Прошло еще двадцать томительных минут, Вильям начал нервничать, но вдруг до него донесся звонок. Мускулы его напряглись, глаза устремились к двери, из которой тут же появилась женщина и снова прошла через зал, но уже в другом направлении.
Теперь Дюффи успел рассмотреть хозяйку и, не сдержавшись, цокнул языком. Это была высокая, стройная женщина, шелковый зеленый пеньюар чудесно обрисовывал ее фигуру. Вильям отметил белизну кожи, огромные глаза и решил, что от такой женщины лучше держаться подальше, если не хочешь пропасть со всеми потрохами. Великолепные рыжие волосы обрамляли лицо с сочными зовущими губами. Похоже, у старины Моргана совсем неплохой вкус! Странно только, что такая женщина могла влюбиться в такого толстяка.
Вскоре миссис Морган вернулась в сопровождении худого невысокого мужчины с вьющимися черными волосами. Он был несколько бледен и казался взволнованным. Хозяйка дома уселась на подлокотник кресла возле торшера. Свет падал прямо на нее. Дюффи нажал на спуск.
— Что скажете? — спросил мужчина.
— У меня есть деньги, — услышал Дюффи чуть хриплый презрительный голос. — Вы принесли?
— Сначала гоните монету, красотка, да поживей! Здесь не слишком-то спокойное местечко.
Женщина открыла ящик стола, и пока она вынимала оттуда пачку денег, Дюффи снова нажал на спуск. Ему показалось, что раздался ужасный треск, но внизу ничего не заметили. Мисс Морган протянула мужчине деньги и взамен получила небольшой пакетик.
Дюффи делал снимок за снимком и остановился лишь после того, как понял, что у него есть больше двадцати негативов.
Не отрывая взгляда от происходящего внизу, он попытался нащупать бутылку. «Где я мог видеть этого типа?» — думал он.
Схватив деньги, маленький человечек как-то боком, поглядывая по сторонам, направился к двери, рыжая красавица следовала по пятам и через мгновение оба покинули помещение.
Через некоторое время миссис Морган вернулась и бросилась в кресло. Пеньюар распахнулся, и Дюффи мог спокойно полюбоваться голыми ляжками. Он даже приподнялся, чтобы разглядеть роскошное тело, и так вытянул шею, что чуть не вывихнул. Дюффи страшно хотелось спрыгнуть вниз и утопить лицо в чудесных волосах миссис Морган, впиться в ее полные губы, но вряд ли такая женщина захочет ответить на его ласки. Кроме того, фотограф не забывал, что его ждет золотой мешок, который готов заплатить двадцать тысяч долларов. Он уже поднялся, чтобы потихоньку соскользнуть по винтовой лестнице, как вдруг что-то твердое уперлось ему в спину.
— Ну-ка, скотина, — раздался жаркий шепот. — Руки вверх!
У Дюффи были крепкие нервы, но сейчас ему показалось, что сердце его разорвется. Он задрожал и послушно поднял руки.
— Не психуй, — посоветовал тот же голос.
Дюффи осторожно глянул через плечо: прямо за ним стоял мощный тип с квадратными плечами и в черной, надвинутой на глаза шляпе. Бледная физиономия незнакомца показалась фотографу отталкивающей.
Внизу хлопнула дверь — женщина ушла.
Не опуская руки, Дюффи спросил:
— Откуда вы взялись, черт вас возьми?
Дуло револьвера плотней прижалось к его спине.
— Помалкивай! — прорычал тип в шляпе.
Схватившись за фотоаппарат, он грубо рванул его к себе, сломав при этом пряжку ремня.
— Черт! — возмутился Дюффи. — Не сломайте мою машину!
— Прежде всего я сломаю тебе шею, — прошипел незнакомец.
Бешенство охватило Дюффи.
— Ага! Так это все было подстроено! Проклятый Морган и не собирался мне платить!
— Закрой пасть, или я выпущу твои кишки на волю! — рявкнул бандит.
Дюффи попытался опустить руки, но незнакомец ткнул его дулом револьвера, и фотограф испугался, что этот идиот и вправду может оказаться убийцей. Похоже, он основательно влип.
— Пройдемся, — зловеще сказал тот и слегка отодвинулся.
Дюффи этого было достаточно: он изо всех сил лягнул насильника, рассчитывая попасть в коленку, но тот увернулся, и его нога пнула только воздух. Потеряв равновесие, Дюффи проломил ограждение и свалился прямо на толстый ковер.
Открылась дверь, Дюффи поднял голову и увидел миссис Морган, которая стояла на пороге, прижимая руку к сердцу. Фотограф был бы счастлив успокоить красавицу, но револьвер, который она держала в другой руке, его останавливал. Он всегда пугался, видя оружие у женщин, потому что не знал, умеют ли они обращаться с этими игрушками. Оставалось одно: сидеть на ковре с неподвижностью индусского божка и стараться не раздражать рыжую. Ее большие глаза светились страхом, губы открывали ряд ослепительно белых зубов.
— Кто… кто вы такой? — слегка задыхаясь, пролепетала она. — И что вы здесь делаете?
Дюффи посмотрел на нее преданным собачьим взглядом.
— Не могли бы вы немного отодвинуть этот… инструмент? Я только что упал сверху и еще не пришел в себя.
— Так скажите, какого дьявола вы здесь делаете?! — Голос миссис Морган креп по мере того, как она успокаивалась.
— Ради всего святого, не сердитесь, — умоляюще проговорил Дюффи. — Лучше поинтересуйтесь, что делает наверху та горилла?
Миссис Морган снова испугалась.
— В доме еще кто-то есть?
— Во всяком случае, был. Он только что швырнул меня вниз, и теперь вы имеете дело с потерпевшим.
Молодая женщина быстро прошла на середину залы и посмотрела вверх.
— Там никого нет!
— Мерзавец! Стибрил у меня фотоаппарат! Вы позволите мне встать?
— Нет. Советую вам остаться на месте, — твердо сказала она, не выпуская револьвера, и направилась к телефону, который стоял на маленьком столике.
— Но ведь вы не собираетесь вызвать полицию? — голосом, полным тревоги, спросил Дюффи.
— Это самое разумное, — колеблясь и не снимая трубку, пробормотала хозяйка.
— Послушайте, миссис Морган, я все объясню. Это недоразумение.
Женщина удивленно опустила револьвер.
— Почему вы меня так называете? — живо переспросила она.
Дюффи немного испугался.
— Разве вы не миссис Морган?
— Нет.
Дюффи с трудом поднялся на ноги и, заметив, что женщина снова наводит на него револьвер, сделал протестующее движение.
— Оставьте вы это, ради Бога. Мне нужно знать, кто вы такая.
— Я еще должна отвечать на ваши вопросы?! — гневно воскликнула женщина. — Что все это значит?
— Хорошо, я объясню, — сказал Дюффи, едва сдерживая раздражение. — Кажется, здесь собрались сыграть в футбол моей головой. Выслушайте меня и постарайтесь поверить. Я Вильям Дюффи из «Три-бюн». Один тип, который назвал себя Морганом, пустил утку, будто вы его жена и вас шантажируют. Он поручил мне сфотографировать вас с вымогателем. Я, как последний кретин, поверил в эту басню, а теперь оказывается, что вы не миссис Морган. Думаю, что в ваших интересах объяснить, что здесь происходит.
Женщина некоторое время, недоумевая, смотрела на фотографа.
— Вы сошли с ума?
— Неужели вы не понимаете, что попали в грязный переплет? — спросил Дюффи. — Моргану были нужны ваши фотографии в компании с тем коротышкой, и он их получил. Как вам это нравится?
Она встряхнула своими великолепными волосами.
— Ничего не понимаю. Мрак какой-то.
Одним прыжком Дюффи оказался рядом с женщиной и отвел ствол револьвера.
— Черт возьми! — грубо сказал он. — Будете вы отвечать или нет? Кто этот сутенер, который приходил сюда?
Настойчивость Дюффи поколебала упорство рыжеволосой.
— Кажется, его зовут Каттлей.
— Ну конечно, Каттлей! — Дюффи отступил на шаг. — Как же я сразу не сообразил? Но только одного не понимаю, — он снова приблизился к женщине, — что у вас общего с этой мразью?
Она нахмурилась.
— Вы когда-нибудь закончите свои дурацкие расспросы?
— Послушайте, милочка, — Дюффи не выглядел смущенным.
— У Каттлея сволочная репутация, его знают под кличками Висельник, Урод, Хорек. Для таких женщин, как вы, Каттлей — неподходящая компания. А мне удалось сфотографировать вас вместе с ним. Теперь снимки попали в руки какого-то подлеца, а вам, я вижу, на это плевать.
— Но… — она запнулась.
— Ага, похоже вы начали работать головой! Быстро говорите, в чем дело!
В глазах женщины сверкнула ярость.
— Это все из-за вас! Если бы не вы…
— Не волнуйтесь, — надменно произнес Дюффи, — я добуду для вас эти снимки, но и вы не старайтесь быть святей Папы римского. Объясните мне кое-что.
Ярость женщины улеглась так же внезапно, как и вспыхнула. Она уселась на диван и бросила револьвер на стол. Дюффи вздрогнул: ну что за идиотка? А если бы револьвер упал на гашетку и выстрелил?
— Перейдем к практическим вопросам, — он уселся на краешек стола. — Как же вас зовут на самом деле?
