«Ну вот, я приехал… и что теперь?»
Ни малейшего представления.
14
Путешественники поднялись, наконец, на вершину длинного пологого холма и остановились там, глядя на юго-восток. Долгое время они молчали. Дважды Сюзанна порывалась заговорить, но не произносила ни слова. В первый раз в жизни эта всегда языкастая женщина не нашлась, что сказать.
Внизу простиралась равнина, бескрайняя, разморенная золотыми лучами летнего солнца. Высокие сочные травы изумрудно зеленого цвета. Рощи деревьев с широкими кронами и прямыми стройными стволами. Сюзанна однажды видела такие деревья – в рекламном фильме какого-то туристического агенства. Фильм был про Австралию.
Дорога, которой они все это время держались, огибала холм с той стороны и опять устремлялась – прямая, как будто струна – на юго-восток: яркая белая линия в буйной зелени трав. Дальше на западе, в нескольких милях отсюда, мирно паслось небольшое стадо каких-то крупных животных. С виду они походили на буйволов. На востоке виднелся лес, выдающийся искривленным мысом в зеленое море равнины. Эта темная полоса непролазных зарослей походила на сжатую в кулак руку, выброшенную вперед.
Сюзанна вдруг поняла, что в этом же направлении тянулись все трещины в камне и все ручьи, попадавшиеся им на пути. Все они были притоками полноводной реки, что вытекала из леса и потом тихо и плавно несла свои сонные воды под летним солнцем к восточному краю мира. Большая река, широкая. Мили, наверное, две от берега до берега.
И еще с холма был виден город.
Он лежал прямо напротив – подернутое легкой дымкой скопление башен и шпилей, возносящихся над горизонтом. Эти воздушные, чуточку нереальные, как будто призрачные бастионы могли находиться за сотню, две сотни, четыреста миль отсюда. Воздух этого мира казался невообразимо прозрачным, и определить расстояние на глаз здесь, поэтому, было трудно. Почти невозможно. Только одно знала Сюзанна наверняка: вид этих далеких, размытых в солнечном мареве башен переполнял ее тихим восторгом, и немым изумлением… и глубокой щемящей тоской по Нью-Йорку. «Я бы, наверное, все отдала, чтобы еще раз увидеть Манхэттен с моста Триборо», – вдруг подумалось ей.
Она сама улыбнулась нежданной мысли. Потому что Сюзанна знала, что это неправда. Правда была в другом. Теперь она ни на что уже не променяет Роландов мир. Ее опьяняли его пустынные просторы и таинственная тишина. Но самое главное, здесь человек, которого она любит. Дома, в Нью-Йорке – во всяком случае, в том Нью-Йорке, каким он был в ее время – их союз стал бы поводом для вечных насмешек и злобного раздражения, всякий, кому не лень, любой идиот отпускал бы в их адрес оскорбительные замечания и грязные шуточки: чернокожая женщина двадцати шести лет и ее белый любовник, который на три года младше ее и имеет к тому же привычку глотать слова и нести полный бред, когда возбужден или взволнован. Ее белый любовник, который недавно совсем освободился от пагубного своего пристрастия к наркоте. («Еще месяцев восемь назад он таскал за плечами громадную обезьяну», – так подумала об этом Сюзанна, мысленно употребив жаргонное выраженьице.) А здесь, в мире Роланда, никто не смеется над ними, никто их не поддевает. Никто не тычет в них пальцем. Здесь нет никого. Только Роланд, Эдди и она – трое последних стрелков.
Она взяла Эдди за руку, ей было приятно почувствовать ее успокаивающее тепло.
– Это, наверное, река Сенд, – тихо проговорил Роланд, указав на широкую полосу воды. – Вот уж не думал, что мне доведется ее увидеть… если честно, я даже не верил, что она вообще существует. Как и Стражи с Вратами.
– Здесь так красиво, – вымолвила Сюзанна, не в силах оторвать взгляд от этих необозримых просторов, что простирались до самого горизонта, дремлющие в колыбели роскошного лета. Взгляд ее то и дело скользил по густой тени от деревьев, растянувшейся как будто на многие мили по этой зеленой равнине, озаренной лучами клонящегося к горизонту солнца. – Такими, наверное, были и наши Великие Равнины, пока там не обосновались первые поселенцы… еще до того, как пришли индейцы. – Свободной рукой она указала туда, где полоска Великого Тракта сужалась в единую точку. – А это твой город. Да?
– Да.
– Выглядит вроде бы ничего, – сказал Эдди. – Разве такое возможно, Роланд? Чтобы он до сих пор сохранился? Ваши древние строили так основательно?
– В наше время возможно все, – отозвался Роланд, но голос его прозвучал не особенно убедительно. – Но лучше все-таки не обольщаться, Эдди, и не тешить себя надеждой.
– Что? Да я, в общем, и не обольщаюсь. – Однако Эдди сейчас покривил душой. У Сюзанны в душе этот размытый в солнечном мареве город пробудил щемящую тоску по дому; а в душе Эдди вспыхнула искра предчувствия и надежды. Если город стоит, если он до сих пор сохранился – а он сохранился, это же ясно, – там могут быть люди. Настоящие люди, а не чокнутые уроды, потерявшие человеческий облик, которые встретились Роланду под горами. Люди в городе могли оказаться (американцами, – прошептало его подсознание) разумными и готовыми оказать им посильную помощь; они, может быть, даже подскажут усталым путникам, как им добраться до цели… и как избежать смерти на этом пути. Перед мысленным взором Эдди предстала такая заманчивая картина (навеянная, должно быть, фильмами типа «Последний звездный воитель» и «Темный кристалл»): совет суровых, но справедливых старцев, городских старейшин, подносит им яства, приготовленные лучшими поварами из продуктов, извлеченных из неистощимых городских кладовых (или выращенных в садах, защищенных стеклянными куполами от пагубного воздействия окружающей среды), а пока они с Роландом и Сюзанной вкушают изысканных блюд, а проще сказать – набивают себе желудки, почтенные старцы им все растолкуют: что их ждет впереди и что все это значит. А на прощание они им подарят подробный атлас автомобилиста, одобренный Американской автомобильной ассоциацией, с отмеченной красным фломастером самой удобной дорогой к Башне.
Эдди не знал выражения deus ex machina, но все-таки понимал – дорос уже до понимания, – что такие радушные гостеприимные мудрецы существуют исключительно в сказочных комиксах и фильмах для младшего школьного возраста. Но эта пьянящая мысль все равно не давала ему покоя: что где-то в этом пустынном опасном мире сохранился анклав древней и мудрой цивилизации – страна умудренных и добрых эльфов, которые все им расскажут и разъяснят, что, черт возьми, делать дальше. А невозможные, сказочные очертания города на этом подернутом легкой дымкою горизонте лишь придавали ему уверенности, что такое хотя бы не исключено. Но даже если там нет никого, если жители города давным-давно сгинули, умерли от эпидемии страшной какой-то болезни или погибли в великой войне с применением химических ядов, им все равно обязательно нужно зайти в этот город… он мог послужить им хотя бы как склад всяких полезных вещей – этакая гигантская База снабжения сухопутных войск и военно-морского флота, где они разживутся всем необходимым для долгого и многотрудного путешествия, которое, а в этом Эдди ни капельки не сомневался, ждет их впереди. К тому же, Эдди был, что называется, «городским ребенком», он родился и вырос в городе, и один только вид этих высоких домов и башен придал ему бодрости и поднял настроение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
