я расслабилась… ровно до того момента, пока не распахнулась дверь, ведущая в соседний блок, в котором обследовался Сашка.
— Тако Ира… там с этим землянином что-то не то.
Меня в одно мгновение подбросило на кушетке, и я рванула к Сашке.
Он лежал весь посиневший, и хватающий ртом воздух. Мой ребёнок задыхался. Было видно, с каким трудом, он проталкивал воздух внутрь, словно, его в это самое мгновение кто-то душил, не оставляя попыток полностью перекрыть кислород.
Я плохо осознавала, что происходит, видела Сашкины мучения, и никак не могла помочь. Кричала на этих бестолковых куриц, разговаривающих о том, что произошло, но никак не стремящихся помочь моему ребёнку и, конечно, не сразу осознала, что в комнату влетел Радж.
Как он понял, что что-то случилось, я не знала, как и того, каким образом так быстро оказался с нами, хотя предупреждал, что сейчас он нужен в рубке, ведь сегодня должен был быть назначен день отрыва от орбиты Земли.
Но он был здесь.
И он сразу начал что-то делать. Смотрел на мониторы, что-то говорил медикам, вводил в анализатор какие-то препараты… Но Сашке не становилось легче. Наоборот, он весь словно позеленел и всё реже делал вдохи.
Я со всей силы прижимала обе ладони к губам, не позволяя крику отчаяния вырваться изо рта. Радж здесь и он точно не даст Сашке умереть!
Громкий писк одного из приборов отвлёк внимание Тако Ира, и был для Раджа сигналом к действию. Он бросил быстрый взгляд на один из экранов и метнулся к невысокому шкафу, откуда вытащил небольшой пенал с наполненным шприцом.
Тако Ира спешно о чём-то говорила, но Радж был не намерен её слушать: он подбежал к Сашке, на ходу открывая чехол, и быстрым отточенным движением сделал ему укол прямо в горло, отчего Сашка выгнулся дугой и тут же затих.
Этого моя перегруженная психика уже не в состоянии была выдержать, и грохнулась в обморок прямо там, где стояла.
Глава 25
Приходить в себя было непросто. Я барахталась в какой-то вате, не понимая, где вообще нахожусь. Знала только, что мне очень нужно поскорее проснуться и убедиться, что с Сашкой всё в порядке… Он ведь не мог в самом деле… Он бы никогда так не сглупил! Он сильный, Сашка бы обязательно справился!
Поняла, что плачу. Слёзы ручьями побежали из глаз, а у меня даже не было сил, чтобы их вытереть. Но не время сейчас реветь, нужно поскорее приходить в себя и встать с этой чёртовой кушетки.
Не вышло.
Анализатор вновь держал меня на привязи, и никак не желал отсоединяться от панели в стене. Пришлось опять вырвать его из вены и украсить пол привычным для меня способом.
Я находилась в просторном светлом помещении, чем-то похожем на операционную, только без здоровенной лампы над головой. И мне были ясно слышны громкие переговоры, плавно переходящие в ругать.
Шатаясь, словно алкоголик со стажем, еле добралась до двери, но стоило лишь её открыть, как тут же передо мной возник Радж и, посмотрев куда-то за мою спину, сдавленно спросил:
— Света, ты опять?
Не понимая, что случилось, я тоже оглянулась назад, чтобы увидеть вырванный анализатор и стекающие по нему капельки крови на кристально-чистый пол. Но сейчас мне было совсем не до порядка в помещении.
— Радж, что с Сашей? — просипела я, вглядываясь в мужа и пытаясь прочитать ответ на его лице.
— С ним всё в порядке, но, думаю, что анабиозу его лучше не подвергать. Слишком бурная была реакция на малейшую дозу стабилизатора.
— Ой, да что со мной станет, — послышался Сашкин голос. — МамСвет, успокой её уже, а?
Я увидела зарёванную Аню, сидевшую на кушетке в ногах у брата. И в этот момент меня всё же накрыло осознание того, что Сашка жив!
Но что, если бы его не смогли бы спасти…
— Блин, только не это! — простонал он. — Радж, уведи их отсюда, пожалуйста, они сейчас слезами здесь всё зальют.
Я даже не пыталась как-то скрыть своё состояние. Подошла к детям, внимательно посмотрела на Сашку и плюхнулась рядом с Аней, спрятав лицо в руках.
Лавиной накрыли воспоминания, когда я в очередной раз думала, что никогда больше не увижу этого несносного, но самого дорогого мальчика. Он и из дома пропадал, отключив телефон; и в море на три дня уходил вместе с соседом; и на спор ел какую-то сырую рыбу, а потом неделю валялся в реанимации, а о том, как он потерялся в ущелье, я вообще не хочу вспоминать.
Порой мне казалось, что до пенсии я не доживу — помру молодой. От разрыва сердца.
— Раджел Кавари, — раздался высокий рассерженный вопль Тако Ира, — неужели, вы и сейчас считаете, что поступили обдуманно и верно?
— Разумеется, — спокойно ответил Радж, присаживаясь передо мной на корточки.
Наверное, не стоило сейчас смотреть на эту сердитую женщину, которая с выражением явной неприязни разглядывала нашу компанию. Потому что слёзы из глаз литься перестали, а прояснение ситуации ни капельки не радовало, наоборот, поражало своим безумием и дикостью.
— Вы видели показатели землянина, видели, что вероятность неблагоприятного исхода составляла всего четыре процента, знали, что анализатор постепенно вводит ему ПРОБНЫЕ дозы стабилизирующих веществ и всё равно пошли на поводу у своего страха! Это немыслимо! Вы же многие годы проработали хирургом и как никто должны были понимать…
— Вы забываетесь, Тако Ира, — неожиданно взревел Радж, поднимаясь на ноги, — вы не учли, что перед вами представитель другой расы, причём не достигший зрелости! Вы видели, что вероятность его гибели росла с каждой секундой, но всё равно предпочитали дождаться критических пятнадцать процентов, чтобы вводить сыворотку Фаро. То, что последствия могут быть необратимыми вы, разумеется, знали. Я не могу не отметить, что хоть мои действия отчасти были вызваны привязанностью к сыну моей таны, но ваш научный интерес и безразличие к вверенному вам пациенту заставляют задуматься о вашей квалификации и соответствию занимаемой должности.
— Не в вашей компетенции, Раджел, указывать мне моё место, — надменно фыркнула Тако Ира.
— Моё имя Раджел Али Кавари. Прошу запомнить на будущее.
Мы в растерянности переводили взгляд с Раджа на Тако Ира и обратно. Получается, что Тако Ира просто наблюдала интересную реакцию землянина на вводимые препараты! Это вообще, что за дичь? Как можно быть настолько хладнокровной, чтобы
