— Какая ты красивая! — раздался всеобщий восторженный возглас.
Глава двенадцатая
«КАКАЯ ТЫ КРАСИВАЯ…»
В которой Клер присоединяется к подругам и все им рассказывает.
— Какая ты красивая…
Да, да. Сегодня она была красивой. Впрочем, Клер вовсе не считала себя такой. Ступни у нее великоваты, плечи широкие, а бедра и икры слишком развиты из-за всех этих велосипедных прогулок и пеших походов. Клер — крупная, рослая «девчонка» (конечно, не совсем девчонка, ведь ей уже тридцать шесть, но в ней по-прежнему много девичьего) с широкой улыбкой и искренним смехом. Да, да, она была рада их видеть.
На самом же деле Клер испытывала неловкость — она ведь так надолго пропала.
— Знаю, знаю, — заговорила она извиняющимся тоном, обращаясь сразу ко всем, — я так виновата перед вами, но, поверьте, я о вас думала. Конечно, мне следовало позвонить…
Клер быстро прошла в глубь квартиры, и подруги сразу же ее окружили. На мгновение Клер почувствовала себя так, словно опять попала в какую-то экзотическую местность или на далекий остров, где вызывала неподдельное любопытство местных жителей своим разительным отличием от них. И действительно, если в Новой Гвинее аборигены дотрагивались до ее рыжих кудряшек и пробовали стереть ее веснушки, то здесь женщины прикасались к ее животу и пытались нащупать там ребенка, стремясь таким образом приобщиться к жизни внутри нее и в то же время воссоединиться со старой подругой.
— Привет, мамочка! — смеясь, приветствовали они ее.
— Ну, так что? — требовательно спросила Марта.
— Знаю, что виновата, — каялась Клер, — но я собиралась вам позвонить…
— Я оставила тебе семь сообщений, — объявила неумолимая Марта.
— Поверьте, я собиралась позвонить вам всем… но что-то мне все время мешало, а потом уже было неудобно.
Переступив порог жилища Джесси, Клер и в самом деле обрадовалась, что пришла сюда: здесь было тепло, светло, и пять улыбающихся женщин встречали ее, чуть не визжа от восторга. На минуту они перестали ощущать бремя лет и снова стали двадцатилетними девушками, а вернее, горластыми девчонками.
Клер действительно раскаивалась. Она заметила гору подарков и колыбель и поняла, как тщательно готовилась Джесси к этому вечеру. Ей очень понравилась царящая здесь праздничная атмосфера — свечи, огонь в камине, накрытый стол, булькающие на плите кастрюли. Воздух был пропитан ароматами жареных цыплят, розмарина, чеснока, лука и картошки. Вдохнув, Клер почувствовала, что умирает с голоду; это был не просто голод, а состояние «биологической тревоги».
Конечно же, это ребенок снова требовал пищи, а он был ненасытен. В последние несколько месяцев Клер наконец-то начала понимать истории об одержимости, о маленьком свернувшемся демоне, пожирающем женщину изнутри. Не далее как прошлой ночью она вгрызлась в индюшачью грудку и принялась машинально поедать ее, кусок за куском, пока не съела всю целиком. А потом она еще заказала китайский обед на двоих и, поскольку никто не видел, вылизала тарелки дочиста.
Вот и сейчас Клер кинулась к кофейному столику и зачерпнула полную пригоршню кукурузных чипсов.
— Простите, но я стала жуткой обжорой. Помираю с голоду. Остановите меня, а то вам ничего не достанется…
— Это не имеет никакого значения, — за всех ответила Джесси. — Ешь на здоровье, это все для тебя. Главное — ты опять с нами.
С аппетитом хрустя чипсами и смакуя зеленый чили (вот это приправа!), Клер стала восторгаться подарками, а также добротой и щедростью подруг.
— И это все мне? — смущенно спросила она.
— Да, от всех нас, — подтвердила Марта. — Вот я, например, купила все приданое и даже кроватку.
«О боже, начинается», — подумала Джесси и плотнее запахнула на Марте накидку.
— Ну вот, ты повидала Клер, — сказала она, оттесняя Марту к двери, — и как раз успеваешь в ресторан. Здорово мы рассчитали, правда? — Она повернулась к Клер. — Марте нужно идти: сегодня день рождения Дональда, и он ждет ее в «Зеленом омаре».
Джесси спиной почуяла, что Марта замешкалась на пороге.
— Но мне же хочется посмотреть, как она откроет мои подарки… Останусь еще на минутку.
«Вот дерьмо», — выругалась про себя Джесси. Теперь у нее было твердое предчувствие. Она не хотела себе признаваться в том, что видела назревающее столкновение так же ясно, как увидела бы на шоссе знак «Дорога закрыта».
Тем временем Клер исследовала содержимое своего рюкзака; основательно порывшись в нем, она достала подарок, завернутый в простую коричневую бумагу.
— Джесси… это тебе, держи, пока я опять не забыла. Я давным-давно хотела его отдать. Надеюсь, тебе понравится.
— Мне ужасно нравится, — заверила ее Джесси, обнаружив под оберткой камень, по виду напоминающий песчаник. — А что это?
Но Клер уже отвернулась от нее, бросившись извиняться перед остальными:
— У меня есть подарки для всех, просто я забываю вам их отдать.
Марта схватила камень.
— Похоже на штукатурку.
— А может, окаменелый кокаин? — предположила Нина.
— В таком случае я бы хотела попробовать, — оживилась Сью Кэрол.
— Это обломок камня из Стены плача, — объяснила Клер. — Я привезла его из Израиля в прошлом году.
Подруги посмотрели на нее с удивлением.
— Что вы, я его не отламывала! Он просто… лежал возле Стены, вот я и взяла.
Словно исполняя многократно отрепетированный ритуал, женщины переместились на диваны и прихватили еще пару стульев, чтобы сесть в кружок. Клер оказалась во главе этого круга: она устроилась на большем из двух диванов, а подруги заняли места по сторонам от нее.
Как хозяйка, Джесси испытала некоторое облегчение: появление Клер заметно оживило атмосферу, к тому же Джесси была спасена от позора, неминуемого в том случае, если бы ее почетная гостья не пришла.
Теперь, если, конечно, Марта уйдет, у них есть шанс славно попировать. Угощение только что из духовки, с пылу с жару, и Джесси подаст его, как только Марта отчалит.
Марта вроде бы держала себя в рамках приличий. В отличие от других она даже не стала садиться, а принялась объяснять Клер, как обращаться со складной кроваткой. Было шумно — женщины разговаривали параллельно, перекрикивая и перебивая друг друга. Клер с рассеянной улыбкой кивала Марте, при этом рассказывая Сью Кэрол и Лисбет (последняя казалась искренне заинтересованной) о том, какова Стена плача на ощупь.
— Такое ощущение, что держишь в руках… мыло, — сказала Лисбет, поглаживая священный камень.
