после XIV съезда РКП(б) – ВКП(б) Николая Ивановича Бухарина.
Естественно, сопровождалось все заверением Л.Д. Троцкого в его собственной принципиальности: «Поступая так, я ни малейше не нарушаю ни традиции нашей партии, ни духа Коммунистического Интернационала»[879]. Впоследствии Троцкий написал в «Моей жизни»: «Борьба в течение 26‐го года разворачивалась все острее. К осени оппозиция сделала открытую вылазку на собраниях партийных ячеек. Аппарат дал бешеный отпор. Идейная борьба заменилась административной механикой: телефонными вызовами партийной бюрократии на собрания рабочих ячеек, бешеным скоплением автомобилей, ревом гудков, хорошо организованным свистом и ревом при появлении оппозиционеров на трибуне. Правящая фракция давила механической концентрацией своих сил, угрозой репрессий. Прежде чем партийная масса успела что-нибудь услышать, понять и сказать, она испугалась раскола и катастрофы. Оппозиции пришлось отступить. Мы сделали 16 октября заявление в том смысле, что, считая свои взгляды правильными и сохраняя за собой право бороться за них в рамках партии, отказываемся от таких действий, которые порождают опасность раскола. Заявление 16 октября имело в виду не аппарат, а партийную массу. Оно было демонстрацией нашего желания оставаться в партии и служить ей. Хотя сталинцы на другой же день начали срывать заключенное перемирие, мы все же выгадали время»[880].
В любом случае Л.Д. Троцкий с его принципиальностью отвлекал сталинско-бухаринское руководящее ядро ВКП(б) и Исполкома Коминтерна от практической деятельности. Устами Дмитрия Захаровича Мануильского Л.Д. Троцкому было брошено обвинение в том, что Объединенная оппозиция «представляет собой балласт», мешающий партийной работе[881].
19 октября 1926 г. профессор Н.В. Устрялов в выпущенной им в Харбине дискуссионной статье «Кризис ВКП (в порядке дискуссии)», комментируя недавнее выступление секретаря ЦК ВКП(б) В.М. Молотова, написал об «угасании старых партийных звезд»[882], когда «Зиновьева рабочие встречают криками “дезорганизатор” и “ренегат”, Троцкого и прочих тянут за выступления в ближайший райком, [Т.В.] Сапронова гонят с митинга, блистательного [К.Б.] Радека не желают читать. Вчерашним вождям, как некогда Дантону, не дают даже объясниться перед суровым приговором. Несомненно, симптомы многозначительные. Наступают сумерки и старой ленинской гвардии (курсив наш. – С.В.). Новые времена – новые люди»[883]. По мнению Устрялова, «тот партийный середняк, который хлынул ныне на смену “белоручкам” из железной когорты, бесконечно менее ярок, менее целен, пусть даже менее смел и последователен, чем она: в настоящий момент он социально полезнее и государственно плодотворнее. Старик Платон очень хорошо учил, как нужно обращаться с талантливыми и яркими, но опасными для государства людьми: “Воздайте им, – говорил он, – все личные почести, украсьте их головы венками, но удалите их из отечества подальше”. Невольно теперь вспоминается этот старинный рецепт божественного мудреца»[884].
Между 21 и 25 октября 1926 г. И.В. Сталин написал тезисы «Об оппозиционном блоке в ВКП(б)» по поручению Политбюро ЦК. Одобренные Политбюро, тезисы 26 октября были обсуждены и утверждены Объединенным Пленумом ЦК и ЦКК ВКП(б), а 3 ноября единогласно приняты XV Всесоюзной партконференцией[885]. В тезисах говорилось: «Основным фактом в развитии внутрипартийных отношений в ВКП(б) после XIV съезда (осудившего принципиальные взгляды Новой оппозиции) является то обстоятельство, что Новая оппозиция (Зиновьев, Каменев), боровшаяся раньше против троцкизма, против социал-демократического уклона в нашей партии, перешла на сторону идейных позиций троцкизма, что она целиком и полностью сдала свои прежние общепартийные позиции троцкизму, выступая теперь за троцкизм с таким же жаром, с каким она выступала раньше против троцкизма. Переход Новой оппозиции на сторону троцкизма определили два главных обстоятельства: а) усталость, колебания, чуждые пролетариату упадочные настроения и пораженчество среди сторонников Новой оппозиции перед лицом новых трудностей в переживаемый переломный период, причем нынешние колебания и пораженчество Каменева и Зиновьева возникли не случайно, а как повторение, рецидив тех колебаний и упадочных настроений, которые проявили они девять лет назад, в октябре 1917 г., перед лицом трудностей тогдашнего переломного периода; б) полное поражение Новой оппозиции на XIV съезде и возникшее в связи с этим стремление добиться во что бы то ни стало объединения с троцкистами для того, чтобы объединением двух групп, троцкистов и Новой оппозиции, возместить слабость и оторванность этих групп от пролетарских масс, тем более, что идейные позиции троцкизма вполне отвечали нынешним упадочным настроениям Новой оппозиции. Этим же нужно объяснить тот факт, что оппозиционный блок превратился в сборный пункт всех и всяких, осужденных партией и Коминтерном, обанкротившихся течений внутри ВКП(б) и вне ее, от [группы] “демократических централистов” и Рабочей оппозиции в ВКП(б) до “ультралевых” оппортунистов в Германии и ликвидаторов суваринского толка во Франции[886]. Отсюда же вытекают та неразборчивость в средствах и беспринципность в политике, которые легли в основу существования блока троцкистов и Новой оппозиции и без которых они не могли бы собрать воедино разнообразные антипартийные течения. Таким образом, троцкисты, с одной стороны, и Новая оппозиция – с другой, вполне закономерно встретились на общей платформе социал-демократического уклона и беспринципного объединения разнообразных антипартийных элементов в борьбе против партии, образовав, таким образом, оппозиционный блок, представляющий – в новой форме – нечто вроде рецидива Августовского блока (1912–1914 гг.) [во главе с Троцким]»[887].
XV конференция ВКП(б), проходившая 26 октября – 3 ноября 1926 г., обсудила вопросы: о международном положении, о хозяйственном положении страны и задачах партии, об итогах работы и очередных задачах профсоюзов, об оппозиции и внутрипартийном положении. 1 ноября И.В. Сталин выступил с докладом «О социал-демократическом уклоне в нашей партии», в котором сказал о союзе Зиновьева с Троцким: «…блок-то они сформировали и сформировали его с большой помпой, а результат получился обратный тому, чего они ожидали от блока. Конечно, с точки зрения арифметики они должны были получить плюс, ибо сложение сил дает плюс, но оппозиционеры не учли того, что, кроме арифметики, есть еще алгебра, что по алгебре не всякое сложение сил дает плюс, ибо дело зависит не только от сложения сил, но и от того, какие знаки стоят перед слагаемыми. Получилось то, что они, сильные по части арифметики, оказались слабыми по части алгебры, причем, складывая силы, они не только не увеличили свою армию, а, наоборот, довели ее до минимума, довели ее до развала. Чем была сильна зиновьевская группа? Тем, что она вела решительную борьбу против основ троцкизма. Но коль скоро зиновьевская группа отказалась от своей борьбы с троцкизмом, она, так сказать, оскопила себя, лишила себя силы. Чем была сильна группа Троцкого? Тем, что она вела решительную борьбу против ошибок Зиновьева и Каменева в октябре 1917 года и против их рецидива в настоящем. Но коль скоро эта группа отказалась от борьбы с уклоном Зиновьева и Каменева, она оскопила себя, лишила себя силы. Получилось сложение сил оскопленных»[888]. Конференция одобрила политику ЦК и единодушно приняла тезисы доклада И.В. Сталина «Об оппозиционном блоке в ВКП(б)», характеризовавшие троцкистско-зиновьевский блок как социал-демократический уклон в рядах большевиков, как вспомогательный отряд II Интернационала в международном
