– Ты ему приказал? – удивлённо спросил Чапай.
– Вы же знаете, ему так просто не прикажешь. Я элементарно поговорил с ним по телефону, обрисовал сложившуюся здесь ситуацию, спросил, не может ли он помочь нам с поисками практикантки. Он сказал, что попробует, но для этого должен быть поближе к месту событий. В общем, скоро Граф будет здесь.
– Здесь? – хором выдохнули Чапай и настоятельница.
– Да! Честно говоря, я удивлен, что его ещё нет.
В этот миг занавесь на входе быстро качнулась, внутрь вошел маленький нескладный человечек явно семитской внешности. Наиболее примечательной его чертой были оттопыренные уши, на которые опиралась спортивная кепка. Оглядев всю троицу брезгливым взглядом маленьких тёмных глаз, он с характерным одесским акцентом ехидно поинтересовался:
– Это кто это тут у вас так удивлён моим долгим отсутствием? Молчите все! Я сейчас сам скажу! – резко выкрикнул он и, зажмурив глаза, строго указал пальцем на опешившего Клеща. – Ты! Я знаю! Молчи! Ничего не говори! Я всё вижу сам!
Закатив глаза, он задрал лицо к потолку и на одном дыхании монотонно произнёс:
– До шести лет ты часто мочился в постель, в одиннадцать украл из кошелька отца четыре рубля с мелочью. Вижу, вижу, как своими глазами – ты заглядываешь под юбку двоюродной тетке, твои губы пересохли, дыхание тяжёлое, ты... Всё, больше ничего не вижу! Но берегись – не пройдёт и месяца, как ты непременно подцепишь триппер!
Повернувшись к насторожившемуся Чапаю, он просверлил его рентгеновским взглядом и сокрушённо покачал головой:
– Я таки дико извиняюсь, но какой идиот допустил к руководству операцией столь законченного антисемита?
Чапай с удивлением почувствовал в себе сильнейшие позывы к покаянию и едва не попросил прощения за свои националистические воззрения, с трудом удержавшись в последний момент, сопротивляясь настойчивому давлению экстрасенса. Тот мрачно добавил:
– А ваши люди таки дико невоспитанные! Пока я сюда шёл, меня окликали целых два раза, причём очень грубо. Но ничего, у них теперь будет очень много свободного времени, чтобы подумать о своём поведении в приятной обстановке.
– Что вы с ними сделали? – охнул Клещ.
– Ничего. Я ведь тихий и незлой человек, все вокруг хорошо знают – Граф и мухи не обидит. У этих молодых ребят были такие кислые физиономии, что я таки подумал, что они все страдают от жестокого запора. Пожалев несчастных, я благородно совершил акт милосердия, сменил его на затяжной неудержимый понос. Когда я их видел последний раз, они куда-то торопились.
Настоятельница усмехнулась, а экстрасенс, подскочив к ней, галантно поцеловал огромную ладонь и вежливо поинтересовался:
– Мадам, вы не заняты сегодня вечером?
– Увы, вся в работе!
– Вот так всегда! Чувство долга превыше личного счастья!
– Вы найдёте мою девочку в этой проклятой тайге?
– Мадам! – охнул Граф. – Вы посмотрите на меня внимательно, а потом выйдите из палатки и гляньте на эту ужасную тайгу! Разве можно представить нас вместе? Нет, я ни за что не стану искать вашу девочку, но могу попробовать помочь в меру своих скудных возможностей.
– Что вам для этого надо? – поинтересовался Клещ.
– Какой-нибудь её личный предмет.
Куратор склонился, покопался в картонном ящике, стоящим под складным столиком, вытащил пустую обойму от карабина:
– Вот это подойдёт?
– Господи! Куда же катится мир?! Неужели от молоденькой девушки не осталось ничего, кроме этой дурацкой, явно смертоубийственной железки?
– Есть ещё несколько отстрелянных гильз от карабина и одно кольцо от гранаты, – застенчиво предложил Клещ.
– О боже! Вы бы мне ещё противотанковый снаряд предложили для сеанса ясновидения! Как можно работать в таких нечеловеческих условиях, да ещё и под сверлящим взглядом махрового антисемита! Какая чума заставила меня сесть в этот ужасный самолёт! Нет ли у вас нежно надушенного носового платка, или хотя бы грязного белья, на худой конец?
– Вы имеете в виду её белье? – тупо уточнил вконец растерявшийся Клещ.
– Нет! Ваше! – брызгая слюной, взорвался экстрасенс. – Я, знаете ли, всю жизнь страдаю от позорного фетишизма, особенно неудержимо меня привлекают грязные солдафонские трусы недельной носки!
Настоятельница улыбнулась, а Чапай сделал почти одухотворённое, задумчивое лицо, явно запоминая понравившуюся фразу. Граф резко плюхнулся на стул, сжал в ладони обойму от карабина, нервно потёр её пальцами другой руки, закатил глаза. Несколько мгновений в палатке царила полная тишина, как вдруг из уст его полились лихорадочные фразы:
– Вижу! Вижу пустую пирамиду, очень большую... Нет! Нет! Там внутри есть люди, они умирают! Вокруг лёд – это всё происходит в Антарктиде! Голые люди крепко обнимаются на берегу большого озера... Нет! Всё только что сказанное – ложная информация, это был просто просмотренный ею фильм! Красивая девушка сидит в кресле и смотрит красивый эротический фильм. Она... она рада, что у неё сейчас новая причёска, но чего-то боится... Чего... Чего... Понял! Она очень боится, что мобильный телефон так и не зазвонит!.. Патроны легко входят в обойму, работает только одна рука, вторая искалечена, она помогает стальной клешней...
Троица слушателей недоумённо переглянулась. Клещ шепнул:
– Надо слушать всё! Авось и выплывет что-то важное!
Между тем экстрасенс продолжал нести полный бред:
– Из вертолёта выходит крупная женщина в чёрном боевом скафандре. В руке она несёт большую бутылку самодельного лимонада... Жажда! Очень сильная жажда! Хочется напиться прямо из лужи, но нельзя! Ей нельзя болеть, иначе невозможно будет продолжать преследование!.. Быстрая река, в ней живет огромная рыба... Да она просто гигантская! Рыба нападает, сильно бьёт большим красным хвостом... Очень жаль свой прибор ночного видения, девушка к нему давно привыкла. Ремни у него хорошо подогнаны, кое-где приклеены тонкие полоски кожи и мягкой резины... Вижу маленькую избушку. Там... там за дверью враг... страшный враг. Но она должна... Что должна?.. Надо продолжать преследование!.. Скоро за ней придёт поисковый вертолёт, он просто обязан прийти ещё до вечера... Болото... Грязное болото. Враг путает свои следы, он тоже боится... Нужна помощь... Холодно, очень холодно... вся одежда на девушке вымокла, не осталось ни одной сухой нитки... Хочется заплакать... Правый ботинок не выдержал, расползается двойной шов... Сколько же можно ещё идти!.. Постойте! Вижу! Есть конец этому пути!!! Есть!!! Там рядом яма в земле! Она почти засыпана, и возле неё лежит ржавый лом... Огонь! Море огня! Самолёты! Снова огонь!.. Ничего больше нет! Всё сгорело, вокруг только невесомый пепел и пыль, ноги утопают в них по щиколотку. Смерть! Всё уничтожено! Но яма осталась!!! Она почти полностью засыпана пеплом, но там всё же есть жизнь!.. Камень!.. Там был камень!!! Он пришёл за ним!!! О господи – я не вижу!!! Где же мои глаза?! Нож!.. Нож пробивает боевой скафандр как бумагу!.. Нет! Практикантка!.. Нет!!! Не надо!!!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
