Зиро обернулся – Инфинити, скривившись от омерзения, давила ногой пустоту.
В усилителе опять что-то взорвалось, на этот раз так, что все подземелье содрогнулось, и девушка едва устояла на ногах. Музыка смолкла. Инфинити невольно замерла, наслаждаясь этим моментом тишины, который сейчас казался ей самой прекрасной мелодией, какую она слышала в жизни. Кап. Кап-кап-кап. Сверху капало. Потолок пещеры разрезали широкие трещины, из них сочилась влага. Редкий дождик в считаные мгновения обернулся ливнем. С посеревшего от влаги свода пещеры падали куски штукатурки, все крупнее и крупнее, трещины расширялись на глазах. Зиро взял Пипетку на руки и быстро пошел к выходу. Инфинити, с Мечом в руке, бросилась за ним. Последнее, что она видела, – кусок каменной плиты падает на истерзанный труп Человека-Паука. И через минуту паучья пещера проваливалась в ад, туда, где ей было самое место.
Если к данной ситуации можно применить слово «повезло», то им повезло. Они не утонули. Их не завалило многочисленными обвалами, которые (они слышали) сотрясали подземелье. И они не повторили судьбу Человека-Паука, оказавшись погребенными заживо. Серия обвалов открыла путь в туннель, который вывел их на поверхность.
Зиро нес друга на руках. Друг был плох. Они попытались впопыхах заткнуть его рану порванной футболкой, чтобы хоть как-то замедлить кровотечение. Но где там. В голове Зиро вертелось гаденькое медицинское определение: рана, несовместимая с жизнью. Пипетка ничего не говорил, только иногда стонал, и этот тихий безнадежный стон разрывал сердце Зиро на части. Ему казалось, что он теряет кровь вместе с ним.
Зиро вытолкнул из легких остатки спертого воздуха подземелья и осмотрелся. Кругом догнивали остатки одной из строек социализма. Ржавые остовы огромных экскаваторов, бульдозеров и земснарядов напоминали скелеты динозавров. На щербатых сваях сидело несколько ворон, которые подозрительно разглядывали пришельцев. Картину полного запустения дополняли слежавшиеся горы песка, стопки потрескавшихся железобетонных плит, поросшие бурьяном, и кучи другого мусора, который неизменно сопровождает все аспекты человеческой жизнедеятельности.
А вокруг всего этого – болото. Которое сразу принялось их жрать тучами гнуса.
Зиро постелил куртку и осторожно положил друга на землю. На лице Пипетки не было ни кровники. Он осторожно расстегнул змейку его кофты, побуревшей от крови.
– Ой! – Инфинити закрыла ладошкой рот. Глаза ее наполнились слезами.
Зиро лихорадочно соображал. Дело обстояло еще хуже, чем он думал. Он обернулся к Инфинити:
– Посмотри в вагончиках, машинах, может, где есть медикаменты. Может, аптечка осталась, короче, найди ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ, чтобы перевязку сделать. Быстрее!
– Да, да, – кивнула Инфинити и со всех ног метнулась в сторону вросших в землю темно-зеленых вагончиков строителей.
– Аптечка… – криво улыбнулся Пип. Ему даже улыбаться было больно – Желательно такую, как в играх, – съел и порядок.
Во рту у него было полно крови. У Зиро все оборвалось в груди. Это означало внутреннее кровотечение.
– Я всегда хотел, чтобы на моих похоронах играл «Радиохэд», – прошептал Пип.
– Ну что ты такое говоришь? – быстро заговорил Зиро. – Какие похороны?! Все будет зашибись! Сейчас перевязку тебе сделаем нормальную, будешь у нас как новенький. Мы еще с тобой… ух!
– Брось, чувак. – Пип положил руку Зиро на плечо. – Не обманывай себя. Это… – он закашлялся, – все… Я уже не чувствую ног. Боже мой, как холодно… Чертово болото добралось до меня…
Он дернулся и умер.
Зиро сначала не поверил. Это очень трудно – поверить в смерть близкого человека.
– Пип! Эй, дружище! Ты что?! Как же так? Ты же… Мы же…
Когда Инфинити вернулась с пустыми руками, Зиро, опустив уголки рта, тупо смотрел куда-то вдаль, сжимая в объятиях безжизненное тело лучшего друга.
+ + +
Инфинити, обхватив руками колени, сидела на плитах и молча наблюдала, как осунувшийся и посеревший Зиро роет яму. Он копал ее уже полтора часа без перерыва. За это время он не сказал ни слова.
Зиро яростно вгрызался в болотный суглинок, стирая ладони в кровь черенком лопаты. Он должен вырыть хорошую яму. Хорошая яма – это очень важно. Важнее всего на свете. Выживает сильнейший, вдруг вспомнил он. Это ты загнул, Чарльз, – мысленно возразил Зиро бородатому гению, навсегда избавившему человечество от иллюзии собственной исключительности. Выживает, как правило, всякая мразь. А клевых парней молодыми закапывают в землю. Какое же грязное и кровавое дело эта твоя эволюция, Чарльз. Он копал и никак не мог остановиться. Ему очень хотелось плакать, но слезы застряли в горле.
Зиро присел на краю ямы. Дрожащими руками вставил в рот сигарету. Классная получилась яма, придирчиво осматривая дело рук своих, думал он. Просто загляденье. Широкая. Глубокая. Ровная. На лице Пипетки играла умиротворенная полуулыбка, почти такая же, как на лицах сомнамбул. Словно он не умер, а просто заснул и ему снится хороший сон. Так всегда бывает – спустя несколько часов после смерти лицевые мышцы покойного размягчаются, навсегда стирая с лица маску предсмертных страданий. Может, из-за этого и возник миф о счастливой загробной жизни? Он завернул тело в кусок брезента и при помощи Инфинити аккуратно спустил труп в эту распрекрасную яму. Начал забрасывать ее землей. Закончив похороны, Зиро несколько минут молча стоял, никак не решаясь бросить лопату. Наконец он буркнул куда-то вверх:
– Я не согласен.
Лопата выпала из его рук, и он наконец расплакался, закрыв грязными ладонями лицо. Инфинити подошла к нему, положила руки на плечи. Так они и плакали, обнявшись, посреди гнилого, холодного и равнодушного ко всему болота.
Часть третья
Сигнатура Пакмана
022: Зона ужаса
– Дети, сейчас вы мне расскажете про болото, – сказала школьная учительница Зиро по болотоведению Тина Арнольдовна Комарова-Пьявченко, прозрачно намекая на предстоящий опрос. Класс замер – учительская ручка скользила по списку учеников в журнале. Зиро вздрогнул, услышав свою фамилию. Он медленно поднялся, словно каждое движение доставляло ему невыносимую боль, и, кося глазом в учебник, который верный друг Пипетка пододвинул поближе, забубнил:
– Болотами называются участки суши с избыточным застойным увлажнением грунта и заросшие влаголюбивой растительностью. Для болот характерен процесс накопления неразложившихся растительных остатков и образования торфа. Болота распространены главным образом в Северном полушарии, особенно в равнинных районах, где развиты многолетнемерзлые грунты, и занимают площадь около 350 млн гектаров. В России общая площадь болот занимает около 12 процентов всей территории. Болота возникают в результате переувлажнения почвы и зарастания водоемов. Заболачиванию способствуют плоский рельеф, наличие близкого стояния грунтовых вод и водоупора. Болота бывают верховые, низинные и переходные…
– А к какому типу относится воркуйское болото? – задала дополнительный вопрос коварная Тина Арнольдовна.
– Всякое?
– Верно. Назови классификации болот по типу растительности и микрорельефу.
– По растительности болота бывают лесными, кустарничковыми и травяными, моховыми. По микрорельефу – бугристые, плоские, выпуклые. Самые переувлажненные участки болот называются топь.
– А наше болото какое по микрорельефу? – продолжала допрос Тина Арнольдовна.
– Ээээ… Нуууу…
– Тооопь, – шептал друг Пипетка.
– Не подсказывать! – Тина Арнольдовна ударила указкой по столу.
– Топь, – твердо сказал Зиро. – У нас – топь.
– Большей частью, – кивнула Тина Арнольдовна. – Так, а теперь расскажи нам о влиянии болот на экологию.
Пипетка, как бы невзначай, перевернул страницу учебника.
– Болота – очень важный элемент экосистемы. – Зиро чувствовал, что прорвался. – Болота активно препятствуют парниковому эффекту, потому что в них не разлагается органика, и из-за этого уменьшается количество углекислого газа в атмосфере. Кроме того, болота – источник пресной воды, естественный опреснитель. Поэтому необдуманная мелиорация болот может быть очень опасна для экосистемы.
– Ладно. Садись. Три балла.
– Но почему три? – возмутился Зиро. – Я все ответил!
Тина Арнольдовна пронзила его взглядом поверх очков.
– Потому что я видела, как ты подглядывал в учебник, – сурово сказала она, захлопывая классный журнал. – На дом параграф номер тринадцать.
Класс воспринял эти слова как сигнал об окончании урока и загремел партами.
– Я никого не отпускала! – Тина Арнольдовна заморозила детей движением руки.
Учительница мерила шагами кабинет болотоведения, очень похожая на цаплю, чье чучело стояло на подоконнике.
– Дети! Вы должны уяснить себе раз и навсегда: болото очень, очень опасно! Оно коварно, безжалостно и никому не прощает ошибок. И главная цель моего предмета – вбить это в ваши молодые головы. Только полный идиот может недооценивать болото! Все. Урок окончен.
