говорила, это лучше, чем ничего.
Я усаживаюсь на стул, который мне предоставили, и удобно устраиваю гитару на коленях.
– Всем привет, – здороваюсь я, чем привлекаю всеобщее внимание. – Извините, что прервала музыку, под которую вы танцевали, но мои друзья хотят, чтобы я исполнила свою новую песню.
Зал наполняется свистом и подбадривающими криками.
– Отлично!
Я быстро настраиваю гитару.
– Песня еще не закончена, так что я исполню вам небольшой отрывок.
Я рассказала тебе тайну,
Ты открылся в ответ мне.
Я даже не помню, с чего все началось,
Но мое сердце теперь принадлежит тебе.
Если любовь – игра, то я готова сыграть вновь.
Хочу слышать, как ты шепчешь:
«Тебе не нужно быть сильной со мной».
Сорви все пластыри с моих ран,
Мне не нужно ничего, если ты рядом.
Я чувствую, как у меня начинает кружиться голова, но продолжаю петь.
Скажи, что ты тот,
Кто не уйдет никогда,
Потому что мне чего-то недоставало,
Пока я не встретила тебя.
Бар перед глазами стоит вверх ногами. Но я стараюсь улыбаться и заканчиваю петь. Помещение наполняется аплодисментами, и в ушах появляется жуткий писк, который становится громче с каждой секундой.
Я, не вставая со стула, отдаю гитару парню, который стоял до этого за аппаратурой. И закрываю уши в надежде избавиться от режущего писка. Я ловлю взволнованные взгляды своих друзей и Аарона. Хоккеист уже пробивается на сцену через толпу студентов. Я пытаюсь подняться со стула, но из-за помутнения в глазах падаю на пол. Я слышу голос Аарона, который смешивается с писком. И вижу уже лишь его силуэт. Еще чуть-чуть, и я вовсе отключусь.
– Эмма! Эмма! – зовет он меня. – Смотри на меня, пожалуйста, смотри на меня.
Кто-то рядом предлагает вызвать скорую, но остальные будто этого не слышат.
– Побудь со мной, Эмма! – В его голосе столько мольбы. – Не отключайся, пожалуйста. Не бросай меня.
Бросать тебя? Я не брошу тебя, Аарон. Уж точно не сейчас.
– Этот писк, ужасный писк… я так больше не могу.
– Нет, Эмма! Нет!
Глава 25
Писк и чьи-то голоса. Они настолько отдаленные, что я не могу разобрать ни слова. Но я слышу свое имя. Раз. Два. Это обо мне говорят?
– Эмма? О боже, Эмма…
Меня зовут, но кто? Ничего не могу разобрать. Перед глазами темнота.
Я не понимаю, где нахожусь и что вообще происходит. Я помню, как минуту назад пела на сцене, а сейчас…
Голоса становятся все тише, а затем и вовсе пропадают. И я снова нахожусь на грани сна и реальности.
– Эмма? – Кто-то бьет меня по щеке.
Я медленно открываю глаза. Все вокруг расплывается яркими красками, но, когда зрение приходит в норму, я вижу перед собой Алексу.
Она еще раз бьет меня по щеке.
– Больно.
– Она пришла в себя! – кричит подруга кому-то. – Ты напугала нас, Эмма!
Я потираю щеку. Она горит. Сколько раз Алекса меня ударила?
Когда зрение окончательно возвращается, я замечаю вокруг себя остальных девчонок. Кассандра, Хлоя и Мелани с тревогой смотрят на меня.
– Ей нужно в больницу, – настаивает Мелани.
Но я против. Я никуда не поеду. Сейчас я хочу оказаться в кровати и в тишине. В баре громыхает музыка, и у меня такое чувство, что голова готова взорваться.
– Мне нужно выйти отсюда.
Я пытаюсь подняться на ноги, но во всем теле дикая слабость. Что, черт возьми, происходит? На помощь приходят подруги, которые помогают мне встать и дойти до выхода.
На улице я ощущаю, как теплый летний ветер обдувает лицо, и мне становится легче. Мысли приходят в норму, а вместе с ними и мое состояние. И я наконец-то осознаю, что рядом с нами нет парней.
– А где ребята?
Я с непониманием смотрю на подруг. Но они с таким же непониманием смотрят на меня. Я что-то не то сказала? Я осматриваюсь еще раз и, не найдя рядом никого из парней, еще раз задаю вопрос:
– Так где ребята?
– Ты ничего не помнишь? – хмурится Кассандра.
Что я должна помнить?
– Она могла удариться головой. Ей точно нужно в больницу, – повторяет Мелани.
– Кто-нибудь, объясните мне, что случилось. Я ничего не понимаю.
– Давай сначала дойдем до скамейки. Ты все еще выглядишь вяло.
Алекса подхватывает меня под руку и ведет к скамейке, которая находится через дорогу от бара.
Как только я сажусь, тело максимально расслабляется, и я будто снова не здесь, не с ними. Тяжесть в голове и темнота в глазах снова хотят взять надо мной верх, но я сопротивляюсь. Ветер, который пару минут назад придавал мне сил, теперь кажется, забирает их у меня. Я на минуту закрываю глаза, но снова проваливаюсь в темноту. Видимо, я действительно сильно ударилась головой.
– Ей нужен отдых и покой, – шепчет кто-то.
– Только обещай, что будешь держать нас в курсе.
Это Алекса, ее голос я узнаю точно. Такой уверенный и громкий, даже когда она говорит шепотом. Но сейчас он дрожит. Я снова потеряла сознание?
– С ней будет все в порядке, я обещаю. Если что, звоните и пишите Мел.
Я слышу, как тихо закрывается дверь и щелкает замок. Нужно открыть глаза. Нужно понять, где я. Но я слаба. Снова писк бьет меня по ушам, и мне даже кажется, что я кричу. Но я уже не понимаю, что сон, а что реальность. Все смешалось в моей голове. Остается просто терпеть. И ждать, когда все это закончится.
Может, мне все-таки стоило поехать в больницу?
Не знаю, сколько прошло времени, но, когда я снова открываю глаза, в комнате темно. Я стараюсь сфокусировать на чем-нибудь взгляд, но не могу ничего разглядеть. Вокруг кромешная тьма. Я пытаюсь пошевелиться, но только сейчас понимаю, что меня будто придавило чем-то тяжелым. Я уже готова закричать, но замечаю напротив набор хоккейных клюшек. И сумку с логотипом нашей команды. Надеюсь, глаза меня не обманывают и это действительно так. Паника начинает отступать, да и вовсе пропадает, когда я слышу сонный голос Аарона:
– Ты у меня в комнате.
Он переворачивается на другую часть кровати и освобождает меня.
– Который час?
– Половина четвертого.
Я медленно поднимаюсь с кровати и направляюсь к выходу из комнаты.
– Эмма, постой.
Я дергаю ручку, но дверь не поддается. Я оборачиваюсь на Бэйкера в тот момент, как он встает с кровати. На
