её, чтобы она утратила чувство реальности? Что если все её близкие уже мертвы, именно поэтому её никто не ищет?
— Рина, о чём вы думаете?
— Что?
Михаил выбил её из потока мыслей. Рина моргнула и выдохнула.
— Какой сейчас день?
— Понедельник.
— А дата?
— Восьмое февраля.
— А год?
— Рина, вы меня пугаете. Вы иногда так странно замолкаете. У вас такой взгляд…
— Извините, Михаил. Просто мне кажется, что я схожу с ума в этом доме.
— А. Это неудивительно.
— Что это значит?
— Вы были здесь одна, толком ни с кем не общались. Только и делали, что копались в книжках. А теперь ещё и авария. Травмы, боль, вы теряли сознание. Это всё можно понять.
— А может ли быть такое… Чтобы сила графа как-то влияла на мой разум?
Михаил пристально посмотрел на неё.
— Рина, суть силы в этом и заключается. Влиять на чьё-то сознание. Люди силы мастерски умеют подчинять, создавать видимость, убеждать.
— И влиять на сны?
— Да. Сны — это часть сознания. Но вы ведь догадывались, так?
Рина догадывалась, но не могла сформулировать ясно, что именно с ней происходит. Она даже на миг перестала дышать. Наконец она услышала подтверждение собственным мыслям.
— Люди силы, если сказать просто, умелые манипуляторы. Они знают, на что надавить.
— Но как тогда вы лечили меня? Это тоже была сила внушения?
— Ах, нет. Я ведь не уточнил. Тёмная сила влияет на разум. Но моя сила светлая.
— И за что она отвечает?
— За жизнь. И разум, в отличие от тьмы, что влияет на вне-сознательные процессы.
— Значит, граф и вправду всё это время… А я ведь в какой-то момент думала, что он любит меня.
— Рина… — Михаил говорил мягко и посмотрел прямо девушке в глаза, полные слёз обиды. — Но ведь человек, который любит, не станет запирать в подвале. Не станет прятать, подвергая смертельной опасности. Не станет пользоваться, не станет приходить, только когда ему удобно, и вообще думать только о своём удобстве. Он не станет…
— Откуда вам знать! Вы же один.
Михаил замолчал. Рина опять плакала.
— Я вас оставлю. Но прежде мне нужно дать вам лекарство.
— Я сама.
— Рина, вы даже чашку не можете держать. Что уж говорить об уколе.
— Ну тогда не надо! — девушка рассвирепела, голос её вдруг прорезался и перестал быть слабым. — Уходите! Оставьте меня, Михаил. Я не хочу никого видеть.
— Хорошо, — Михаил поднялся и забрал остатки еды. — Хорошо, — повторил он.
И ушёл. А Рина разрыдалась, теперь уже в полный голос. Никто не беспокоил её, и она, наконец, могла поплакать вдоволь. После, обессилив, она медленно легла и заснула. Михаил тихонько подошёл к ней и быстро вколол сыворотку. Он тяжело посмотрел на её мокрое от слёз лицо и вздохнул. Сейчас ему хотелось голыми руками придушить графа, но он сдержал себя. Пока не время.
Рина пребывала в полусознательном состоянии несколько дней. Михаил всё это время приходил к ней, давал лекарства, кормил и поил. Девушка ужасно смущалась, когда нужно было справить нужду, но страж помогал и в этом. Без него она не могла ничего сделать. Лекарства погружали её в сон, где ждал граф. Порой девушка не понимала — видит она его на сне или наяву. Но в глубине души она знала — граф ни разу не пришёл к ней за это время.
— Я не нужна ему такая…
— Что?
Михаил не отходил от неё ночью, тихонько дремал на стуле рядом, прислушиваясь к дыханию девушки. Лекарь прислал огромный запас лекарств, но Михаил не надеялся на них. Он не был медиком и не мог оказать нужную помощь, и всё время боялся, что девушка погибнет от травм. Когда он услышал её слабый голос, то вскочил со стула и сел к ней на матрас. Рина лежала на боку, затуманенным взглядом смотрела перед собой. Было похоже, что она не замечает стража.
— Виктор. Он не приходил.
— Не приходил, Рина.
— Зачем я ему такая. Лучше умереть.
— Рина, не говорите так.
Михаил положил руку на голову девушки, и она закрыла глаза.
— Михаил, мне так больно…
Девушка снова потеряла сознание. На этот раз она провалилась в сон так глубоко, что даже граф не смог дотянуться до её тьмы. Рина три дня не приходила в себя, Михаил то и дело проверял её пульс. Он испугался, что девушка впала в кому. Но в какой-то момент она просто очнулась, увидела перед собой Михаила, сидящего в кресле с чашкой кофе, и молча кивнула на неё. Михаил хмыкнул, мысленно прославляя бога какао-бобов, за то, что он на данный момент — единственное, что заставляет девушку шевелиться.
Страж стоял на кухне и делал порцию кофе, когда подошёл граф. Он был слегка бледен. Михаилу не хотелось видеть его.
— Как она?
— Вы можете сами спуститься и посмотреть.
— Я… Не могу.
— Почему же?
Наконец он поднял глаза на графа. Взгляд его был тусклым, тогда как глаза Михаила, наоборот, светились силой. Граф ответил:
— Я не могу видеть её такой.
— Конечно.
Михаил пристально смотрел на графа. Тот словно изменился. За последнюю неделю он не выезжал из дома, но и не уходил к Рине. Сидел в своём кабинете, запершись от всех.
— Вы слабеете без неё. Я прав?
— Не твоё дело, — огрызнулся граф и вышел.
Михаил хмыкнул. Граф Дартер отдал слишком много себя для их связи с Риной, и это обернулось против него самого. Теперь зверь не может без своей жертвы, ему нужна живая кровь.
Михаил спустился к Рине — та сидела на матрасе и задумчиво смотрела перед собой.
— Рина, как вы?
Она подняла глаза на стража и улыбнулась:
— Мне гораздо лучше.
— Это удивительно. Я уже начал думать, что теряю вас.
— Вы знаете, Михаил, я тоже думала, что не вернусь. Я очень долго находилась в темноте. Обычно мне виделся граф, он трогал меня или просто смотрел, а я не могла пошевелиться. Но в этот раз его не было, лишь темнота. Но потом… Потом я увидела маленького светлячка. Сначала я решила, что это глаза графа, опять смотрят на меня. Но это был другой свет. Не его золотые глаза, а совсем другой свет. Тёплый, ласковый. Живительный. Я коснулась светлячка, а он вдруг вспыхнул и заполнил всё вокруг. Света стало так много, что я проснулась.
Михаил смотрел на неё удивлённо. Он не верил своим ушам.
— Михаил, это вы сделали?
— О нет, дорогая… — ответил поражённый Михаил. — Кажется, это сделала ты.
— Что?
Рина осмыслила его слова, и вдруг
