4
Сначала взялись за разработку деталей литой конструкции. Директор поддержал инициативу КБ и дал согласие организовать на заводе стальное фасонное литье, но ни опыта, ни специалистов такого профиля мы не имели и спросить было не у кого; все приходилось постигать самим.
Как всегда в таких случаях, созвали открытое партийное собрание. Оно точно определило "направление главного удара" - кадры. "Особое внимание обратить на подготовку кадров, овладевших конструированием литых деталей и их изготовлением".
В соответствии с этим в КБ были выделены два молодых конструктора - Шишкин и Ласман, которых решили специализировать на деталях такого рода. Литейный цех выделил для сотрудничества с ними технолога Гавриила Иосифовича Коптева, человека пытливого ума и на редкость трудолюбивого. Коптев почти не отлучался из КБ и вместе с конструкторами формировал литые детали. Постепенно они начали вырисовываться. Например, верхний станок пушки, состоявший из нескольких листовых и механически обработанных деталей, создавали как единое целое, стараясь сохранить и его вес (в итоге сохранили) и прочность. Когда станок вырисовался, литейщики разработали технологию литья, изготовили модель.
В день заливки формы в цех, как на праздник, собрались и работники КБ и технологи, пришли и из других заводских подразделений. Всем хотелось собственными глазами увидеть рождение нового.
К форме подали жидкую сталь и начали заливать в литник. Металл заискрился, задымило, но все лили и лили. Наконец сталь показалась в "прибылях",- значит, форма заполнена. Оставалось выждать, пока металл остынет и затвердеет.
Каким-то будет первенец? Никто не рассчитывал, что с первого же залива получим годную деталь, но вдруг... Расходясь по своим рабочим местам, конструкторы и технологи просили известить их, когда придет время выбивать деталь из формы.
На выбивку собралось еще больше народу, чем на заливку. Раскрыли опоку, извлекли отливку, очистили и обрубили ее. Деталь лежала перед нами. Уже одно это доставило всем большое удовлетворение. Настроение людей не испортилось и после того, когда в отливке обнаружили так называемые заверты металла, недоливы, трещины и другие изъяны. Все же это был верхний станок, единая монолитная деталь. Главное достигнуто.
Занялись "анатомией": отливку разрезали в нескольких местах. Внутри обнаружились раковины. Пришлось откорректировать чертеж, а следовательно, и модель, доработать технологию и метод заливки. В результате второй экземпляр получился гораздо лучше первого.
Так, раз от разу совершенствуя процесс, получили наконец вполне годный литой верхний станок. Конструкция оказалась удачной, как в смысле служебном, так и в технологическом. Коптев и Куприянов стали первыми специалистами по созданию крупных и сложных литых деталей. В литейном цехе появилось техническое бюро, которое возглавил Коптев. Он продолжал экспериментировать, исследовать, непрерывно отрабатывая и совершенствуя технологический процесс. Дело пошло успешно. Впоследствии наши литейщики стали признанными мастерами стального фасонного литья в артиллерии, они начали активно помогать другим литейным цехам оборонных заводов осваивать новую технологию.
Вместе с технологами-литейщиками росли и Шишкин и Ласман, хорошо освоившие конструирование литых деталей, и даже таких ответственных агрегатов, как люлька со всеми ее элементами, верхний станок, лобовая коробка.
Второе направление модернизации - внедрение штампованных заготовок. На заводе были хорошие специалисты по штамповке - и технологи и производственники, но конструкторы смутно представляли себе разработку чертежа изделия из штампованных заготовок. Этот пробел был вскоре устранен. Переход на литье и штамповку резко сокращал расход металла и времени, ускорял производственный цикл и упрощал агрегатную сборку, снижал себестоимость, повышал производительность.
Модернизация захватила почти все механизмы и агрегаты и сулила значительное повышение качества пушки, но объем, изменений и переделок получился огромный. КБ решило проводить модернизацию в два этапа и, следовательно, изготавливать и испытывать два образца: Ф-22 полуторной очереди и Ф-22 второй очереди.
По мере готовности рабочих чертежей их спускали в цехи. Мы торопились с изготовлением модернизированных опытных образцов, и в декабре 1936 года они уже были отправлены для испытаний на полигон Артиллерийского управления. Радкевича к этому времени на заводе уже не было...
Директора меняются, недостатки остаются
Нашли "козла отпущения". - Новая команда - старые методы. - Неожиданный перевод в Ново-Краматорск: кому это нужно? - Приказ отменен. - "Будем работать вместе". - И снова - новый директор, а методы старые. - Размышления на больничной койке. - После больницы. - "Вы мне совершенно не подходите". Встреча с новым наркомом. - "Немедленно отправляйтесь на Уралмаш!" - Второе изгнание с родного завода за три месяца - не слишком ли часто? - Я пишу Молотову
1
Конец 1936 года был тяжелым для завода временем. Завод по-прежнему не выполнял программу по Ф-22, да и качество пушек почти не улучшалось. Производительная технология не могла быть использована, потому что отсутствовала технологическая оснастка: организации, принявшие от нас заказы, изготовляли ее медленно и по-прежнему некомплектно. Все попытки руководства ускорить дело ничего не давали.
Осенью 1936 года к нам приехал Орджоникидзе. Сначала он зашел в опытный цех, где ему показали некоторые детали для модернизированных пушек полуторной и второй очереди, затем обошел весь завод и снова вернулся в опытный цех подвести итоги. В кабинете начальника цеха кроме Орджоникидзе и работников Наркомтяжпрома находились директор, технический директор и я. Нарком высказал свое неудовлетворение состоянием дел, сделал несколько указаний, но по тону его чувствовалось - он сказал не все. От нас Григорий Константинович поехал по другим заводам.
Через несколько дней Орджоникидзе выступил на собрании городского партийного актива. Он подверг критике все осмотренные им заводы. Особенно резкой - металлургический, на котором завалочные механизмы стояли без дела, а печи загружали вручную. Закончив разговор об этом заводе, Серго сказал:
- Я буду просить обком партии дать согласие на снятие с работы директора.
О нашем заводе так резко не было сказано, и все же настроение у нас было неважное. Оно не улучшалось, потому что не улучшались дела. Да и не могли они улучшиться, все губила временная технология. Для работы по такой технологии нужны очень хорошо подготовленные специалисты, а их у нас было мало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
