«Что это как вы меня обижаете, В<асилий> Д<митри-евич>! Эти сестра моя и моложе меня <на> 10–11 лет». — «А я думал, что ей 14–15 лет». Когда мы ходили по дворцу, то этот ангел! эта святая страдалица императрица Map. Ал. приказала даже привести нас в свой кабинет и сама, из двери спальни, милостиво глядела на нас. Сестра была очень хорошенькая собою, невысокого роста, чрезвычайно грациозная и прекрасно исполняла роли молодых невинных девушек. Что же мудреного, что при всем этом, а главное при ее ветрености, у нее было множество ухаживателей! А у меня за нее очень смешные объяснения, подобные следующему. Меня посещали очень немногие; я не желала заводить большого знакомства да не имела на это и времени; но с водворением у меня сестры началась атака на мою квартиру. Ко мне приезжали представляться, знакомиться, но я всем отказывала. Однажды, ее не было дома, приезжает какой-то г-н Вольф, военный, и просит позволения меня видеть. Я, предполагая, что это какой-нибудь автор с новой пиесой (они ко мне часто являлись), приняла его. Вместе со мной вышли в гостиную двое меньших детей сестры: Александр 6-ти лет и Владимир 3-х. Я спросила, что доставляет мне удовольствие видеть г-на Вольфа, и он без церемоний начинает мне делать выговор за мой образ жизни. Что я поступаю слишком жестоко, не позволяя никому приезжать, чтобы иметь честь и удовольствие проводить у нас время, тем более имея такую прекрасную девицу, как моя сестра… Я улыбнулась, поблагодарила его за любезности и сказала, что, во-первых, мы очень заняты с сестрой нашей службой, а во-вторых, сестра, имея священные обязанности, этих детей, да еще старшего, который уже ходит в гимназию, должна посвящать им свободное время. Мой молодой герой весь вспыхнул и с досадой отвечал: «Вы изволите смеяться надо мной или говорите это, желая унизить вашу сестру, может ли быть, чтобы такое милое наивное существо могло иметь столько детей, да еще в гимназии». — «Спросите их, если вы мне не верите». Он действительно обратился к детям и спросил: «Где ваша мамаша?»— «На лепетиции», — отвечал Саша. «А как ее зовут?»— «Александра Ивановна». И опять-таки, с сомнением глядя на меня, он сказал: «И это дети такой прелестной, молодой женщины!» А Саша, как всегда, был очень смелый ребенок, вдруг сказал: «Наса мамаса пле-сывая». Влюбленный пришел в ужас: «Помилуйте, что же это он говорит, у нее прелестные, роскошные волосы!»— «Это парик, — отвечала я хладнокровно, — после болезни она обрилась». Помню, что этот господин уехал с предлинным носом и, кажется, оставил свои домогательства.
Надо сказать правду, что сестра очень скучала, живя со мной, и часто уговаривала меня если не делать больших знакомств, то хотя изредка приглашать литераторов. Я сделала глупость, послушала ее, послала приглашение, и все были так любезны, что не отказались, а именно: Тургенев, Гончаров, Краевский, Григорович, Полонский, Потехин, и не помню кто еще. Конечно, время провели приятно, в умных, веселых разговорах; а кончилось тем, что на другой же день, рассказывая об этом вечере, передавали какие-то насмешки и сплетни на сестру, и я сказала ей, что более не хочу наводить глупые нарекания на мое доброе имя, а что я им очень дорожила, тому доказательством мой дневник, начатый мною на другой год поступления моего на петерб. сцену. Приведу его вкратце…
Перечитала его и почти ничего не нашла интересного. Вообще любила много молиться, читать духовные книги, для этого мы собирались после Всенощной у меня или у брата или у Михаила Андреевича Сомина. Этот человек был моим учителем по части религии и нравственности. В это время мне было 37 лет. Немудрено, что Марковещий удивлялся и не верил моей чистой жизни, тем более что находились люди сильно ухаживающие за мной, и не скажу, чтобы это было мне неприятно… но я так боялась падения, что сильнее молилась, и Господь избавил меня от греха.
Из дневника можно только упомянуть о моем знакомстве с Тургеневым.
1854 года 1-го марта (день Ангела моего брата). Утром была в церкви, потом весь день у брата, вечером ездила в театральное училище смотреть спектакль. Оттуда Варвара Александровна (жена брата) пригласила Григоровича пить чай, и мы просидели до 1-го часа. Он просил позволения приехать ко мне и в разговоре, узнав, что я желаю познакомиться с Тургеневым, обещал его и Дружинина в четверг привезти ко мне. Дай Господи, чтобы эти знакомства, которые я хочу заводить по совету брата и по желанию сестры, не были бы кому-нибудь во вред, а главное, не столкнули бы меня с предпринимаемого и желаемого пути: быть ближе к Богу.
3-го марта. Сговорившись с Александрой Матвеевной Читау смотреть для нее дачу, я дала слово у нее обедать. Все утро была дома; в два часа приехал Григорович и вслед за ним А. В. Висковатов; просидели до четвертого часа; после мы с сестрой отправились к Читау, оттуда на дачу, где я немного простудилась. В 8-м часу, возвратясь домой, спешила поскорей переодеться, чтобы принимать новых гостей: Тургенева и Дружинина, которые приехали с Григоровичем и просидели до часу. Опять день в суете и болтовне. Но, благодаря Бога, в болтовне умной и безвредной — хотя и не спасительной.
5-го марта. Утром у обедни; вечером ездила с сестрой в школьный театр, там сидела и много говорила с Тургеневым.
7-го марта. Привел Господь быть у обедни. Кофе пила у Марии Андреевны Третьяковой, чтобы видеть ее брата Михаила Андреевича и, рассказав ему все, получить выговор и подкрепление, которое, признаюсь, мне весьма нужно; и хотя я не нахожу особенного удовольствия в этих развлечениях, но и не стараюсь избегать их, а это дурной знак. Вместе с сестрой обедала у Ивановских, домой вернулась в 11, теперь хочу спать, а надо учить роль — много работы.
11-го марта. Три дня ничего не записывала!.. Как много я занимаюсь своей нравственностью!.. И все еще себя оправдываю, что я ничего не говорю и не делаю, да что в этом польза, когда и хорошего я тоже ничего не говорю и не делаю.
18-го марта. День Ангела сестры. Была в церкви, служила молебен; потом поехала на репетицию, где мне все показалось так пусто и так скучно, что я уехала, не дождавшись конца. Вечером у нас было много гостей; обедали брат, Варя и все их семейство. Слава Богу, все было хорошо и благополучно!
19-го марта. Все утро была дома, убиралась после вчерашнего, а вечером ездила с сестрой в концерт инвалидов, где видела всю царскую фамилию.
25-го марта. С 21-го числа порядочно прохворала; только вчера через силу привел Господь быть у Всенощной в Училище, где Алексей Михайлович Максимов великолепно читал Шестопсалмие. Сегодня ездила с маменькой на Волково: сороковой день кончины Александра Ивановича С^илье, и мы служили особо в церкви Пономарева. Только и успела прочесть на этот день Четьи-Минеи, а то весь день были гости. Помилуй и сохрани меня Боже от рассеяния!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
