быть членом панк-группы, определенно, дает тебе статус крутого чувака, — возражаю я, когда Зэйден сгибает одну ногу в колене, ставит ее на скамейку и смотрит на меня.
— Быть членом хорошей панк-группы — да. А быть членом гаражной группы, записывающей музыку на телефон какого-то парня в конце дня, — это не круто.
Зэй переводит глаза на детей, а я следую за его взглядом, как раз в то момент, когда какой-то мальчишка бросается к Грейс и хватает ее за хвостик, пока она бежит. Из-за сильного рывка моя племянница заваливается назад. Она падает, проскальзывая по полу, и вскрикивает. Прежде чем я успеваю как-то отреагировать на ситуацию, Зэйден вскакивает на ноги и несется к ней.
Я хватаю коляску с Сэди и догоняю его так быстро, как могу.
— Эй, эй, — приговаривает он, пока стирает своими большими пальцами ее слезы. — С тобой все хорошо, малышка.
— Нет, не хорошо! — плачет Грейс, придерживая ногу, и абсолютно игнорирует меня, когда я стараюсь успокоить ее, потирая ее спинку.
— Тебе нужна операция? — спрашивает Зэйден, глядя ей в глаза совершенно серьезно. — Потому что мы можем отправиться в больницу прямо сейчас.
Глаза Грейс становятся большими, как блюдца, но она качает отрицательно головой, а ее плач сменяется легкими всхлипами.
— Боже. Тогда давай забудем об этом и уйдем с высоко поднятой головой.
— Здесь нет лошади, — бормочет Грейс (Прим. пер.: игра слов англ. «get back up on that horse» — останемся на коне и уйдем с высоко поднятой головой). Потом она встает и смотрит на мальчика, который дернул ее за волосы. Понятия не имею, как разрулить эту ситуацию, но будь я проклята, если позволю мелкому засранцу уйти безнаказанным. Я оглядываюсь в поисках взрослых, которые могли бы оказаться его родителями.
— Значит так, — начинает Зэйден, подходя прямо к мальчишке и наклоняясь прямо перед ним, — это плохо — причинять людям боль таким образом, чувак. И никогда даже не смей прикасаться к девочке без ее на то позволения, приятель. Это не круто.
Пацан просто стоит там и смотрит на Зэя, когда мужчина в ливайсах (Прим. пер.: англ. Levi’s — известная марка джинсов) и белой футболке подходит и угрожающе становится позади мальца. Вероятно, его отец? Без понятия, но я решаю, что лучше собрать детей вместе, пока ситуация не вышла из-под контроля. Думаю, наша прогулка подходит к концу.
— Не разговаривай с моим сыном в таком тоне, — говорит мужчина, когда Зэйден выпрямляется. Я с радостью замечаю, что, вообще-то, Зэй выше этого здоровяка, который уставился на него. — Если есть какие-то проблемы, говори со мной.
— Ты не видел что ли, как твой ребенок дернул мою племянницу за волосы? Повалил ее на спину? Короче, это серьезно, мужик. Все, что я сказал, — это, чтобы твой сын не трогал ее руками.
— Мальчишки всегда остаются мальчишками, — говорит мужик. А я вдруг понимаю, что стискиваю зубы, пока собираю близнецов и заставляю их взяться руками за коляску. Они такие вертлявые, что мы с Зэем почти потеряли их три раза с тех пор, как пришли сюда полчаса назад. Единственный способ
