— Я сама… н-не надо мужчин…
Дайва, сотрясаясь в рыданиях, стала снимать с себя одежду…
* * *
Усатая прапорщица стащила пару эластичных перчаток и, удовлетворенная проделанной только что работой, швырнула их в корзинку для мусора.
— Хватит выть! А ну-ка вытри сопли! — строго сказала она. — Ша! Считай, что у гинеколога побывала!.. Стой! Приказа одеваться пока не было! Мне еще твою одежку надо проверить… может ты где-то в шовчике «чек» припрятала…
Она подошла к сваленной на полу куче одежды, — там же были и полусапожки — и, поковырявшись в ней, вытащила двумя пальцами крохотные «стринги».
— На, одень пока трусы! О-от мода ж пошла?! Рази ж это нижнее бельё… только одно название, што трусы!
Дайва едва успела надеть трусики, как открылась дверь. В помещение вошли уже знакомые ей личности: дебиловатого вида здоровяк старлей и мужчина в штатском. Женщина, ойкнув, прикрыла рукой грудь и попятилась к столу, где грудой была свалена ее одежда и обувь… но наткнулась — все равно как на стену — на кряжистую мужеподобную тетку в милицейской форме…
— Ну чё, досмотрелись?! — на лице старлея появилась глуповатая улыбка. — Ладно, задержанную мы забираем… а ты как следует проверь ее одежку и обувку!..
Дайва и глазом не успела моргнуть, как эти двое вытолкнули ее — босую и практически голую — в грязный, заплеванный коридор… Двое или трое граждан, которые были на виду — все мужчины — конечно, тот час же уставились на нее… Дайва готова была от стыда и горя просто сквозь землю провалиться!..
— Ну чё, так и будем торчать в коридоре? — добродушно произнес старлей. Он легонько подтолкнул ее к открытой двери, за которой находился тот самый кабинет, откуда ее забрали на личный досмотр. — Заходите, гражданка, присаживайтесь! Ой?! Табуретик холодный… и подстелить нечего… Ну ничё, сейчас мы вас согреем! Нет, бить не будем… как можно? У нас с этим очень строго… демократия, закон, а мы, значицца, стоим — на страже!..
— Присаживайтесь, Дайва! — «штатский» усадил ее обратно на табурет. — Да вы не переживайте… это обычная практика! Позже, когда вас перевезут отсюда в следственный изолятор… вот там вам понадобятся все ваши душевные силы… и все ваше мужество!
Она как-то вся сжалась, сгорбилась… ее колотила крупная дрожь… она втянула голову в плечи и обняла себя руками… Но ей это — не помогло.
В кабинет вошел еще один мужчина — этот тоже был в цивильной одежде. Он включил цифровую видеокамеру и стал снимать с разных ракурсов эту несчастную молодую женщину; причем снимал так, чтобы кроме нее более никто из присутствующих не попал в кадр…
* * *
Женщина на какое-то время впала в состояние прострации. А потому не сразу среагировала, когда кто-то из находящихся в этом гадком, прокуренном помещении людей вдруг что-то у нее спросил.
— Вайнаускене… вы меня слышите?!
«Штатский» подошел к ней и ощутимо встряхнул за голое плечо.
— Дайва?!
— Ka? [75] — произнесла женщина, глядя в пол. — Что вам еще нужно?
— Кажется, вы хотели кому-то позвонить? У нас демократическое государство! Следовательно, у вас есть право на один телефонный звонок.
— Вы что, издеваетесь? — она вскинула голову и увидела… собственный сотовый телефон, который держал в руке «штатский». — Вы мне… правда, дадите позвонить?
— Конечно. Полагаю, вам лучше всего позвонить… вашему мужу! Предупреждаю — говорите только по-русски! Иначе… если хоть одно незнакомое слово услышу… сразу оборву ваш разговор!
— А что говорить? — растерявшись, спросила Дайва.
— А вот как есть, так и говорите!
Мужчина передал ей «нокию». Она прозвонила на сотовый Кястаса, привязанный к литовскому оператору. Едва муж сказал «клаусау!», как она тут же скороговоркой затараторила:
— Кястас, только не перебивай меня… и говори по-русски! Слышишь меня?!
— Да, — голос у мужчина на другом конце линии дрогнул… как-то подсел… она едва узнала в нем голос супруга. — Да, я слушаю.
— Я не доехала… куда ты мне сказал!.. Меня задержали! Алло?!
— Я слушаю.
— Сейчас я в милиции… Меня допрашивают, — она, не замечая того, вновь начала рыдать. — Они… они говорят, что нашли наркотики… Слышишь?!
— Да. Слышу.
— Я не понимаю… ничего не понимаю! Забери меня отсюда, Кястас… пожалуйста!.. мне страшноооо…
«Штатский» отобрал у нее сотовый. Принесли одежду, велели «привести себя в порядок». Потом, не задав более ни одного вопроса, закрыли в отдельной секции зверинца…
— Хорошая работа, Игорь! — похвалил старлея «штатский». — Тебя и твою усатую тетку только в «ужастиках» показывать! Держи свою часть гонорара! Лично тебе… смотри, чтоб начальник и эти бабки не забрал себе!
Он передал конверт с деньгами менту.
— Каковы наши дальнейшие действия? — поинтересовался тот, запихнув левый приработок в карман. — Дело может закончиться крутым скандалом… она же, в натуре — иностранка!
— Ну и что? — «штатский» пожал плечами. — Не морочь себе голову, дружище! До вечера велено держать ее у вас… Ну а дальше уже как начальники рассудят.
ГЛАВА 29
ЛОВКОСТЬ РУК И НИКАКОГО МОШЕННИЧЕСТВА
Затея с обменом не выгорела. Окажись на месте Нестерова и двух его сотрудников кто-то другой, данное событие было бы воспринято как оглушительное поражение. И даже — как конец света. Но Стас не привык мириться с поражениями. Он никогда не складывал рук, он всегда боролся до конца. «Я сделал все что мог, но обстоятельства были сильнее меня» — «философски» рассудил бы иной человек. «Да, я облажался вчера. Но еще не все шансы использованы… надо продолжать борьбу!» — таковой, если вкратце, оказалась реакция Нестерова на события минувшего дня, когда не удалось достичь поставленной цели…
Под стать ему оказались и помощники: ни Бася, ни, тем более, Слон, не стали устраивать истерик и разборок по итогам провалившейся операции по освобождению Ирмы Мажоните. Лидерство — в их небольшом коллективе — Стаса Нестерова осталось незыблемым. Случилось то, что случилось. И если не получилось в одном месте, если им выпал проигрыш, то следовало сделать новые ставки и поискать удачи в других местах…
* * *
Уже с рассветом вернулись на хутор. Умылись, вяло перекусили; Стас приказал своим помощникам — отдыхать. За плечами у каждого из них уже по нескольку бессонных ночей. Неизвестно, что их ждет впереди. И каких сил, каких нервов потребует от них дальнейшее развитие ситуации. У них не было сейчас ни времени, ни условий для полноценного отдыха. Но поспать два-три часа — это они могли себе позволить…
Поднялись в девять утра. Вопреки опасениям, никто их не потревожил. Может, потому, что понедельник. Тяжелый, как известно, день. Особенно для госслужащих, к коим принадлежат и сотрудники правохранительных органов. Требуется время, чтобы встряхнуться после выходных, чтобы заставить себя вновь взяться за работу. Нестеров и Ко не исключали, что сюда, на хутор, могут послать наряд полиции. Хотя бы для того, чтобы произвести осмотр по светлому времени суток, а также с целью опросить возможных очевидцев вчерашней «разборки». Поэтому задерживаться не стали: умылись, прихватили с собой пакет с приготовленными еще вчера Баськой бутербродами, и, оставив Вираса одного на хозяйстве, уже в половине десятого выехали двумя машинами с хутора…
По пути они вынуждены были сделать остановку в пригородном супермаркете. Для Баськи проблемы, во что переодеться, не существовало, поскольку она догадалась — когда заезжала к Ирме — прихватить с собой «дежурный» баул, где у нее имелось кое-что из одежды. Нестеров же и его партнер выглядели, как пара оборванцев (и не мудрено, если вспомнить, чем они занимались последние сутки-двое). Можно было, конечно, заехать в свой родной адрес, но — чревато. Кто знает, какие планы в отношении Нестерова и Ко вынашивает полиция. Да и «бригадных» не следует сбрасывать со счетов, хотя братве в последнее время крепко досталось…
Когда они вышли из супермакета, времени было уже около одинадцати. Мужчины сменили одежду полностью, вплоть до нижнего белья. Операция по приведению в божеский вид обошлась в пять тысяч литов, или немногим менее двух тысяч долларов. Денег на обновки подбросили братишки. Налички у них при себе, правда, оказалось маловато. Только у Кривы и Лапинского имелись — кроме кредиток — при себе дензнаки. У остальных в лопатниках обнаружились лишь карточки и мелкие купюры…
Ну вот. Теперь, когда они вновь обрели человеческое обличье, можно — и нужно — появиться в таком месте, где людей привыкли «встречать по одежке»…
* * *
«Nissan-patrool», за рулем которого сидела Бася Ставицкая, свернул с проспекта на одну из тихих виленских улочек.
— Вон… впереди… трехэтажный бежевый особнячок, — сказал Стас (он сидел в кресле пассажира). — Он-то нам и нужен!
— Здесь где-нибудь припарковаться? Или на их паркинге встать?
