— Убытки… Серьезные… Моя вина… — все, что получается вымолвить.
— Ты бледная. Вид такой, будто сейчас рухнешь на асфальт. — Илья опускает вторую руку мне на талию, поддерживая, и не дает упасть.
— Да. Извини, Илья. Я не могу туда пойти, — указываю подбородком в сторону входа в ресторан. — Возможно, для кого-то это мелочи, для меня — нет. Мне сложно. Морально я на грани нервного срыва. Хотя тебе этого, может, не понять? У тебя при любых событиях одинаковая маска на лице и совершенно нет эмоций. Даже сейчас…
— Мои переживания незаметны для других. Поехали. — Илья подталкивает меня к парковке. — Я сам тебя отвезу.
— Не нужно. У тебя сегодня праздник. Возвращайся к гостям.
— Вот именно. Мое желание сегодня закон. К тому же я устал и хочу домой. Та, кого я ждал, все равно не пришла.
— Твоя девушка?
Илья ничего не отвечает, ясно давая понять, что на эту тему говорить со мной не намерен.
Мне сейчас так плохо и страшно. Одна за другой проскальзывают мысли, как все-таки я могу вернуть деньги, и становится понятно, что действительно никак. Да, Костя совершенно точно не пришел бы в восторг от подобного ведения дел.
Мы подходим к серебристому седану. Одновременно с тем, как щелкает сигнализация, Илья начинает говорить по телефону. Кому-то сообщает, что не вернется и что пусть продолжают праздник без него.
Он заканчивает разговор, а я лезу в сумочку и достаю свой подарок, протягиваю Ремизову:
— С днем рождения. Это чисто символически. Не знаю, что ты любишь и что принято дарить в таких ситуациях.
— Спасибо. — Он принимает от меня коробочку с золотым тиснением.
Открывает футляр и долго смотрит на мой подарок. На лице Ильи при этом нет ни одной эмоции, будто ему все безразлично. Лишь по глазам, которые он ненадолго поднимает на меня, понимаю, что это не так.
— Оригинально, — цокает Илья и достает из коробочки подвеску в виде кубика Рубика. — Стоит целое состояние... Микимото... Надо же, и в футляре каким-то образом оказалась наша общая фотография с братом…
Ненадолго повисает молчание. Илья продолжает рассматривать мой подарок.
— Наверное, за последние несколько лет ничего лучше мне не дарили. Спасибо, — благодарит он и серьезно смотрит на меня. — Если тебя тяготит твой промах, выговорись. Полегчает.
— А ты как справляешься с неудачами?
— Никак. У меня их не бывает, — отрезает Илья. Убирает подарок обратно в футляр и кладет тот в бардачок.
Машина трогается с места. Я размышляю над предложением Ильи несколько секунд, а потом начинаю рассказывать о своей грубой ошибке. О страхах. О том, как соскучилась по Косте и как плохо мне жить в незнакомой стране, где все для меня чужие. Ремизов внимательно слушает всю дорогу, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Оказывается, внутри столько всего накопилось!
Незаметно мы подъезжаем к моему дому. Выходить не торопимся, потому что я всё говорю и говорю, никак не могу остановиться. Слезы текут по лицу рекой.
— Давай выйдем на свежий воздух, — предлагает Илья и покидает салон.
Обходит машину и открывает дверь с моей стороны. Я опять пошатываюсь, оказавшись на каблуках. Из-за слез толком ничего не видно. Я не позволяла себе подобной истерики очень давно, но сегодняшний день меня просто-напросто сломал, обнажив боль.
Повиснув на Илье, беззвучно плачу, уткнувшись лицом в его шею, пока он стоически выдерживает атаку моих эмоций и успокаивающе гладит по спине.
— Все будет хорошо, — шепчет. — Пойдем в дом. Я распоряжусь, чтобы Нобуо сделал тебе успокаивающий чай на травах. Потерянные деньги — хрень полная, нашла из-за чего разводить сырость.
Собираюсь с ним согласиться и прекратить заливать его темную рубашку слезами, когда позади раздается знакомый голос:
— Вот это я понимаю. Замечательный подарок на день рождения! Наверное, лучше даже не придумаешь.
Пульс разгоняется до немыслимой скорости. На мгновение кажется, что это галлюцинация и я схожу с ума после череды сильных стрессов.
Илья, будто почувствовав, что я слабею, крепче прижимает к себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вывернувшись, резко оборачиваюсь и учащенно дышу. Сердце работает на разрыв.
— Руки от нее убрал.
Перед нами стоит Гончаров. В черной футболке и джинсах. На щеках густая темная щетина, взгляд пристальный и недовольный. От увиденного грудную клетку сдавливает будто чем-то тяжелым. Колени окончательно подводят, и если бы не руки Ремизова на талии, то я бы упала на землю.
52 глава
— Действительно хочешь, чтобы я убрал от Маши руки? Тогда она окажется на земле, потому что едва стоит на ногах. — Илья даже не думает меня отпускать. — Мог бы предупредить о том, что появишься. Тогда бы не стало сюрпризом наше близкое общение, — продолжает он с такими же твердыми интонациями, как и у Гончарова.
Костя сцепляет челюсти и пристально смотрит на меня. Хочется протянуть к нему руки, сделать несколько шагов и повиснуть на его плече, но не могу пошевелить ни одной конечностью. Словно в камень превратилась. Гончаров продолжает меня разглядывать. Задерживает взгляд на плоском животе и хмурится. Неужели Рафаэль не сказал Косте, что никакого ребенка нет? Внешне ничего не выдает эмоций Гончарова, но глаза…
Господи, как же я скучала по этому мужчине и ждала его! Ну почему наша встреча произошла при таких нелепых обстоятельствах? Зачем Илья говорит какой-то бред, не соответствующий действительности?
Костя отмирает и подходит к нам, убирает руки Ильи и прижимает меня к себе.
— Это не то, что ты подумал, — шепчу я. — Клянусь. Мы...
— Переспали, пока тебя не было, — заканчивает за меня Илья механическим голосом.
По спине проносится озноб. Да что на Илью нашло? Зачем он это говорит? А я еще Гончарова считала бездушным роботом. Его брат, оказывается, экземпляр куда похлеще!
— Маша призналась, что у вас на самом деле был фиктивный брак. Но беременность оказалась настоящая. Правда недолго длилась. Я утешал в твое отсутствие как мог, — продолжает Илья бить брата словами.
— Ты намеренно провоцируешь, чтобы я тебе сейчас вмазал? — выплевывает Костя. — Очередная твоя попытка вывести меня из себя? Я не буду этого делать, — уверенно произносит он и указывает подбородком на ворота. — Пошел вон из моего дома! И чтобы больше здесь не появлялся. Доброжелатель хренов.
Илья громко хмыкает. Его лицо все такое же — без эмоций.
— Маша, имей в виду, Костя от всех привык откупаться деньгами. Дом, бизнес, машина, яхта, частный самолет, роскошная жизнь... Всего этого у тебя будет в избытке. Только не человеческого счастья. Потому что мой брат кто угодно, но не человек. Всё, к чему бы он ни прикасался, ломается. Абсолютно всё. Свет во мне зажгли, а потом потушили. И в тебе погасят. Даже не сомневайся.
— Илья, уходи, — цедит Гончаров. — По-хорошему уходи и не нарывайся на мой кулак. По-другому ты не понимаешь?
Илья опять хмыкает. Какое-то время смотрит на нас, а потом садится в машину.
Костя прижимает меня к себе так осторожно, будто я стеклянная и ненароком могу разбиться в его руках. Меня обволакивает знакомым запахом, по которому я безумно скучала все эти дни.
— Не слушай его бред, — тихо шепчет Костя мне в висок. — Илья не может простить, что я оставил его одного.
Гончаров ведет меня внутрь и отдает распоряжение Нобуо, чтобы тот проследил, как Илья покинет территорию. Впредь ему запрещено здесь появляться. Только сейчас я задумываюсь о том, что за все время нашего общения Илья ни разу не переступал порог этого дома. Странно. Казалось, он любит брата.
Я сажусь на диван и смотрю, как Костя уходит в кухню. Через пару мгновений на столе передо мной появляется чашка с горячим чаем. Моим любимым чаем. Гончаров все это время помнил, какой я люблю?
— Пей, — говорит он, наблюдая за моим лицом, а потом снова смотрит на живот.
Я опускаю взгляд на чашку и пытаюсь разобраться в том, что чувствую. Происходящее кажется нереальным, сном. В голове столько вопросов, но желание одно: чтобы Костя сидел рядом и обнимал меня. Чтобы я чувствовала его запах. Эмоции меняются одна за другой: растерянность, гнев, непонимание, радость. По щекам опять текут слезы. Я смахиваю их ладонью и делаю глоток чая.
